Пляжное чтение - Эмили Генри

«Я знаю, как мало у нас времени, – написала Шади. – Но я уже поговорила со своим боссом и буду свободна на свой день рождения в августе. Обещаю, что приеду и сама упакую вещи из вашей сексуальной темницы-подвала».

Чайник начал свистеть, и я отложила телефон в сторону, налила кипяток во френч-пресс и вставила крышку, чтобы дать чаю настояться. Мой телефон загорелся новым сообщением, и я наклонилась над стойкой.

«Мне не нужно никуда бежать, – было в сообщении, – но я чувствую себя так, как будто нужно. Если я тебе понадоблюсь, могу приехать прямо сейчас».

Я не могла поступить так со своей подругой – оторвать ее от чего-то, что явно делало ее счастливее. В последние месяцы она выглядела не особенно счастливо.

«Если ты приедешь в августе, то как долго сможешь у нас пробыть?» – написала я, начиная переговоры.

На мой почтовый ящик пришло письмо, и я с трепетом открыла его. Соня наконец ответила на мой вопрос о мебели на веранде:

Январия,

Мне очень нравится мебель на веранде, но боюсь, я не могу позволить себе купить ее у вас. Так что если ты предполагаешь просто отдать ее мне, то дай знать, когда я смогу прислать грузовик и друзей, чтобы забрать ее. Если же ты хочешь предложить мне купить ее, то спасибо за предложение, но я не могу принять его.

В любом случае, не найдется ли у тебя время поговорить? Было бы неплохо встретиться лично, я так бы и сделала…

– Привет.

Я закрыла электронную почту и, обернувшись, обнаружила, что Гас шаркает по кухне, потирая правый глаз тыльной стороной ладони. Его волнистые волосы торчали на одну сторону, а футболка была смята, как кусок древнего пергамента за стеклом в музее. Один рукав был закручен, обнажая почти всю руку – во всяком случае больше, чем я видела раньше. И я вдруг почувствовала страсть к его плечам.

– Ух ты, – сказала я. – Вот как выглядит Гас Эверетт перед тем, как надеть свою обычную маску.

Все еще сонно щуря глаза, он вытянул руки в стороны:

– А ты как думала?

Мое сердце затрепетало:

– Именно то, что я себе и представляла.

Я повернулась к нему спиной и стала искать в шкафчиках пару кружек.

– В этом ты выглядишь именно так, как всегда, – попыталась пошутить я.

– Я принимаю это как комплимент.

– Это твое право, – не стала возражать я и повернулась к нему с кружками в руках, надеясь, что выгляжу более непринужденно, чем когда просыпаюсь в одном с ним доме.

Его руки снова оказались упертыми в барную стойку. Он как всегда наклонился, а его губы изогнулись в улыбке.

– Спасибо Джеку Ричеру[52].

– Аминь. – Я перекрестилась.

– Кофе готов?

– Очень скоро будет.

– Веранда или терраса? – спросил он.

Я попыталась представить себе приступ кабинной лихорадки. Потом попыталась представить себе, как Гас стареет, как меняется эта улыбка, эта мятая одежда, этот сленг, на котором говорили только мы с Гасом, эти шутки, слезы и прикосновения.

От Шади пришло новое сообщение: «Останусь у вас по крайней мере на неделю». Я написала ей ответное сообщение: «Тогда увидимся. Держи меня в курсе событий, происходящих в твоем сердце».

* * *

Была среда, и мы весь день трудились над текстами у меня дома. На тот момент я сделала книгу на целых 33 процента. А еще мы ждали покупателя, который бы забрал мебель из спальни наверху.

Теперь, когда у нас с Гасом вошло в привычку сидеть на веранде по вечерам, я не торопилась продавать свою мебель. Вместо этого я начала собирать безделушки со всего первого этажа и отвозить их в «Гудвилл» и даже продала ненужную мебель с первого этажа. Так из гостиной исчезли диванчик и кресло, часы с каминной полки, коврики и конические свечи в шкафу у кухонного стола – все это было подарено и продано.

Мой дом стал больше походить на дом, чем на кукольный домик. Может быть поэтому он фактически стал нашим офисом, и когда мы в тот день закончили работу, мы пошли обратно к Гасу.

Гас на кухне доставал лед, а я воспользовалась возможностью изучить его книжные полки так тщательно, как хотелось мне с той ночи, когда я только переехала и увидела их через окно моей гостиной. У него была целая коллекция как классики, так и современности: Тони Моррисон, Габриэль Гарсиа Маркес, Уильям Фолкнер, Джордж Сондерс, Маргарет Этвуд, Роксана Гей. По большей части он расставил их в алфавитном порядке, но, очевидно, одно время он просто не успевал расставлять новые покупки. Они лежали стопками перед другими книгами и поверх них, а квитанции на них все еще торчали из-под обложек.

Я присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть нижний ряд на дальней от двери полке, которая была расставлена совершенно не по порядку, и громко ахнула при виде тонкого корешка. Я даже прочла название вслух: «Высшая школа Грегори Л. Уорнера».

Я открыла ежегодник и пролистала его. Смех вырвался у меня, когда мой взгляд упал на черно-белый снимок лохматого Гаса, стоящего на одной ноге на рельсах полуразрушенных железнодорожных путей.

– О боже мой! Спасибо, благодарю тебя, Господи.

– Да ладно тебе. Неужели для тебя нет ничего святого, Яна? – сказал Гас, вернувшись.

Он поставил ведерко со льдом на буфет и попытался вырвать книгу из моих рук.

– Я еще не закончила с этим, – запротестовала я, не отдавая книгу. – Вообще-то я сомневаюсь, что когда-нибудь закончу с этим. Я хочу, чтобы это было первое, что я вижу, когда просыпаюсь, и последнее, на что я смотрю перед сном.

– Ладно, извращенка, читай лучше свои каталоги нижнего белья. – Он снова попытался вырвать ежегодник у меня из рук, но я отвернулась и прижала его к груди, заставляя его обхватить меня с обеих сторон.

– Ты можешь забрать мою жизнь, – взвизгнула я, уклоняясь от его рук, – ты можешь забрать мою свободу, но ты никогда не отнимешь у меня этот чертов ежегодник, Гас!

– Я бы предпочел просто взять ежегодник, – сказал он, снова потянувшись к нему.

Он схватил книгу с обеих сторон, плотнее обхватив меня руками, но я все еще не отпускала ее.

– Я не шучу! – воскликнула я.

Это был слишком яркий свет, чтобы прятаться под абажуром. «Нью-Йорк Таймс» должен это увидеть. GQ должен это видеть. Это непременно нужно представить на рассмотрение конкурса Форбс «Самые сексуальные мужчины».

– Но на этой фотографии мне семнадцать, – сказал Гас. – Я на ней еще почти ребенок. Пожалуйста, перестань рассматривать ее.

– В те времена я была бы одержима тобой, – ответила я ему. – Ты выглядишь так, будто купил и нацепил наряд подростка-повстанца из магазина «Хэллоуин». Ого, это не изменилось и сейчас. Некоторые вещи никогда не меняются. Клянусь, сегодня ты одет точно так же, как и на той фотографии.