Костры на алтарях - Вадим Панов

– Согласен, – кивнул Мертвый. – В любом случае, начинать поиски следует с Франкфурта.

Помощники замолчали, ожидая решения директора: кому из них придется отправиться в Европу?

Однако Кауфман не торопился. Он задумчиво повертел в руке коммуникатор – черная коробочка сливалась с черной кожей перчаток, которые постоянно скрывали руки директора, – вновь взлохматил волосы и лишь после этого произнес:

– Нам не следует афишировать свое участие в деле. Мишенька, ты останешься в Москве.

– Хорошо, доктор Кауфман, – кивнул Щеглов.

– Грег, ты поедешь во Франкфурт, но будешь держаться в стороне. Твое дело прикрытие, и точка. Не мелькай.

Слоновски нахмурился:

– А кто станет героем?

– Есть одна кандидатура, – протянул Мертвый. – И вам она известна…

* * *

анклав: Москва

территория: Болото

«Шельман, Шельман и Грязнов. Колониальные товары

и антиквариат»

одни во время учебы набираются знаний, а другие – ума

Они были совсем не похожи друг на друга.

Мужчина, расположившийся в глубоком кожаном кресле, производил обманчивое впечатление толстяка, но на самом деле был высоким и плотным. Светлые волосы он стриг коротким ежиком, однако на затылке, там, где у большинства современных людей находилось гнездо «балалайки», болталась косичка с вплетенным в нее черным шнурком. В ухе – золотая серьга. На тыльных сторонах ладоней вытатуированы рунные круги. Пальцы медленно перебирают жемчужные четки с брелоком, выполненным в виде головы дракона. Кирилл Грязнов, совладелец одной из крупнейших антикварных компаний мира, делал все, чтобы добавить неброскому и простоватому облику, коим наградила его мать-природа, загадочные черты.

Напротив Кирилла сидела девушка лет девятнадцати. Стройная, спортивная, длинноногая, с узким тонким лицом и густой копной каштановых волос. Пэт, Патриция Грязнова. В ее одежде не было ничего загадочного: дорогие тряпки для богатой молодежи. И лишь на левой руке болталось немного странное для ее облика украшение – простенький стальной браслет.

Они были не похожи друг на друга, тем не менее официально считались отцом и дочерью. А неофициально… а неофициально Пэт еще не научилась называть Кирилла папой. И не знала, научится ли когда-нибудь.

– О чем ты хотел поговорить? – Девушка довольно холодно посмотрела на антиквара.

Впрочем, Грязнов привык. Слишком долго дочь относилась к нему настороженно, с подозрением, и даже недавние события не способны в одночасье проломить лед недоверия.

Их взаимоотношения складывались очень непросто.

– Ты сможешь на некоторое время оставить занятия в университете?

– Что-то случилось?

– Мне стало известно, что наш друг Урзак… – Пэт вздрогнула. – Написал книгу, в которой, возможно, рассказал недозволенные вещи.

Кирилл заметил реакцию девушки на имя Банума и намеренно произнес фразу очень мягко, успокаивающе. Ведь не прошло и двух суток с тех пор, как Урзак пытался убить Патрицию, и девушка, едва пережившая яростную схватку, до сих пор не пришла в себя. Она не была ранена, не принимала участия в бою, но потрясение…

Впрочем, пережитое потрясение не разучило ее думать.

– Ты сказал: «возможно». Значит ли это, что книгу никто не читал?

– Для начала ее надо найти. – Грязнов потянулся, взял со столика хрустальный бокал с красным вином и сделал небольшой глоток. – Ее похитили сразу после смерти Урзака.

Они разговаривали в комнате, больше похожей на музей: деревянные панели на стенах, картины в золоченых рамах, резная мебель красного дерева, бронзовые скульптуры. В доме Кирилла присутствовало очень мало современных примет, и, находясь в нем, трудно было поверить, что на дворе двадцать первый век.

– Ее похитили, – повторила Пэт, – а ты хочешь ее заполучить.

– Книга не должна попасть в чужие руки. – Другими словами: в любые руки, кроме его, Кирилла Грязнова.

– Почему?

Антиквар вновь глотнул вина.

– Современные Традиции научились ладить друг с другом, а мы для них – нарушители спокойствия. Одни боятся нас, потому что мы были самыми первыми, другие – потому что, лишившись всего, мы сумели сохранить силу, третьи – просто потому, что мы не умерли. Но все нас боятся, и все хотят добраться до наших тайн.

– Может, не следовало убивать чужих богов?

– Богам здесь не место, – отрезал Грязнов.

– Понятно. – Пэт криво улыбнулась. – И ты хочешь, чтобы возвращением книги занялась я?

– К сожалению, Олово не в форме.

Маленький слуга, способный уладить для антиквара проблему любой сложности, едва не погиб, спасая Пэт от Урзака.

Девушка не стала говорить, что еще не чувствует в себе силу, что слишком молода и неопытна – зачем? Кирилл все знает. И тем не менее предлагает ей опасное предприятие.

«Проверка? По всему выходит – да».

«Нет, дочка, это не проверка».

Грязнов превосходно читал по лицам и понимал, о чем думает девушка.

– Отправляешь меня учиться?

– Учеба – это изучение правил. А вот опыт – это изучение исключений. Я хочу, чтобы ты набралась опыта, чтобы встретилась с исключениями. – Он посмотрел на Пэт через хрусталь бокала. – Я хочу, чтобы ты отправилась во Франкфурт, нашла человека по имени Вим Дорадо и отняла у него книгу.

– Кто будет мне мешать?

«Молодец, дочка, правильный вопрос!»

– Есть другие претенденты, – не стал скрывать Грязнов. – Арабы, китайцы, возможно – вудуисты. И все они пошлют за книгой своих лучших людей.

«А ты – меня».

Молодую, неопытную и не чувствующую силу.

– Лучшим человека делают не сверхспособности, а ум, – наставительно произнес Кирилл. И постучал себя пальцем по лбу: – Мозги.

– Чего будут стоить мозги, если я встречусь лицом к лицу с кем-нибудь вроде Урзака?

– А ты не встречайся. Придумай, как выполнить поручение, не вступая в открытый бой. Любой воин рано или поздно встретится с тем, кто сильнее его. Не будь воином. Будь полководцем.

– Хороший совет.

– Лучший из тех, что ты могла услышать. Битвы выигрываются до того, как начинают говорить пушки. Задолго до.

– И тем не менее что будет, если моими противниками окажутся люди, подобные Урзаку?

– Посмотришь на них в деле взглядом обычного человека, так сказать. Ведь в следующий раз тебе придется с ними сражаться.

У него на все был ответ.

– А если я погибну?