Никому не говори… - Карен Робардс

Это он был прекрасен, а вовсе не она. Сомневаться в этом не приходилось. Широкие плечи, узкие бедра, мускулистый торс, сильные длинные ноги. Но Карли знала это и прежде. Насколько она помнила, Мэтт был прекрасен всегда. Ее очарованный взгляд привлекло нечто иное. То, чего она не знала или по крайней мере не помнила.

— О боже, какой ты огромный… — пролепетала она, не в силах отвести глаз от нижней части его тела.

Мэтт не то засмеялся, не то застонал. Его темневшие от страсти глаза сулили Карли невыразимое наслаждение. Их взгляд обжигал. Пальцы Карли впились в одеяло, губы раскрылись, она с трудом втянула в себя воздух.

— Это твоя вина, — негромко, хрипло и чуть насмешливо сказал он, лег на кровать и привлек Карли к себе.

Она не была самой красивой из женщин, которых он встречал в своей жизни. Черт возьми, Мэтт спал с женщинами, которые были гораздо красивее. Но это была Карли! Его нежная, желанная, непредсказуемая подружка из далекой юности, и Мэтт желал ее больше, чем любую, самую красивую и сексуальную женщину на свете.

Проклятие, его член сейчас, кажется, напоминал гигантскую секвойю.

Конечно, она это заметила и так прямо и сказала. Ох, Карли, святая простота… Что на уме, то и на языке.

Судя по опыту Мэтта, возбуждение и смех плохо уживались друг с другом, и все же он продолжал улыбаться, пылко целуя ее.

Но тут Карли прижалась к нему всем телом, и Мэтт перестал улыбаться. Он перевернул Карли на спину, лег сверху и прильнул к ее губам. Его пожирала страсть, примитивное пламенное желание; хотелось овладеть ею и вонзаться, вонзаться, вонзаться, пока не настанет взрыва, за которым наступит блаженная нирвана — самая потрясающая вещь на свете. Лучше футбола, лучше моторной лодки, лучше «Харлея», который открывает путь к свободе.

Он обхватил бедро Карли, приподнял его, заставил согнуть колено, лег между ее ног, придавив всей тяжестью. Оставалось только отодвинуть этот дурацкий клочок кружев и…

И сделать то же самое, что он сделал двенадцать лет назад.

Мэтта смущало, что в тридцать три года он владеет собой не лучше, чем похотливый двадцатилетний юнец.

Обычно он держал себя в руках и считал, что чертовски неплох в постели. Много лет женщины были от него без ума.

Он не сомневался, что сумел возбудить Карли. Она тяжело дышала, дрожала, льнула к нему, ее нежные бедра были раскрыты, соски, обтянутые колючим черным кружевом, вонзались в его грудь. Она была горячей, влажной и готовой принять его, а он был горячим, твердым и готовым овладеть ею. Если бы он подчинился инстинкту и погрузился в нее, все было бы замечательно.

Но это была не просто одна из его подружек, а Карли. Он не хотел торопиться. Когда он закончит, она должна быть полностью насыщена, измучена и ошеломлена. Иными словами, Карли должна была знать, что ее оттрахали по полной программе.

Мэтт протянул руку ей за спину и привычным жестом расстегнул лифчик. Когда он оторвался от ее губ и прильнул к шее, Карли застонала, и этот звук чуть не заставил Мэтта отказаться от своего намерения. Но тут он увидел ее полные груди с круглыми розовыми сосками, напоминавшими спелые ягоды. Нужно было узнать их вкус, взять в рот, пососать, легонько прикусить, заставить Карли ахнуть и застонать под ним. А он тем временем снимет с нее эти сексуальные маленькие трусики и овладеет ею, разрываясь от желания, которого не испытывал за всю свою взрослую сексуальную жизнь, начавшуюся в пятнадцать лет.

Мэтт обхватил ладонями ее упругие гладкие ягодицы и приподнял их. А потом прижался губами к ее лону.

— Мэтт…

Он поднял взгляд, увидел глаза Карли, затуманившиеся от страсти, и подумал, что таких младенчески-голубых глаз нет больше ни у кого на свете. Мысль о том, что под ним лежит обнаженная Карли, которой он готов был овладеть еще неделю назад, возбудила его невероятно. Он никогда не испытывал такого взрыва чувственности.

— Пожалуйста… — еле слышно простонала она.

К чертовой матери! Он больше не мог держать себя в узде. Мэтт знал, чего она хочет, и сам хотел того же, хотел так, что изнывал от боли, но продолжал сдерживаться. Он поцеловал ее, обнял, Карли обхватила его руками и ногами, и Мэтт наконец проник в нее. Ножны Карли были такими влажными, горячими и тугими, что Конверс застонал, не отрываясь от ее губ, а затем неистово овладел ею, с каждым разом вонзаясь все глубже и глубже, и это было так хорошо, что Мэтту не хотелось останавливаться.

Грандиозный секс? О да.

Но он не мог продолжать так бесконечно. Жар извивавшегося под ним тела и негромкие стоны Карли подталкивали его к краю. Понимая, что вот-вот потеряет самообладание, он опустил руку, помогая ей кончить.

И она кончила, задыхаясь, дрожа и крича от наслаждения.

— О боже, Мэтт… Мэтт, о боже, Мэтт… я люблю тебя, я люблю тебя, Мэтт, я люблю тебя, Мэтт.

Он сделал еще один рывок, взорвался, прижал Карли к себе и взмыл в космос, как ракета, увлекая ее за собой.

Как хорошо! Черт побери, как хорошо…

И все же когда обессилевший Мэтт рухнул на нее, его последней мыслью было: ох, дерьмо…

Прошло несколько минут, прежде чем он сумел собрать силы, опереться о матрас и скатиться с Карли. Мэтт лег на спину, положил голову на согнутую руку и стал угрюмо размышлять над случившимся. До сих пор ему удавалось отворачиваться от ужасной правды: он наконец угодил в яму с тигром, которой в последние семь лет успешно избегал.

То, что этим тигром была Карли, дела не меняло. Почти не меняло.

Мэтт осторожно покосился в ее сторону. Карли тоже лежала, положив голову на руку, и смотрела на него. Она была обнажена, но Мэтт видел не слишком много. Ее подтянутые к груди колени прикрывали живот, согнутая рука намеренно прикрывала грудь, пряча ее от взгляда Мэтта. Он знал это, потому что знал Карли. Теперь она стыдилась своей наготы и своего наслаждения.

Стыдилась, но все же была готова к продолжению. Поняв это, Мэтт почувствовал, что его тело вновь пробудилось к жизни.

И тут он вспомнил, почему не следовало ложиться с Карли в постель. Овладевать ею второй раз было еще хуже, но ему ужасно хотелось этого. Чтобы обуздать себя, пришлось сделать такое усилие, что он заскрежетал зубами.

«Без паники, — сказал себе Мэтт, хотя от страха у него сводило кишки. — Я еще могу выпутаться».

Но тут его хорошенький кудрявый кролик молча откатился в сторону и сел на край кровати.

— Постой, — сказал Мэтт, схватив ее за запястье. До сих пор он занимался с Карли сексом только однажды, на заднем сиденье машины, но знал, что такое поведение ей несвойственно.

Карли, отодвинувшаяся к краю кровати, повернула голову и посмотрела на него. Тем временем Мэтт рассеянно смотрел на ее хрупкое, изящное запястье. Карли сидела, свесив ноги с кровати, позволяя Мэтту любоваться ее красивой спиной и аппетитной попкой.