Великая русская революция. 1905-1922 - Дмитрий Лысков

На переходный период декабристы планировали создать временную власть, структура и полномочия которой были прописаны в «Манифесте» достаточно четко: «правление из 2-х или 3-х лиц», которое сосредоточило бы в своих руках «всю верховную, исполнительную власть». Манифест оговаривал разделение властей на исполнительную, законодательную и судебную, однако та же группа, согласно его положениям, проводила бы и коренную реформу государственного устройства в соответствии с собственными представлениями о справедливом политическом строе — «уравнение прав всех сословий», «образование судной части с присяжными», «уравнение рекрутской повинности между сословиями», «уничтожение постоянной армии». То есть группа властителей брала на себя и законодательные функции. А по сути — наделяла себя (пусть и временно) диктаторскими полномочиями вне всякого разделения властей.

О предполагаемых полномочиях Палаты можно прочесть в программе Северного общества декабристов, составленной Н. М. Муравьевым. Ратуя за конституционную монархию, он так определял ее черты: высшим представительным и законодательным органом должно быть двухпалатное Народное Вече, состоящее из Палаты представителей народных (избирается на два года, состоит из 450 членов) и Верховной Думы, как органа, представляющего территории[315]. Исполнительная власть вручается императору — «верховному чиновнику российского правительства». При вступлении в должность он присягал Народному Вече, принимал на себя обязательство сохранять и защищать «Конституционный устав России».

Перед нами цель, к которой стремились заговорщики. При этом в концепции декабристов как само собой разумеющееся предполагалось, что все действия, направленные к осуществлению этой цели, — взятие власти, выработку Основного закона, формирование временного правительства, передачу власти новому монарху — осуществляет имеющая четкие планы на этот счет аристократия. «Палата представителей народных» выполняла вспомогательные функции: по завершении коренной реформы государственного устройства она должна была принять разработанную декабристами конституцию — «государственное законоположение», легитимировать нового монарха — принять у него присягу. И занять в сложившейся системе власти место классического западного парламента.

Иной подход к реформированию власти демонстрировали славянофилы. С их точки зрения абсолютизм не исчерпал себя, но для улучшения государственного устройства следовало добиваться «единения царя с народом». Этому мог помочь созыв законосовещательного Земского собора, который, будучи при царе, являлся бы выразителем «общественного мнения».

И западники, и славянофилы понимали необходимость перемен. Но одни пытались свергнуть царя и ограничить власть нового монарха конституцией, то есть перестроить государственное устройство России на западный лад. Другие отрицали западные ценности и предлагали воссоединить монарха с народом в надежде, что через представительную законосовещательную палату он услышит о нуждах людей.

Нужно отметить, что концепция славянофилов в их отрицании западнического пути была подкреплена серьезной аргументацией, не теряющей актуальности и по сей день. Ю. Ф. Самарин предостерегал от необдуманного переноса западных ценностей на российскую почву: «Народной конституции у нас пока еще быть не может, а конституция не народная, то есть господство меньшинства, действующего без доверенности от имени большинства, есть ложь и обман. Довольно с нас лжепрогресса, лжепросвещения, лжекультуры; не дай нам Бог дожить до лжесвободы и лжеконституции. Последняя ложь была бы горше первых»[316].

Наконец, народники — следующее поколение российских революционеров, — выдвигали наиболее радикальную концепцию реформирования государственного устройства. Выход из тупика абсолютизма они видели в насильственном свержении царской власти и переходе к прямому народовластию. «Своей ближайшей задачей» Народная воля считала «снять с народа подавляющий его гнет современного государства», то есть «произвести политический переворот с целью передачи власти народу»[317]. «Мы полагаем, — говорилось в программе Исполнительного комитета движения, — что народная воля была бы достаточно хорошо высказана и проведена Учредительным собранием, избранным свободно, всеобщей подачей голосов, при инструкциях от избирателей…»[318]

Принципиальным отличием концепции народовольцев от всех предыдущих являлась ее анархичность. «Народные желания и идеалы» возводились в ней в абсолют. И даже программа Народной воли имела в отношении послереволюционных событий исключительно рекомендательный характер. В ней говорилось о готовности признать любое народное решение, каким бы оно ни было. Фактически, после свержения монархии партия умывала руки, полагая свою главную задачу решенной. Далее она перекладывала всю полноту ответственности за решения по государственному устройству на Учредительное собрание.

УС в этой схеме становилось и коллективным верховным правителем, и главным реформатором: «Наша цель, — говорилось в программе, — отнять власть у существующего правительства и передать ее Учредительному собранию… которое должно пересмотреть все наши государственные и общественные учреждения и перестроить их согласно инструкциям своих избирателей».

Если в концепции декабристов Палата была призвана легитимировать новую власть в соответствии с заранее разработанными планами и под руководством временного правительства из заговорщиков, в концепции славянофилов Собор — улучшить существующую власть, то в концепции народников УС само формировало новую власть, действуя в период фактического безвластия. Подразумевалось, что группа заговорщиков-революционеров совершит «политический переворот», и, не принимая затем власти, всецело положится на волю всенародно избранного Собрания.

При этом вскрывалось одно из главных противоречий Учредительного собрания — неясным оставалось, какая организационная сила в условиях безвластия проведет выборы и осуществит созыв УС. Сам «собор» повисал в воздухе между прошлой и будущей властью, возникая будто из ниоткуда.

Это очень серьезное противоречие для органа, претендующего на независимое решение вопросов власти и государственного устройства. УС требовало наличия хоть какой-то власти («временной власти»), способной обеспечить его выборы и созыв. Но при этом само Собрание рисковало оказаться лишь инструментом этой власти — как в концепции декабристов, где были вчерне расписаны даже и принимаемые УС решения.