Все в шоколаде - Татьяна Полякова

– Ты их угнал, – сказала я.

– Точно, – согласился Лукьянов.

– А сюда забрел случайно. Ехал, ехал.., через мост,минуя пустыри, гаражи и склады леспромхоза, все дальше и дальше…

– Не пойму, о чем ты?

– Ты частый гость в нашем городе, а? И решил, что якогда-то перешла тебе дорогу. Может, и вправду перешла? Подумаю об этом надосуге.

– Стоило бы укоротить твой язык, хотя бынаполовину, – хмыкнул он. – Жизнь сразу бы стала легче, по крайнеймере для меня.

– На тебя не угодишь, – покачала я головой. –Десять минут назад ты хотел развязать мне язык, теперь желаешь укоротить его.Определись, к тебе трудно приспособиться.

Мы устроились в машине, то есть устроился Лукьянов, а яповалилась на заднее сиденье, еще не зная, радоваться такому повороту событийили подождать. Машина тронулась с места, а я закрыла глаза и позволила себененадолго отключиться.

Двигатель перестал работать, я приподняла голову. Мынаходились рядом с моим домом, точнее, в соседнем дворе.

– Эй, – позвал Лукьянов, – ты жива?

– Как тебе сказать… – вздохнула я. – Машину здесьоставишь?

– Конечно. Потопали.

В квартире генерала свет не горел, значит, сегодня он меняне дождался. И слава богу, не то непременно решил бы, что я напилась до такойстепени, что не могу передвигаться самостоятельно.

Мы вошли в квартиру и сразу поднялись в кухню, правда, яненадолго замерла перед зеркалом в холле, – Ну, ублюдок, –пробормотала я сквозь зубы. Мне сразу же захотелось выпить. Вид у меня былтакой, что на трезвую голову воспринять его было невозможно.

Родная кухня придала мне силы, я прошла к шкафу, досталабутылку и налила себе полстакана, после чего залпом выпила. Лукьянов, приваляськ дверному косяку, с прискорбием наблюдал за этим.

– Ну как, – спросил он, – легче стало?

– Вроде бы.

– Ты и вправду алкоголичка?

– О господи, – простонала я, – конечно,правда. Люди зря не скажут. И сегодня у меня есть повод – ты загубил моюдевичью красоту.

– Не преувеличивай. Кое-что еще осталось. Аптечка есть?

– Хочешь выступить в роли доктора? – хмыкнула я.

– Если нам еще некоторое время предстоит работатьвместе, следует подлечить тебя.

– Как-нибудь обойдусь, – заверила его я. И тутобратила внимание на автоответчик. Звонили Дед, Лялин и Марк. Всеинтересовались, где меня черти носят. – Мой сотовый у тебя? –спросила я Лукьянова.

– Конечно. Он отключен. Ты не могла ответить, и я тоже,если уж скончался сегодня в объятой пламенем гостинице.

– Что? – спросила я, решив, что ослышалась.

– Что слышала. Если кому-то хотелось от меня избавиться,мне лучше некоторое время побыть мертвым. Это будет наша маленькая тайна.

– А как же Дед?

– Ему я уже позвонил. Он согласился с моими доводами.

– И Дед знал, каким образом ты со мной развлекаешься?

– Что ты, я назвал это беседой, так оно, в сущности, ибыло. Ты ведь не станешь отрицать, что всерьез я тобой не занимался. Скореепугал.

– Да неужто? – вытаращила я глаза.

– Ага. В противном случае ты бы сейчас так нерезвилась. У тебя даже зубы целы, так что без претензий.

Я немного постояла, задумавшись, потом сказала серьезно:

– Саша, я должна тебя поблагодарить.

– За что? – улыбнулся он, хотя чувствовалось, чтоя его здорово достала.

– За доброту. Только сейчас я поняла, какой ты золотойпарень.

– Да ладно, чего уж.., придет время, сочтемся, – свидом законченного придурка заявил он, а я подтвердила:

– Не сомневайся. – И пошла в ванную. Прежде всегоследовало смыть с себя грязь и кровь, затем залечить раны. Стоило мне раздетьсяи взглянуть на себя, как я, матерясь во все горло, начала придумывать дляЛукьянова различные казни и дошла в своих фантазиях до самых экзотических.Встав под душ, я опять заорала, на этот раз от боли: многочисленные ссадины ипорезы бурно реагировали на теплую воду. Стеная и охая, я достала из аптечкийод и принялась прижигать свои раны, при этом едва не лишившись чувств.

Замок на двери моей ванной отсутствует, так как живу я одна,и появление Лукьянова не стало для меня неожиданностью. Он вошел, понаблюдал затем, как я, сидя на краешке ванной, справляюсь с обязанностями медицинскойсестры, снял костюм, рубашку, повесил все на плечики, натянул мой купальныйхалат, в котором выглядел довольно забавно, и подошел ко мне.

– Встань, – сказал он хмуро.

– Отвали, – ответила я, но, так как он уцепился замое плечо, сочла за благо подняться.

Он не спеша ощупал мои ребра, осмотрел руки, ноги, спину, ивсе это с таким видом, точно вертел в руках болванку или, на худой конец,куклу.

– Одно ребро мне не нравится, – изрек он, – ина плечо стоило бы наложить шов.

– Ага, – вяло откликнулась я.

– Льняное полотенце есть?

– Наверное.

– Где посмотреть?

– Вот в этом шкафу.

Полотенце он нашел, обмотал им мои многострадальные ребра изатянул потуже. Я зажмурилась и задышала медленнее, боясь, что хлопнусь вобморок. Он достал ленту лейкопластыря и занялся моими ранами. Через десятьминут я стала похожа на лоскутное одеяло. Лукьянов ухватил меня за подбородок,повертел и так и эдак и вынес вердикт:

– С физиономией ничего не сделаешь. Не горюй, ссадину налбу прикроешь челкой, а синяки скоро пройдут.

– Спасибо, док.

– Пожалуйста, – кивнул он.

Я влезла в пижаму, и мы покинули ванную.

– Устраивайся наверху, – предложила я, – тамспальная.

– А где спишь ты?

– В гостиной. У меня бывают видения, поэтому я стараюсьдержаться ближе к бару.

– Не переусердствуй. Алкоголь очень быстро разрушаетженский организм.