Экипаж черного корабля - Федор Березин

Затем комиссия попала во внутреннюю вращающуюся башню. Здесь Тутор-Pop продемонстрировал отработанный трюк с носовым платком и заглядыванием в основание бесконечности ствола. Маршал обалдел, он долго смотрел в уходящую вверх закрученную полированность, а генерал-канонир подсвечивал расстилающуюся даль фонарем. Возможно, маршалу нравилось, что на фоне гигантизма пушки карликом выглядит не только он, но и любой соратник из родимого ШОНО.

Потом были еще и еще палубы. Маршал отличался изрядным упорством. Поглядывая на него сбоку, Тутор-Pop опасался, как бы инспектора не хватил сердечный приступ и оставленная позади санчасть не получила пациента. Но обошлось. Однажды, ставя ногу на очередной трап, маршал произнес:

— Генерал-канонир Тутор, а как же это мы с вами забыли об офицерской кают-компании?

Ну, а там уже ждали накрытый стол и воспитанный шеф-повар. Глянув на сервировку, инспектор проронил:

Пожалуй, смотр офицерского состава мы проведем попозже, а на танки глянем завтра. — Затем он придвинулся к Тутору-Рору ближе и добавил: — Вы перспективный, подающий надежды генерал, генерал-канонир, и моя проверка для вас — полная неожиданность. Так вот, пусть танковые ангары выдраят как следует и гусеницы машинам почистят. Знаю я этих механиков, — подмигнул он Тутору— Рору, — грязнули из грязнуль. Так и норовят подложить свинью своему собственному командиру.

— Спасибо, я признателен вам за советы, — поблагодарил Тутор-Pop и вознес над рюмкой маршала красивый графинчик с «Саблезубой».

Короче, в этот день смотрины офицеров, назначенные на главной палубе, не получились.

А расставались они почти друзьями. Маршал расчувствовался, долго жал руку, все вспоминал свои юные боевые годы — Вторую Атомную и все ее прелести, желал Тутору-Рору успехов в грядущих боях, везения и удачи в любви, послевоенного мира, жаловался на тяжесть предстоящей миссии — продолжение инспекции: теперь на пути маршала лежал Седьмой Громобойный флот, прикрывающий высадку будущего десанта. А напоследок звенел медалями, желая вызвать сочувствие своей старческой немощи. Тутор-Рор посочувствовал, преклонился перед подвигами маршала — вручил на память тяжеленную метасвинцовую модель «Сонного ящера» в масштабе один к тысяче (даже с подвижными, крутящимися от электромоторчика спичечной толщины главными калибрами). Перед тем люди Мурашу-Дида изучили модель вдоль и поперек. Возможно, даже пытались просветить томографом, однако не обнаружили ничего подозрительного. Зато в переданный маршалу «тормозок», дабы не проголодался в пути, Тутор-Pop вложил записку. Он писал ее в гальюне наспех и не глядя в текст, дабы сбить с толку наблюдающую видеокамеру, если таковая имелась. Там значилось: «Уважаемый маршал! Признаюсь, что обманывал вас. На „Ящере“ не все в норме. Власть захвачена кликой Мурашу-Дида. В процессе общения с вами я все время находился под их контролем. Простите!»

Генерал-канонир сам не знал, что толкнуло его на столь опасную авантюру, вероятно, вывели из себя намеки верного друга Честного Меча касательно Уллы, а может, накопилась злость за пропавших без вести офицеров. Однако уже после загрузки маршальской пищи Тутор-Pop начал жалеть о сделанном. Возможно, лучшим ходом стала бы посылка закодированного сообщения. Но ведь пока такое не удавалось, по крайней мере не складывалась благоприятная ситуация: на узлах связи и даже локаторах, дежурили люди Мурашу-Дида, причем не дураки. Однако вопрос даже не в этом. Стоило ли вообще сообщать о творящихся на борту «горы» событиях вверх? Кто мог предвидеть реакцию ШОНО на такое сообщение? Вдруг они сами наведут на подвижную крепость термоядерную боеголовку, опасаясь его перехода на сторону Империи? Разве такой поворот полностью исключался? Что они могли сделать еще? К примеpy, послать десант. Но для этого нужно будет иметь целую эскадрилью «тянитолкаев». Где их взять? Где набраться на них топлива, не говоря об опытных пилотах? И главное, где гарантия, что во время высадки мифических десантников Мурашу-Дид не прикончит всех заложников и самого Тутора— Рора?

Короче, теперь, после передачи на борт маршальского дирижабля-геликоптера завтрака и ужина для инспектора, туман будущего уплотнился и сгустился в абсолютно непробиваемый предсказаниями кисель.

И вот, наконец, можно спокойно заняться разгребанием дел, накопившихся за время ублажаний посланцев ШОНО. Можно деловито, отработанно развалясь в командирском кресле «штаб-купола», 'просмотреть хронораспечатку — профессионально составленную многослойную страницу, способную вместить в своей тонкости увесистый том. Можно внимательно пронаблюдать в индикаторе скольжение луча загоризонтного локатора, с трепетом, подобно «зеленому» броне-лейтенанту, ожидая красных меток рассогласования рельефа. Можно похлопать по плечу прилежного сержанта-оператора, бросить солененькое словечко, вызывая прямодушную улыбочку, крепя личный генерало-канонирский авторитет, не опасаясь косого взгляда нависающей маршальской мелюзги. Много чего можно проявить хотя бы внешне, вырезая из окраины сетчатки торчащих поблизости наблюдателей Расового Комитета. Странно, что нет сейчас среди них Мурашу-Дида — по логике он должен крутиться здесь же, маскируя хмуростью радость расставания с проверяющей инстанцией. Но не крутится, быть может, проникся к Тутору-Рору доверием? Если так, то зря, очень зря! Кто знает, вдруг сейчас парящий в малокомфортном «тяни-толкае» маршал поперхнулся, внезапно обнаружив среди бутербродов неожиданность и неперевариваемость записки генерала.

Какова может быть реакция? Самая глупая — маршальская суть наяву: недоумение, неспособное проколоть вбитый в подкорку трепетный ужас перед верхним начальством, хоть сам давно в эмпиреях последнего эшелона и именно от твоей позиции зависит качание либо неподвижность весов. А потому, возможно, уже сейчас этот рефлекторный трепет и неожиданность трижды перечитанного толкают маршальский сустав к радиотелефонной трубке, и голосо-шифровальная машина маскирует под естественные атомно-фоновые эффекты идиотизм вопроса о том, не считать ли записочку генерал-канонира некой принятой на «Сонном ящере» традиционной шуткой, о которой проверяющим почему-то неведомо, и не является ли та записочка подделкой-проделкой нижестоящего подчиненного состава, который всегда и всюду готов подкузьмить вышестоящего генерала, отомстить ему за доброту, ласку и заботу? И в то же мгновение, ни секундою позже, поскольку скорость света в системе Красного Пожирателя такая же, как и всюду, идентичная голосо-шифровальная машина уже здесь, в подвижной крепости, производит обратное действие, преображает уверенность маршальской глупости в приговор не только Тутору-Рору, но и всем, кого так хотелось спасти. И скалится где-то над динамиком Мурашу-Дид в предчувствии мести.

И потому надежда лишь на то, что одряхлевший маршал по старости не слишком страдает голодом, а, пользуясь случаем нахождения вдали от обязанностей, уже дремлет без задних ног в уютности тряски боевого дирижабля и завтракать с кофе, чаем и прочим ему захочется очень-очень не скоро, в тех местах, где установить связь с «Сонным ящером» будет технически сложнее, чем со Штабом оборонительно-наступательных операций.