Статус: бывшая - Дарья Сойфер

Ваня какое-то время смотрел на нее, недовольно сопя, явно пытался выдумать еще какие-то возражения, раскритиковать ее затею, но не мог. И его молчание Таня приняла за добрый знак.

– Дай сюда! – выдал Красков наконец, отбирая у нее папку. – «Шкаф и мышь»… Придумала тут тоже…

Он ворчал, просматривая Танины наработки, но она не обращала внимания на его недовольную мину, потому что видела главное: интерес в серых глазах.

– Я знаю, ты не хочешь браться за то, чего еще не делал, поэтому пока я предложила людям навскидку то, что у тебя уже вышло. К примеру, за комод, такой, как стоит у тебя наверху, готовы предложить двенадцать тысяч. Из них с учетом материалов ты можешь заработать около семи. Представляешь? Штук десять таких заказов – и ты будешь спокойно платить свою ипотеку!

– И где я возьму штук десять таких заказов?

– Ну, два я уже нашла… Нет, я предварительно только договорилась! – Таня примирительно подняла руки, увидев, что Красков собирается обрушить на нее очередную порцию гнева. – Комод за двенадцать и буфет для посуды за восемнадцать. Но если ты против – ничего страшного, я предупредила: мастер очень занят…

– Поверить не могу! – Ваня звонко шлепнул папку на стол и провел пятерней по бритому затылку. – Взяла, все решила за меня…

– Тебе не нравится? – Она встала и подошла к нему, заискивающе заглянув в глаза.

– Я не… Да я вообще не думал ни о чем таком! Я резюме разослал, завтра у меня два собеседования… Это ж надо и в налоговую, и фоткать там мебель, если ты говоришь… Ты бы хоть спросила!

– Но если бы я спросила, это бы не был сюрприз! – Таня робко протянула руку и погладила щетину на Ванином подбородке. Красков вздрогнул, но все же не отстранился. – Я видела тебя в столярке – это твое! Ты там такой… Одухотворенный! Как Микеланджело, только с фрезером!

– Чего? – по инерции нахмурился Ваня, пока ее шаловливые пальчики спустились по шее к крепкой груди, пробежались по рельефным мышцам, обтянутым линялой футболкой, спустились ниже…

– Ну да, – выдохнула Таня прижимаясь к Краскову потеснее. – И вот я подумала: сделаю тебе сюрприз, ты обрадуешься, простишь меня, отнесешь в спальню и сделаешь все, что тебе заблагорассудится… – Пальцы нащупали пряжку ремня.

– Так, погоди. – Ваня перехватил ее руку, хотя часть его такой интервенции была очень рада. – Ты что, сама ко мне подошла?! То есть нога у тебя не болит?!

– Болит! – спохватилась Таня. – Просто уже меньше. Ты промыл, и сразу полегчало…

– Опять врешь?! – прорычал Красков. – Ты можешь по-человечески объяснить, зачем тебе все это надо?! Я тебе зачем?! Ходишь тут, хвостом виляешь, руки распускаешь. Шкаф и мышь, мышь и шкаф… Прямо скажи: что тебе от меня нужно?! Я читал про «Синтезию», вы там Байгозина разнесли под орех. Тебе мало? Или ты хочешь меня на кого-то другого натравить?

– Меня не было на «Синтезии»! – Тане надоело слушать бесконечные обвинения, и она тоже разозлилась не на шутку. Старалась, из кожи вон лезла, а этот параноик до сих пор подозревает ее во всех смертных грехах.

– Что?! А кто там тогда устроил цирк в майках?

– Девочки. Меня там не было, и из группы я вышла! – Таня схватила Краскова за плечи и попыталась встряхнуть, правда, с тем же успехом она могла бы потрясти танк. Да и когда доходишь мужчине до груди, а кричать на него приходится снизу вверх, то эффект от криков сводится на нет.

– Тогда зачем ты здесь? – непонимающе моргнул Ваня, не ожидавший такого натиска.

– За тобой! – Таня толкнула непробиваемую скалу в грудь. – Ты мне нужен – и больше никто. И еще, может, я хочу жить в доме среди сосен. С широкой верандой и крытым мангалом. И кустами жасмина. И кота я такого хочу, мне, может, понравилось, что кто-то приносит к моим ногам добычу. Я, может, чувствую себя принцессой от такого!

– От дохлых мышей? – Уголки Ваниных губ дрогнули в улыбке.

– И от них, да! Я, может, поняла, что мой тип мужчин – это вот такие невыносимые ворчуны, у которых вообще-то ласковые руки, а под горой мышц прячется мечтательный романтик. – Таня ткнула его пальцем в грудь. – Мне ты, может, понравился! Пахнет от тебя вкусно. Опилками. И кровать у тебя, может, удобная! И спать в ней с тобой приятно! И я, может, еще хочу! И даже специально лифчик новый купила с трусами кружевными, а ты даже не смотришь! А еще мне Люська педикюр сделала с красным лаком, потому что сказала, что мужиков это заводит. А тебя не заводит ни фига, потому что ты, баран слепой, не видишь, когда женщина в тебя влюблена! Так достаточно понятно?!

– Вполне! – по-деловому кивнул Красков и вдруг поднял Таню, как какую-нибудь тряпичную куклу, перекинул через плечо и поволок к лестнице.

– Ты чего?.. – ахнула она. – Ты куда?..

– Ну, во-первых, – хрипловато отозвался Ваня, шагая по ступенькам, – красный лак и правда заводит. И трусы я оценил, хотя лучше без них.

– А во-вторых? – с предвкушением спросила Таня, потому что такой ход мыслей был ей по душе.

– А во-вторых, если моя любимая женщина сказала, что хочет еще, значит, будет ей еще. – Ваня пнул дверь в спальню и уложил свою ношу на кровать.

– Твоя любимая?! – Таня мечтательно потянулась, чуть не мурлыкая от удовольствия. – А можешь повторить?

– Хватит с тебя и одного раза. – Красков стянул футболку, и Таня залюбовалась своим персональным гладиатором.

– Ты ведь сейчас не про секс? – Она игриво расстегнула рубашку, чтобы хоть на секунду, но новое белье Ваня все же смог разглядеть и отдать ему должное: как-никак, два часа в магазине выбирала.

– Никак нет! – Красков буквально выпрыгнул из штанов и улегся рядом, отчего матрас приятно спружинил под тяжестью его тела. – У меня в доме кучу мебели надо проверить на прочность. Так и запиши на сайте: вся мебель прошла технические испытания.

– Умеешь ты соблазнять, – рассмеялась Таня.

И пока новоиспеченные бизнесмены тестировали продукцию и всячески укрепляли деловые связи, кот Рекс, заслышав сверху знакомые звуки, вздохнул и полез под крыльцо за очередной мышью. Вот так заведешь себе человека, потом еще подтянутся… Поди прокорми их потом – такая морока!

– Мыска, мама, мыска! – Трехлетний мальчуган, звонко шлепая босыми пятками, влетел в кухню, протягивая Тане драгоценную находку.

– Господи, Тоша! Брось сейчас же! Да нет же, не на пол!

Но было уже слишком поздно, и Таня, отмотав бумажное полотенце, подняла мышь и понесла на улицу, чтобы закопать, как полагается. Она была единственным человеком в доме, кто еще брезговал подобными сокровищами.

– Рекс! Псина такая… Где ты их берешь-то все время?!

Кот, который все это время мирно вылизывался на кресле-качалке, вытянул шею, замер с высунутым языком и возмущенно округлил желтые глаза. На усатой морде читалось неприкрытое возмущение. «Я?! Ты с кем вообще разговариваешь, женщина?»