Души теней - Лиза Джейн Смит

Карие глаза Бонни расширились:

— Это мне? — выдохнула она, боясь прикоснуться к ткани.

— Да. Мы уберем волосы со спины, так чтобы ты выглядела так же изысканно, как и подруга. Давайте, примерьте их. Думаю, вам понравится, как они на вас сидят.

Люсьен вышел, и Мередит надела платье русалки, а Бонни радостно принялась раздеваться.

Леди Ульма оказалась права. Бонни понравилось, как она выглядит. Сейчас она закапчивала свой туалет, нанося духи с ароматом розы и цитруса, изготовленные специально для нее. Она стояла перед огромным зеркалом — до выхода на торжество, которое устраивала Фазина — Серебряный Соловей, оставалось всего несколько минут.

Бонни слегка повернулась, с трепетом глядя на свое длинное платье без бретелек. Лиф, казалось, был сделан из павлиньих перьев, собранных на талии и подчеркивающих ее тонкость. Более крупные перья каскадом спадали с талии, сзади был небольшой шлейф из павлиньих перьев, нашитых на изумрудный шелк. Спереди на юбке, под перьями, были вышиты золотом и серебром их контуры, доходившие до самого подола, отделанного золотой парчой. И, как будто этого было недостаточно, у леди Ульмы нашелся веер из настоящих павлиньих перьев, с нефритовой рукоятью и кисточкой на конце, на которой тихо звенели нефритовая, топазовая и изумрудная подвески. На шее Бонни красовалось нефритовое ожерелье, инкрустированное изумрудами, сапфирами и лазуритом, на запястьях были нефритовые браслеты, символ рабства, тихо звенящие при движении. Бонни почти не замечала их, и тем более не ненавидела. Она вспоминала о визите парикмахера, который выпрямил ее рыжие кудри, покрасил их в цвет красного дерева и гладко уложил, закрепив нефритовыми и изумрудными заколками. Личико в форме сердечка стало взрослым и утонченным. Веки накрасили зеленым, глаза густо подвели, на губы нанесли ярко-красную помаду. Леди Ульма нарушила свое правило и осторожно тронула щеки Бонни румянами — теперь казалось, что полупрозрачная кожа покраснела от неосторожного комплимента. Изящные нефритовые сережки с золотыми колокольчиками внутри завершали ансамбль, и Бонни чувствовала себя древней восточной принцессой.

— Это настоящее чудо. Обычно я похожа на эльфа, пытающегося нарядиться черлидером или цветочницей, — она снова и снова целовала леди Ульму, а помада оставалась на ее губах, а не на щеках. — Сегодня я наконец похожа на женщину.

Она бы продолжала болтать, не в силах остановиться, даже когда леди Ульма уже начала осторожно смахивать слезы с глаз, но в этот момент в комнату вошла Елена, и она ахнула.

Платье Елены дошили только днем, поэтому раньше Бонни видела лишь его эскиз. Но по нему невозможно было понять, как платье будет выглядеть на Елене. Про себя Бонни задавалась вопросом, положилась ли леди Ульма на естественную красоту Елены и надеялась ли, что Елена будет в таком же восторге от своего платья, как Бонни и Мередит от своих.

Теперь Бонни поняла.

— Это платье богини, — объяснила леди Ульма ошеломленно притихшим девушкам.

Бонни подумала, что, если богини действительно жили на Олимпе, они одевались именно так.

Платье было очень простым. Оно было сделано из молочно-белого шелка, собиравшегося складками на талии (леди Ульма называла их рюшами) и расходившимися V-образным вырезом, демонстрировавшим персиковую кожу Елены. Лиф застегивался на плечах двумя золотыми пряжками, отделанными перламутром и бриллиантами. Юбка ниспадала изящными складками до сандалий Елены, тоже отделанных золотом, жемчугом и бриллиантами. На спине перекрещивались две тонкие бретельки. Такое простое платье, но такое великолепное.

На шее Елены было тонкой работы золотое ожерелье с перламутровой бабочкой, отделанной таким количеством бриллиантов, что каждое движение девушки зажигало разноцветные огоньки. Там же висела бриллиантовая подвеска с лазуритом, которую подарил ей Стефан — она наотрез отказалась сиять его. Впрочем, бабочка полностью скрывала подвеску.

На запястьях Елены были золотые браслеты с жемчугом и бриллиантами, найденными в сокровищнице. И все.

Волосы Елены расчесывали, пока они не упали на плечи мягкими золотистыми волнами, губы подкрасили нежно-розовой помадой. Но лицо с темными густыми ресницами и светлыми изогнутыми бровями осталось абсолютно нетронуто косметикой, только смущение чуть-чуть окрасило щеки. Сквозь золотые локоны виднелись тяжелые бриллиантовые серьги.

Она сведет всех с ума, подумала Бонни, с завистью глядя на платье. Впрочем, она не ревновала, а скорее наслаждалась мыслью об успехе, который будет иметь Елена. Ее платье намного проще, чем наши с Мередит, но мы снова останемся в ее тени.

Правда, Бонни никогда не видела Мередит такой красивой — или такой экзотичной. Не подозревала — она и о том, что у Мередит потрясающая фигура, хотя у тон было множество дизайнерской одежды.

Мередит пожала плечами, когда Бонни сказала ей это. У нее тоже был веер — черный, лаковый, складывающийся. Она раскрыла и вновь захлопнула его, слегка коснувшись им подбородка.

— Мы в руках гения, — сказала она просто, — но мы не должны забывать, для чего мы здесь на самом деле.

— Мы должны сосредоточиться на спасении Стефана, — сказала Елена. Они находились в комнате Дамона, в старой библиотеке особняка леди Ульмы.

— О чем же еще я могу думать? — Дамон не сводил глаз с ее шеи, украшенной перламутром и бриллиантами. Молочно-белый шелк подчеркивал ее изящество, и Елена это знала. Она вздохнула.

— Если бы мы поверили, что ты имеешь в виду именно это, тогда бы мы все могли просто расслабиться.

— Так же расслабиться, как ты?

Елена вздрогнула. Могло показаться, что Дамон думает только об одном, но на самом деле он постоянно был начеку и видел не только то, на что хотел смотреть, но и все происходящее вокруг. И да, Елена была очень сильно взволнована. Пусть все думают, что причина в платье. Оно действительно было великолепно, и Елена была до глубины души благодарна леди Ульме и ее помощницам за то, что они все сделали вовремя. Но на самом деле Елену волновала вероятность — нет, уверенность, твердо сказала она себе, что вечером она найдет половинку ключа, которая поможет освободить Стефана. Мысль о его лице была… пугающей. Думая о том, что сказала Бонни во сне, Елена нуждалась в поддержке и понимании. Внезапно она обнаружила, что не держит Дамона за руну, а уже оказалась в его объятиях.

Вопрос в том, что Стефан скажет насчет той ночи в мотеле с Дамоном?

Что скажет Стефан? А что тут можно сказать?

— Мне страшно, — услышала она и поняла, что сама это сказала.

— Не думай об этом, — посоветовал Дамон. — От таких мыслей будет только хуже.

Я солгала, подумала Елена. Ты не помнишь этого, иначе ты бы тоже солгал.

— Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой, — мягко сказал Дамон, — я тебе это обещал.

Елена чувствовала его дыхание на своих волосах.