Эффект чужого лица - Наталья Солнцева

– Мне женщина одна позвонила, назвалась Ельцовой…

– Ах, да, я совсем забыла, – спохватилась Раиса. – Она спрашивала, можно ли поговорить с вами. Я разрешила. Вы ведь не против?

– Она из полиции?

– Нет… Но Леонтий хочет, чтобы вы ответили на все ее вопросы.

– Лично о себе?

– Вы должны ответить на все вопросы, – повторила хозяйка. – Это касается смерти Нелли.

– Понимаю… понимаю… Так в полиции же…

– Идите, Александра Ивановна, она вас ждет внизу, на улице. Побеседуете, прогуляетесь.

Домработница осознавала всю щекотливость своего положения. Выносить сор из избы было ни к чему. И молчать боязно. Рассвирепеет Леонтий Никодимыч, прогонит, опять работу ищи, привыкай к новым хозяевам. А они бывают ох какие вздорные! При той же зарплате все нервы вытреплют…

– Ладно, раз вы разрешаете…

– Идите, одевайтесь!

– Нальете Базилю молока, когда он поест? Я на столе оставила.

– Конечно. Будьте спокойны.

Александра Ивановна натянула шапочку и пальто, подкрасила губы и поспешила на встречу с госпожой Ельцовой. По виду та походила на молодую обеспеченную бездельницу. Спрашивать, кто она такая, домработница не осмелилась.

Они зашагали вдоль улицы мимо домов и заснеженных деревьев. С бледного неба сыпалась мелкая крупа. Дул ветер.

– Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве Нелли?

Первый вопрос разочаровал женщину. Его уже задавал следователь. Она ответила то же самое:

– Нет.

– Мог это сделать кто-нибудь из Ракитиных?

– Что вы? Исключено! Ракитины – образованные, воспитанные, порядочные люди. Не пьяницы, не бандиты!

– А жена профессора?

– Раиса Николаевна? Не-е-еет… Она же еще ребенок, молоденькая совсем. Зачем ей убивать падчерицу? Какой в этом смысл?

– Насколько мне известно, Леонтий и Нелли всячески допекали ее, хотели, чтобы отец с ней развелся.

– Они же старше мачехи, тут невольно конфликт возникнет. Когда старик женится на молодой, это всегда вызывает осуждение, даже у друзей и соседей. Тем более, у его детей. Но разве из-за семейных проблем убивают?

«Еще как! – подумала Астра. – Еще как убивают, милейшая дама!»

– Скажите, чем вы занимались до…

– …до того, как стала прислугой? А я ничего зазорного в этом не вижу! – ощетинилась домработница. – Кто-то нуждается в помощи по хозяйству, а кто-то – в деньгах. Думаете, легко прожить на одну пенсию? Да, у меня высшее инженерное образование, но предприятие, на котором я трудилась, давно расформировано. Кто возьмет на производство пожилого человека? Сами знаете, какое сейчас время.

– Я не против, – улыбнулась Астра. – Моя задача – найти убийцу. Если у вас есть какие-то соображения на сей счет, поделитесь со мной. Вы не первый год общаетесь с Ракитиными, наверняка составили о каждом из них собственное мнение.

– У них сложные характеры, но они не преступники.

– Отчего умерли две супруги Никодима Петровича?

Вопрос безмерно удивил ее. Она остановилась и повернулась к Астре.

– Болели… Вы намекаете, что… ну, это вы напрасно. Лидия, насколько мне известно, скончалась давно… А Глафира, кажется, сильно простудилась, потом занесла инфекцию в кровь…

Домработница не договорила, запахнула плотнее воротник пальто и двинулась дальше.

– Вы помогали Нелли по хозяйству?

– Не часто. Раза два в месяц.

– Какие у вас сложились отношения?

– С Нелли? – дама смахнула с воротника и шапочки снежную крупу. – Нормальные. Как у хозяйки с прислугой. Я работала, она платила.

– Нелли придиралась к вам?

– Выясняете, имела ли я на нее зуб? Нет, не придиралась, замечаний не делала. Придет, посмотрит, и все.

– Вы помните деревянную шкатулку, в которой Раиса хранила принадлежности для шитья?

– Помню. Только иголки и нитки там хранились еще до нее. Я сама брала оттуда все, что нужно. Иногда после стирки пуговица оторвется на рубашке Никодима Петровича, или дырку какую зашить требуется… Там все и лежало, в шкатулке. У нее на крышке вавилонская башня нарисована, про которую в Библии написано.

Их обгоняли прохожие, засыпанные белым, словно жители снежной страны из рождественской сказки. Плотная пелена затянула небо, и солнечные лучи едва пробивались сквозь нее, придавая краскам серебристый оттенок. Лица людей выглядели бледными, хмурыми.

– Зачем Нелли забрала шкатулку себе?

Александра Ивановна пожала плечами.

– Это их семейные дела… Откуда мне знать?

– Нелли что-нибудь рассказывала вам о своей личной жизни?

– С какой стати? Мы не были подругами. Она вроде собиралась выходить замуж года полтора назад. Но мне об этом никто не докладывал. Так, услышу случайно обрывок разговора по телефону или между Ракитиными за столом. Да! Еще у Нелли появилась пепельница. А зачем ей пепельница, если она не курит… не курила? Один раз я даже видела этого жениха… Как же его звали-то? Олег… они с Нелли – коллеги по работе… были…

– Где вы его видели?

– У Никодима Петровича… Нелли привела его с собой на какое-то семейное торжество… Я, как водится, подавала на стол…

– Почему замужество не состоялось?

– Поссорились, вероятно. Нелли была очень строгих правил, ей вряд ли кто из мужчин мог угодить.

– А после Олега у нее появлялись ухажеры?

– Не знаю. К себе она никого не приводила… при мне, во всяком случае; на семейные праздники тоже. Но пепельница так и осталась стоять на столе…

– Когда вы убирали, видели в ней окурки? – спросила Астра.

Домработница задумалась, наморщив лоб.

– Кажется, да, пару раз… Я не обратила тогда на это внимание. Мало ли, кто заходил в гости к Нелли? Сосед, например, или кто-нибудь с фирмы. Нынче многие курят. И женщины!

– Нелли не жаловалась вам, что у нее пропадают вещи?

Александра Ивановна вспыхнула, поскользнулась и чудом не упала, благо, Астра вовремя подхватила ее под локоть.

– Я ничего не брала! Спросите профессора! За семь лет ни одного нарекания… Я не воровка!

– Конечно. Не волнуйтесь, – примирительно произнесла Астра. – Я не это имела в виду. Нелли как-то потеряла браслет…

– Он потом нашелся. Я убирала после застолья и обнаружила его на полу. И сразу же позвонила Нелли! Она так обрадовалась. «Это, – говорит, – мои любимые камни, лазурит!» Я запомнила. Камни правда чудесные, голубоватые с синим. Дорогая вещь.

– Через некоторое время браслет снова исчез.