Босиком по снегу - Мария Брикер

– Саша, – оживилась Алина, – покажи фокус!

– О, нет!!! – хватаясь за голову, воскликнула Сашенька. – Нет, нет, нет. Только не это! – С утра Саша, пытаясь заинтересовать хоть чем-то Алину – а заинтересовать девушку было очень сложно, – показала ей один фокус, и на этом ее спокойной жизни пришел конец. Алина не отставала от нее до вечера и только недавно угомонилась, дав Сашеньке небольшую передышку. И сейчас, уловив в Сашиной речи знакомое слово, она заканючила опять. – Нет, Алина, не обижайся, но больше не могу. Обещаю, что покажу тебе фокус завтра, честное слово.

– Хорошо, – покладисто согласилась Алина, но на ее личике отразилась такая реальная жизненная трагедия, а в необыкновенных темных глазах застыла столь глубокая скорбь, что Сашенька не выдержала и уступила.

– Ну ладно, – буркнула она недовольно, – смотри, приставучка, но это в последний раз!

Алина кивнула, радостно захлопала в ладоши и внимательно посмотрела на руки Сашеньки.

– Так, – задумалась юная волшебница, – что же тебе показать на этот раз? С монетой было, со стаканом было, с платком было, с картами было… Блин, со всем уже было. О! А хочешь, у меня волосы на голове дыбом встанут?

– Хочу, дыбом, хочу, хочу, хочу…

– Расческу дай. Вон, на тумбочке лежит, – попросила Саша. Алина исполнила просьбу и села, внимательно наблюдая за действиями девушки. – Смотри, я причесываюсь. Видишь, с моими волосами все в порядке, а теперь фокус-мокус! – Александра интенсивно потерла пластмассовую расческу о синтетический плед и поднесла к голове на расстоянии нескольких сантиметров: волосы ее медленно приподнялись и встали дыбом.

– И я так хочу, Саша, – захохотала Алина и тоже поднесла руку к волосам…

– Да нет же, расческу… возьми… – пролепетала Саша и с изумлением посмотрела на Алину, у которой волосы на голове зашевелились, приподнялись и прилипли к ее ладони без всякой расчески. – А ну, прекрати немедленно, – придя в себя, испугалась Сашенька. – Тебе нельзя это делать! Прекрати, кому говорю. Евгений Павлович не разрешает.

– С зеркальцем тоже выходит, – хихикнула Алина, перевернула ладошку и показала Саше маленький блестящий предмет в пластиковой оправе.

– Блин, ты меня провела, Алина! Блин, блин, блин, – рассердилась Сашенька и обиженно засопела. Алина во все глаза уставилась на Сашу, резко убрала руку и зарыдала на всю комнату. – Ну что ты ревешь? – испугалась Сашенька, притянула девушку к себе и крепко обняла. – Подумаешь, обидеться нельзя. Ну, прости меня, Алина. Я так испугалась за тебя! Ничего, ничего – скоро все будет хорошо. Ты у нас будешь жить как принцесса. Поедешь во Францию. Ты знаешь, там живет одна женщина, которая тебя очень любит. Она почти как твоя родная мать, не то что эта мымра.

– Мымра? – вопросительно всхлипнула Алина.

– Мымра – это… плохой человек, в общем, – объяснила Саша.

– Саша поедет со мной, – улыбнулась Алина и нежно посмотрела на девушку. – Саша будет мне фокусы показывать!

– Ага, меня только во Франции и не хватало, – ухмыльнулась Сашенька. – Нет, дорогая, Саша не поедет с тобой. У Саши очень важное дело.

– Тогда Алина тоже не поедет, – упрямо заявила девушка.

– Да ты в своем уме?! – воскликнула Саша. – А, ну да, – вовремя спохватилась она, глядя на Алину. – Слушай, если ты на самом деле Юля Качалина, а не Алина Репина – то кто же я? Может быть, я – Алина Репина, а не Александра Демидова? А Александра Демидова жила под именем Ларисы Головиной и умерла? Может, я на самом деле уже умерла. Фу, блин, запуталась. Алина, слушай! А вдруг Алина – это я? Во прикол!

– Ты – это я, – мурлыкнула себе под нос Алина, разглядывая в зеркальце свое отражение.

– Алина, теперь я буду тобой – Алиной то есть. Здорово, правда?

– Хочу кушать, – отозвалась Алина, отложив зеркальце в сторону.

– Сейчас, Алина, я скажу тете Фиме, – возбужденно сказала Сашенька. – Только если это так, то, возможно, моя мать не была проституткой! Алина, а вдруг у нее случилось в жизни что-то очень серьезное, и поэтому она оставила меня в детском доме? Господи, а потом не смогла меня найти! Или пришла меня забрать, но ей сказали, что меня удочерили. Боже мой! Что же это! Как же так? Я же всю жизнь ее ненавидела! А та женщина, которая искала меня? Может быть, она тоже догадалась о чем-то? Надо ей позвонить и все выяснить. Вот на ноги встану и позвоню. Обязательно позвоню, завтра же!

– Девочки, ужин готов, идите кушать, – в комнату заглянула Серафима Петровна, румяная, пышущая здоровьем женщина с добрым широким лицом. Девушки сразу полюбили тетю Фиму, и она не осталась в долгу, приняла их как родных и окружила заботой и вниманием. – Сашенька, что с тобой, деточка? – обеспокоенно спросила она. – На тебе лица нет.

– Есть лицо, тетя Фима. На Саше есть лицо. Вот оно, – вставила свое слово Алина и указала пальчиком на нос Саши.

– Все нормально, Серафима Петровна, – улыбнулась Сашенька, чтобы успокоить женщину.

– Нет, не «нормально». Я же вижу. – Серафима Петровна выглянула за дверь и громко позвала мужа: – Рафа! Иди немедленно сюда, у нашей Сашеньки, возможно, опять поднялась температура.

– Нет, нет, я прекрасно себя чувствую, – возразила Саша. – Я просто подумала, что не только Алине, но и мне эта гадина ухитрилась испортить всю жизнь! Серафима Петровна, как бы мне добраться до телефона и позвонить? Мне нужно срочно позвонить. Сегодня уже поздно, но завтра с утра… Объясните мне, как мне попасть на телефонный узел?

– Ходить никуда не нужно. У Рафы есть мобильный, он же врач. Завтра с утра позвонишь, куда тебе нужно, не волнуйся. Что все-таки случилось, Сашенька? Почему такая срочность?

– Есть женщина, которая знает все о моей маме! Мне нужно встретиться с ней и поговорить. Серафима Петровна, что-то мне и вправду нехорошо, голова кружится и в груди неприятно щемит. Тетя Фима, а вдруг моя мама жива? Господи, я все прощу ей, лишь бы это было так! Лишь бы увидеть ее, пусть ненадолго, прикоснуться к ней и понять, что я больше не сирота…

Едучи на службу в тесном переполненном трамвае, Сергей Петрович был счастлив. Настроение его не смогли испортить ни дама в жуткой шляпе с плюшевыми розами, длинном узком пальто и сапогах на шпильках, которая чуть не продырявила Анину почти новый ботинок на цигейковом меху; ни грузная тетка, навалившаяся на него сзади и упершаяся ему в спину своей внушительной грудью с такой силой, что позвоночник его прилип к желудку. Вылетев из трамвая, как пробка из бутылки, Анин отдышался и, весело насвистывая, завернул в ближайший магазин. Там Сергей Петрович приобрел на щедро выделенные Катериной двести рублей жестяную банку кофе «Пеле», пачку чая «Золотые лепестки», три пачки сигарет «Союз – Аполлон» и килограмм сахара и, распихав покупки по карманам, направился на работу. Он поднялся в кабинет, с любовью выстроил свое богатство на столе, выудил из портфеля кулек с провизией, которую выдала ему жена на весь день, положил рядом с покупками и, глядя на все это роскошное изобилие, счастливо вздохнул. Кажется, его семейная жизнь начала понемногу налаживаться. Вчера, как только Катенька, подхватив бесчувственное тело майора на руки, перенесла его на кровать в спальню и Сергей Петрович очнулся – у супругов начался процесс примирения. Мирились они долго и увлеченно, и часам к трем Катерина сдалась – поверила, что муж ее ни в чем не повинен, и принялась Анина лечить, прикладывая холодные компрессы к плешивой голове майора. Шишки, однако, избежать не удалось. «Маленький» кулачок Катерины пришелся как раз на то место, куда совсем недавно опустилась чугунная сковорода бабы Клавы, что усугубило положение, и теперь шишка возвышалась фиолетовым холмиком над редкой порослью волос и нестерпимо болела. Нога, впрочем, болела тоже: шпилька дамы в трамвае, как он успел заметить, была с металлической набойкой.