Тайная жизнь цвета - Кассия Сен-Клер

Изумруд Баия был обнаружен изыскателями в богатом бериллом районе на северо-востоке Бразилии в 2001 году Камни, добытые в этом районе, как правило, недороги — они не обладают нужной чистотой и прозрачностью. Средняя цена на них не превышает 10 долларов США. Но этот был поистине гигантом. Вес целикового минерала составлял 840 фунтов (чуть более 380 кг — примерно столько весит белый медведь). Считалось, что содержащийся в нем «криптонит»[559] — зеленый изумруд потянет на 180 тыс. карат. За годы, прошедшие после обнаружения, огромная масса и стоимость камня не помогли ему обрести надежное обиталище. Хранившийся на складе в Новом Орлеане в 2005 году изумруд Баия едва избежал наводнения, вызванного ураганом «Катрина». По слухам, этот камень неоднократно фигурировал в качестве объекта мошеннических сделок и схем — судья на одном из процессов назвал их «омерзительными и аморальными». В 2007 году он был выставлен на продажу на eBay со стартовой ценой в 18,9 млн долларов и с ценой немедленного выкупа в 75 млн. Наивных потенциальных покупателей потчевали предысторией обретения этого сокровища, в которой фигурировали путешествие по джунглям на свитых из лиан троссах и двукратное нападение ягуаров.

Когда писалась эта книга, изумруд Баия оценивался примерно в 400 млн долларов, а вокруг него разворачивался очередной горячий судебный процесс — в Калифорнии. В течение 15 лет после обнаружения изумруда дюжина его потенциальных владельцев заявляли, что они открыто и честно его приобрели. Среди них был и франтоватый предприниматель-мормон, утверждавший, что заплатил за камень 60 тыс. долларов — его обманом заставили поверить, что изумруд был украден; еще несколько человек настаивали, что именно они привезли его в Калифорнию первыми. Разгорается и международный скандал: Бразилия требует вернуть камень[560]. Короче говоря, история изумруда Баия демонстрирует пример алчности, достойный пера Шекспира.

Хорошо известно, что больше ирландцев гордятся своими ирландскими корнями лишь американцы ирландского происхождения. Нью-Йоркский парад в День святого Патрика, например, гордо ведет свою историю от 17 марта 1762 года на 14 лет раньше подписания Декларации независимости. Каждый год, когда фонтаны Белого дома окрашиваются в цвет едва пожелтевшей, но все еще зеленой листвы, сотни тысяч одетых в зеленое людей собираются вместе, чтобы выпить за Ирландию пинту-другую доброго «гиннеса», приправляя речь уже слегка подзабытым ирландским акцентом. При этом, как ни странно, само название «ирландский зеленый»[561], описывающее цвет молодой весенней травы, в который обряжаются многие поклонники святого Патрика, появился относительно недавно — только в начале XX века[562].

Задавшись вопросом об истории любви ирландцев к «ирландскому зеленому», большинство наверняка подумает о святом Патрике. Все, что мы знаем об этом святом, известно от него самого: в V веке он написал автобиографию — «Исповедь» (Confessio) на латыни. Это самый древний из ирландских текстов, сохранившихся до наших дней. Повествование начинается: «Мое имя — Патрик. Я — несчастный грешник, простая деревенщина, ничтожнейший из всех верующих»[563]. Его первое знакомство со страной, святым покровителем которой ему предстояло стать, нельзя назвать приятным. Он родился в относительно зажиточной христианской семье в местечке под названием Bannavem Taburniae — Баннавента Берния, которое, вероятно, находилось в Англии, хотя твердой уверенности в этом нет. Во время набега ирландцев он был захвачен в плен и провел шесть лет в качестве раба, ухаживая за овцами. После чего сбежал, вернулся домой и стал священником. Он, очевидно, не таил зла на Ирландию, ибо вскоре вернулся туда с проповедью христианства и окрестил бо́льшую часть населения. Он прославился тем, что использовал трилистник клевера для того, чтобы объяснить идею Троицы. Умер он в конце V века, а в VII веке его канонизировали.

Как ни странно, цветом, который чаще всего ассоциировался со святым Патриком до середины XVIII века, был оттенок синего[564].

Ирландцы «переметнулись» от синего к зеленому в результате довольно причудливо сложившихся исторических обстоятельств. В ответ на антикатолическую предубежденность Вильгельма Оранского и его протестантов-«оранжистов» (см. здесь) — их отношение к себе ирландцы-католики считали как минимум предубежденным, если не открыто враждебным, — ирландцы захотели обрести собственный цвет-символ. К тому времени образ клевера-трилистника занял центральное место в идентичности ирландцев-католиков. А зеленый в тот же исторический период становился цветом революции и надежды: 12 июля 1789 года молодой адвокат Камиль Демулен в окружении бушующей толпы парижан первым прицепил на шляпу липовый лист, призвав истинных патриотов последовать своему примеру. Вскоре зеленый лист превратился в зеленую кокарду, которая могла бы стать символом Великой Французской революции, не вспомни кто-то в последнюю минуту о том, что зеленый — это цвет ливреи ненавидимого всеми графа д’Артуа, младшего брата Людовика XVI. К 14 июля зеленые кокарды сменил триколор[565]. Однако зеленый флаг, на котором порой появлялась золотая арфа, стал символом яростного движения «Гомруль»[566], выступавшего за независимость от Британии. Демонстративным оскорблением британской монархии во время визита принца Уэльского в Ирландию весной 1885 года выглядел этот зеленый флаг, потеснивший над толпой «Юнион Джека»[567][568]. В конце концов ирландцы решили пойти по стопам французов и также придумали для своего флага трехцветную символику: зеленый — для католиков-националистов, оранжевый — для протестантов, а белый — ради мира, которого они надеются достичь между собой.