Весы правосудия - Виталий Держапольский

— А что бы не строил из себя невозмутимого героя! — раздался рядом спокойный, но насмешливый голос богини. Мое падение стремительно замедлилось. — Хапнул адреналинчика?

— По самые помидоры! — честно признался я, находя взглядом изящно планирующую рядом богиню.

— В следующий раз хорошенько подумай, и не нервируй меня, Муля! — предупредила Айа.

— Слушая, — спросил я, когда волнение улеглось, — мы падаем прямо как Алиса в кроличьей норе.

— Диакон Чарльз Латуидж Доджсон прекрасно был осведомлен, о чем пишет…

— А кто этот Доджсон? — спросил я.

— Это настоящая фамилия писателя, — ответила Айа. — Льюис Кэррол — всего лишь псевдоним.

— А! — протянул я, осознав, что сморозил глупость.

— Не такой уж ты и образованный, красавчик! — подразнила она меня, высунув острый язычок.

— Каюсь, туповат, — виновато развел я руками, косясь на раздувающееся на ветру платье, открывающее стройные ножки.

Айа с улыбкой покачала головой, заметив направление моего взгляда, но платье придерживать не стала, сделав мне королевский подарок. Любоваться на её стройные ножки я мог часами.

Наше падение постепенно замедлялось, и вскоре мы крепко встали на ноги в каком-то каменном подземелье. Я огляделся: со всех сторон наш окружал обработанный штукатуренный камень, с нанесенными на него цветными фресками. Достаточно просторное помещение, куда мы попали с Айей, от пола до потолка (да и на потолке тоже) было расписано рисунками и иероглифами, словно в Египетских гробницах фараонов.

Я знаю, в свое время я посетил самые известные места в Долине Царей. Основные сюжеты, запечатленными неведомыми мне мастерами, чаще всего были обыденной жизнью фараонов и царских вельмож. Но особое внимание притягивали разнообразные религиозные сюжеты и предполагаемая «жизнь» умершего в загробном царстве от похоронной процессии до «воскрешения» после смерти. Изображения богов египетского пантеона, священных животных и фараонов поражали своей изысканностью и яркими цветами.

Богиня не дала мне в полной мере рассмотреть эти притягивающие взгляд рисунки и потащила куда-то в узкий проход, откуда пробивался неяркий и дрожащий свет факелов. Проскочив сквозь трапециевидную арку с наклоненными каменными стенами, сплошь покрытыми резными рельефными «картинками», мы вошли в освещенный чадящими факелами просторный зал.

Я огляделся: высокие потолки зала, в который мы попали, скрывались в темноте, но все остальное пространство было неплохо освещено. У дальней стены на небольшом возвышении стоял пустующий и переливающийся позолоченными поверхностями, резной трон. Посередине зала была установлена изящная скамья, со спинкой, выполненной в виде головы льва и резными ножками-лапами. Именно на этой скамье лежало бездыханное тело Терминатора, уже освобожденная от грязных одежд. Рядом клубился дымный сгусток духа мщения, постреливая в пространство извивающимися лапами-щупальцами.

Возле скамьи располагался массивный стол, на котором были установлены вычурные кованные весы с массивным навершием в виде фигурной головы шакала. У стола обнаружился и хозяин весов — высокий, метра под два с половиной оста, мужик, с сухими жилистыми руками. Вот только вместо нормальной головы у этого мужика была пришпандорена узкая шакалья морда с красноватыми глубоко посаженными глазками и мокрым блестящим в свете факелов носом.

Встретившись взглядом с хозяином помещения, Айа учтиво наклонила голову. Я поспешил последовать её примеру и поклонился собакоголовому существу, стараясь не выпускать его из вида.

— Приветствую достопочтимого коллегу! — торжественно произнесла богиня, бесстрашно глядя в глаза древнего бога. — Разрешит ли повелитель Дуата присутствовать нам при отправлении Посмертного Правосудия? — спросила она хозяина подземелья.

Шакал, сморщив верхнюю губу, блеснул острыми длинными клыками и, вывалив наружу красный язык, неразборчиво рыкнул:

— Оставайтесь!

— Спасибо, о, Анубис, Владыка Запада! — вновь почтительно поклонилась Айа. — Мы не причиним неудобств, — заверила она шакалоголового.

Анубис согласно кивнул, роняя слюни на стол со свешенного в сторону языка и потерял к нам интерес.

— Это действительно тот самый Анубис? — прошептал я на ухо Айе.

— А ты знаешь другого такого же? — прошептала она в ответ, удивленно приподняв одну бровь.

— А почему коллега? — тут же нашелся я.

— Мы из одной «конторы», — просто ответила богиня, — оба отвечаем за отправление Правосудия. Только я сужу живых, а он — мертвых.

— А, понял, — кивнул я. — У него ведь тоже есть весы…

— Да, — согласилась она, — инструмент у нас схожий.

Анубис тем временем подошел к скамье, наклонился, нависнув над посиневшим телом, и положил левую руку ему на грудь. Пальцы Анубис, заканчивающиеся острыми и длинными когтями, неожиданно засветились мертвенно бледным светом, который постепенно перетекал к трупу, заставляя светиться подобным образом его, ясно видимые на мраморной белоснежной коже, темные кровеносные сосуды.

Когда свечение набрало силу, Анубис хрипло пролаял:

— Очнись!

Я вздрогнул, когда мертвый Терминатор неожиданно резко распахнул глаза:

— Твою в качель! Он его что, оживил?

— Нет, — качнула головой богиня. — Это загробный мир. Здесь только души…

— Ну слава те! — облегченно выдохнул я. — А то мне хватило и воскрешений одного Горчевского!

— Тихо, ты! — шикнула на меня Айа, заметив недовольный взгляд, брошенный в нашу сторону Анубисом. — Заткнись и не мешай людям работать!

Я хотел съязвить по поводу таких «людей», но вовремя передумал и последовал совету моей провожатой. Заткнулся.

В свободной руке Анубиса появился сверкнувший отточенным металлом острый серповидно изогнутый нож. Едва владыка мертвых бросил беглый взгляд на дымный шар, продолжающий клубиться рядом со скамьей, как дух мщения мгновенно опутал своими клубящимися щупальцами хлопающего глазами Колю, крепко притянув его к скамье и оставив открытой лишь его голую грудь.

Анубис отнял левую руку от груди Терминатора и закрыл ему рот ладонью. А вот когда он её убрал, я со страхом заметил, что рта у Коли больше не существуют — его губы словно срослись между собой, не оставив ни единой щели. Шакалоговый довольно облизнулся длинным языком, забрызгав лицо терминатора тягучей слюной, и отработанным до автоматизма движением вонзил нож в Колину грудь.

Я явственно слышал, как трещали рассекаемые острым ножом грудные хрящи Терминатора. Видел, как он заполошно забился, словно пойманный в силки заяц. Но духи мщения держали крепко, не давая ему никакого шанса на освобождение. Да что там говорить, он даже кричать не мог, об этом заранее позаботился Владыка Мертвых. Похоже, что «пробудивший» его мертвое тело Анубис, даже не пытался лишить его болевых ощущений, а наоборот, нарочито медленно вскрывал его грудную клетку. Хрящик за хрящиком, ребрышко за ребрышком.