Атака зомби - Александр Шакилов

Легко сказать, но трудно сделать – в смысле, не отвечать. Только шамардинцы расселись, как водиле пришлось затормозить, чтобы не наехать на мамашу, толкающую перед собой коляску. С какой радости она выперлась на улицу и влезла в эту кутерьму?! Совсем идиотка?! Автобус резко встал, а Сташев и Ашот, стоявшие в проходе, резко легли. Хорошо хоть Сташев оказался сверху, а то все могло бы плохо закончиться.

– Не дрова везешь! – буркнул из-под Сташева толстяк и попытался столкнуть с себя товарища: – А ну слазь, не то еще увидят!..

– А вы смотритесь. – Мариша тут же подтвердила наихудшие опасения Ашота.

– Пухлик, ты мне изменяешь? – Ксю сложила губки бантиком.

А потом стало не до шуток – толпа плотно обступила автобус со всех сторон. Люди стучали по решеткам, требуя открыть, выйти, посмотреть на то, что происходит. Всему виной эмблема СБО на бортах, которая у народа четко ассоциировалась с руководством. А руководства как раз среди пострадавших и не было, Совет не спешил идти в народ.

Кто-то крикнул, что автобус надо качнуть, чтобы уродов внутри хотя бы стошнило. Толпа приняла предложение на ура. Автобус накренился, потом резко опустился, завалившись на другой борт. И опять. И снова.

– Переверну́т ведь, идиоты! – всполошился Шамардин.

Его бойцы дружно навели на толпу стволы, и теперь даже босс не смог бы их остановить.

Спасибо водиле, он решил проблему до того, как случилось непоправимое. Приоткрыв чуть дверцу, он жахнул в воздух из АКС-74У. Толпа шарахнулась прочь. Самара вроде заметил среди людей лысо-бородатого, который явился в тюрягу, чтобы убить его. Показалось, наверное. К сирене присоединился клаксон, водила утопил педаль газа. Чудо китайского автопрома устремилось в просвет, что мгновенно образовался впереди. Коляска валялась на боку, ребенка в ней не было. Диверсия? Сомнительно. Это могло означать что угодно.

– Эх, прорвались! – Ашот чуть ли не подпрыгивал от возбуждения, выбравшись из-под однокашника. – А то б я им всем показал!

Что именно он хотел показать москвичам, Ашот не уточнил, а пошлить в такой серьезный момент никому не хотелось. Даже Мариша сдержалась.

А Ксю – нет:

– Пухлик, ты лучше мне покажи, когда останемся наедине.

– Обязательно, круглик!

Жаль, толстяк рано радовался. Далеко автобус не уехал – в конце улицы выстраивался заслон из бойцов СБО со щитами и резиновыми дубинками. Кто-то, очевидно Тихонов, заранее отдал приказ усмирить толпу. Сначала толпу раздраконить, а потом разогнать – это правильно. Как говорится, если не можешь остановить пьянку, возглавь ее. Вот Тихонов и организовал беспорядки, а теперь их подавляет. Умно, но слишком рискованно, учитывая, что армия зомбаков атакует Стену. Только волнений внутри острога сейчас не хватало. Миротворцев было вполне достаточно, чтобы утихомирить толпу. И более чем достаточно, чтобы начать гражданскую войну.

– Что он делает, а?! – сквозь зубы возмутился Шамардин. – Все вояки сейчас должны быть на Стене! Оттянули силы?! Ай-я-яй! Да и нельзя людей дубинками, народ поднимется!

Это верно. Мало того что защитный периметр теперь ослаблен, так еще острогу грозят массовые беспорядки.

– Эта сволочь под шумок свергнет Совет и узурпирует власть!

Самара не очень-то разбирался в московских реалиях, но такой вариант казался вполне осуществимым. Тихонов – человек себе на уме, целеустремленный, способный на решительные действия. Он вполне мог использовать ситуацию в своих целях.

Эсбэошники впереди принялись лупить дубинками по щитам. Мегафон, надсаживаясь, выдал тираду о том, что всем надо разойтись по домам, в остроге военное положение, будет применена сила…

Автобус, не снижая скорости, с каждой секундой приближался к заслону. А ведь там не только люди, но и джипы перегородили дорогу. Водила что, считает, что сумеет протаранить эту отнюдь не соломенную преграду? Да и чем ее таранить – тонким, как бумага, металлом передка? Фольгой бампера? А бойцы впереди уже сообразили, что дубинками против автобуса немного навоюешь, поэтому взялись за автоматы, вот-вот откроют огонь – ждут приказа, а если его не будет, сами стрелять начнут, это точно. Они – ребята не в меру самостоятельные, с дисциплиной у москвичей, как заметил Самара, просто беда.

До заслона оставалось метров двадцать, когда водила резко вывернул руль, швырнув автобус в неприметный переулок справа.

* * *

Попетляв по острогу, электроавтобус остановился у самого обычного, ничем не примечательного дома – пять этажей, сталинка. Мало ли такого добра в остроге? В левом крыле дома пустовали оконные проемы – значит, людей там давно нет. Зато в правом – порядок. Причем ремонт там сделали недавно, цемент не успел засохнуть. Здание вновь ввели в эксплуатацию. И посадили на крыше стрелков. И не только на крыше. Вроде и не сильно отсвечивают, а все равно как-то не очень ощущения, когда ты на прицеле.

Данила выбрался из автобуса. Держась за руки, Ашот с Ксю встали рядом – как романтично! Особенно, если учесть, что у обоих «калаши» на плечах.

Митрич, покидая салон, остановился рядом с водилой:

– Ну, молодца! Хоть и сухопутный, а все равно орел!

Водитель – парнишка лет шестнадцати, голубые глаза, нос картошкой – солидно, с достоинством пожал протянутую ладонь:

– Да это еще что. Я такое могу, дед, закачаешься. И бэтээр водил, и танк, и вообще. Только сяду – сразу вижу, куда и что.

Митрич пропустил обидного «деда» мимо ушей. Провожаемый недовольным гулом – позади образовалась пробка, – вертолетчик спрыгнул с подножки автобуса.

Выбравшись наружу, шамардинцы заняли оборону. Действовали чересчур грамотно, будто их только вчера из учебки выпустили. Пулемет-то лучше поставить метрах в двадцати левее, у трансформаторной будки, да и вообще надо поменять местоположение каждого бойца. В общем, сразу видно военную выправку. Авось в случае заварухи продержатся пару минут.

Четверо бойцов, согнувшись и побагровев, вытащили из автобуса усилитель. А покойный Фаза его на горбу сам таскал и не жаловался. Вот ведь был богатырь… Но долго печалиться Дану не пришлось – отец появился из подъезда, обычную дверь на котором сменили на стальную с кодовым замком, обнял его.

– Как ты, сынок?

– Нормально. А ты?

– Как видишь. – Отец отстранился, внимательно разглядывая Дана. – Умыться тебе надо и переодеться.

– Успею еще.

Через минуту все, кроме шамардинцев, расположились в довольно большой квартире на третьем этаже, в которой для удобства снесли несколько стен. Тут было чисто, но пахло пылью. Мариша провела ладонью по дивану, прежде чем сесть, и скорчила недовольное личико. Надо же, чистюля какая. Давно себя в зеркале не видала – в гроб краше кладут: грим и усталость не добавили брюнетке обаяния. А вот Ксю, казалось, не замечала запаха, исходившего от Ашота, и его разрисованная под зомбака рожа ее мало смущала. Наверное, это таки любовь.