Последняя битва - Айя Сафина

– Кровь не трогать. Вообще не приближаться к ней на метр! – я старался говорить как можно строже, чтобы ребята поняли угрозу. – Томас, здесь надо все убрать раствором хлора, найдешь?

– Без проблем!

– Подсобка с канистрами дезинфицирующего раствора в подвале, я покажу, – вызвался Буддист.

До ребят наконец начал доходить смысл произошедшего.

Генри спустился со второго этажа и тут же бросился к нам вниз на подмогу.

– Сколько сыворотки у тебя осталось?

– Всего четыре дозы. Я берег их для Тесс, ее время уже подходит. Надо срочно синтезировать еще, – ответил я.

И краем глаза взглянул на Тесс. Она все это время молчала, лишь хмуро глядя на Калеба.

– Тесс, дальше мы сами, – остановил я ее.

– Я пойду с вами.

– Нет. Там наверху мне нужны холодные мозги.

Генри перехватил у нее ноги Калеба, она отстранилась.

– Ну все. Это трындец. Калеб превратился в зомбака, – произнес Фунчоза.

– Как это произошло? – спросил Антенна.

Тесса нехотя развернулась к ребятам и ответила:

– У меня не было выбора.

До ребята не сразу дошел смысл слов, а когда дошел, они ожидаемо взорвались.

– Это ты сделала?

– Калеба сильно ранили, он бы не выжил! Мне пришлось!

Я чуть задержался, желая дослушать, Генри с Перчинкой и Зелибобой утащили Калеба в лабораторию.

– Он хотя бы понимал, на что шел? – спросила Ляжка.

– Нет. Он уже потерял сознание.

– То есть ты вот так вот просто сделала выбор за него?!

– Очуметь!

– Умереть или выжить – это не выбор! – разозлилась Тесс.

– Еще какой выбор! Я не желаю превращаться в ходячую тухлятину и пожизненно сидеть на дозе! Рафаэлка, внеси это в протокол!

– Э, куда внести?

– Хочешь сказать, что если тебя ранят, то мне тебя добить? Этого хочешь? Хочешь, что бы мы тебя прикончили, когда есть возможность выжить, пусть и с условиями? – спросил Антенна.

– Уж лучше так!

– Ты идиот!

– Он не идиот, это выбор каждого!

Ребята стали спорить. Среди Падальщиков действительно нет единства, но, может, оно и к лучшему. Только потому что они такие разношерстные во мнении, как общность, они эффективны, потому что каждый приносит взгляд с неповторимой стороны. Но сейчас эта разница во взглядах решала их судьбы.

Крики стали громче, а апогеем перепалки стала Бриджит, которая подошла к Тесс и врезала ей в лицо. Та отшатнулась и едва не упала, но удержалась на ногах. Она не дала сдачи, а лишь медленно выпрямилась, глубоко вздохнула и приготовилась получить еще один удар.

– Потеряла Кейна, так решила теперь забрать себе Калеба? – заорала Бридж.

Тесса смотрела подруге прямо в глаза, я видел, как она снова и снова сжимала кулаки, словно разминаясь перед схваткой. Но я знал, что она не будет сопротивляться. Потому что она считала себя виноватой и была готова получить по заслугам.

– Класс! Сучки за Калеба дерутся! – Фунчоза подпрыгнул от удовольствия.

– Ты же знаешь, что причина в другом, – прошипела Тесс, глядя на Бриджит.

– Я знаю, что теперь не смогу прикоснуться к нему! Зато ты сможешь!

– Он бы умер, Бридж!

– Какая же ты сука!

Бриджит заорала Тесс прямо в лицо, а потом толкнула ее и бросилась вдогонку за Генри и остальными, которые уносили Калеба в параллельную от нее жизнь. Отныне они на разных территориях, и единственный способ им быть вместе, это заражение.

– Черт, на Калеба две сучки текут. Вот бы мне также!

– Фунчоза! – огрызнулась Вьетнам.

– Но! Мой жезл всегда верен только тебе, моя королева! – с этими словами Фунчоза схватился за свой член и поклонился перед девушкой.

Напряжение между ребятами становилось все ощутимее. Эта война делала из детей сирот, из порядочных людей – убийц, а из друзей – врагов. Пройдя через водопад, не останешься прежним. Мы все превратимся в других людей, когда все это закончится. Если все это закончится.

– Я думаю, для вас настало время подумать и сделать выбор, – сказал я с высоты пролета второго этажа.

Мне хотелось как-то помочь им определиться, помочь себе увидеть хоть какую-то структуру в царившем вокруг хаосе.

Ребята хмуро смотрели на меня снизу.

– Вы должны определить для себя свои собственные границы. Готовы ли вы стать такими же, как Тесс, если придется. Или же эта личина не для вас.

– Жизнь или смерть – это тоже выбор, – подхватил Антенна.

– А мы должны знать ваше решение, чтобы понять, как вам помочь, если наступит роковая ситуация, – закончил я и ретировался.

Впервые в жизни мне захотелось процитировать Тесс, потому что я наконец понял ее: жизнь или смерть это не выбор, это дерьмо.

26 февраля 2071 года. 10:00

Генри

Я проверил швы на горле солдата и понял, что их можно снять: раны быстро затягивались под воздействием старательных вирионов. Солдат выжил, но стал одним из нас. И насколько я понял, Падальщики были не особо рады этому. Мне казалось это странным. Ведь главное, что их друг выжил, пусть отныне и будет сидеть на пожизненной терапии. Нынешнее поколение людей меня пугало стойким отвращением к зараженной крови. За два поколения людям удалось взрастить молодежь, испытывающую отторжение ко всему, что связано с вирусом. Мне их было жаль. Потому что они напоминали неотесанных деревенщин, пугающихся молний и сжигающих ученых за то, что они заявляли, что земля круглая.

Падальщики одной ногой пребывали в мракобесии, боясь вируса, как огня. А ведь вирус представлял собой гений природы.

Созерцая его в пробирке, изучая повадки инфицированных особей в течение последних сорока лет, я все чаще приходил к выводу, что вирус нам не враг.

Этот вирус открыл новые способности для человеческого организма: долголетие, неуязвимость, ментальное общение. Изучив данные Кейна я поразился тому, что инфицированные, как пользователи интернета, могут подключаться к одному информационному облаку из разных точек – мозгов – и считывать любую информацию. Что если однажды, мы тоже сможем подключаться к этому полю и у человечества фактически откроется третий глаз? Мы шагнем на следующую ступень эволюции, если научимся общаться ментально. Что если вирус играет не столько роль уничтожителя, сколько корректировщика человеческого генома? Он помогает виду совершить эволюционный скачок.

Человечество загнало себя в индустриальный тупик: мы потребляли все больше и больше, не желая увидеть простую истину – бесконечное увеличение производства ведет к коллапсу. Система не может бесконечно расширяться в ограниченном пространстве, коим была планета. Население земли увеличивалось, производство товаров тоже, как и выброс отходов и перепахивание земель. Мы, запертые на острове, откусывали от него все больше и больше, пока не осталось ничего, и тогда мы утонули.