Несносный тип - Харитон Мамбурин

Доложившись Ахиолу, получил от него новые задания. Простые и понятные — пройтись по городу, посохранять закон и порядок, а послезавтра — объехать все посещенные мной фермы, где я пометил «адекватное» население, передав им приказ возвращаться в город. Мэр наконец-то расщедрился на объяснения, по которым следует, что последней проблемой Незервилля остались Эйвибсы, местные друиды, умудрившиеся понаступать на мозоли всем выжившим Основателям. Более того, сейчас они готовят ответный удар, поэтому штурм неминуем. Но потом, когда друиды будут приведены к покорности (или истреблены), Хайкорт будет ждать светлое будущее. И да, шериф Криггс. Если вы заметите в городе желтоглазых на улицах, предупредите их о том, что именно этой ночью Пятно станет Каплей. Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах начнет ритуал вечером, но есть немалый шанс, что с утра Хайкорт-таки успеет увидеть первые лучи солнца.

Вышел на улицу, закурил, фыркнув белым дымом. Усмехнулся. «Приказ возвращаться в город». Как будто окружающим не плевать на его приказы. Зачем им возвращаться? Что тут хорошего?

Впрочем, это не моё дело. Моё дело передать, а не думать. Чем быстрее я выполню поручения, тем больше времени останется полистать черную книгу в мягком переплете.

Желтоглазых осталось мало. Очень мало. Они лежали или сидели в свежеотстроенных здоровенных домах нового района, не демонстрируя ни малейших признаков сознательной жизни. Сюда новое умение, демонстрируемое некоторыми фермерами, не добралось, поэтому я предположил, что эти товарищи, со стертыми до костей руками и ногами, переломанные и запыленные, просто не поймут, что Купель восстановлена. До их ушедшего в глубины себя сознания не донесется возможность вернуться.

Можно сказать, желтоглазые Незервилля мертвы.

Чувствую ли я за это вину? Наверное, нет. Такой исход не могли предугадать даже мэр с Основателями, уверявшие меня, что некоторые из первых желтоглазых, во времена, когда Купели не было, жили едва ли не по году. Наверное, потому что ничего лучшего не знали. Вспомнив залитый теплым солнцем остров, сочные краски зелени и океана, я вполне мог понять эти каркасы с остановившимся взглядом едва горящих глаз.

Одного буйного я нашёл. Он стоял на углу улицы, монотонно размахивая перед собой какой-то гнутой арматурой и не реагируя на моё присутствие. Аккуратно вырвав железку из рук желтоглазого, я лишь добился того, что тот, поморгав и повертевшись на одном месте, целенаправленно пошёл к сваленным невдалеке прутьям арматуры, чтобы выбрать себе новую. Пришлось потратить на него «пулю восстания». Без малейшего желания. Просто… надо.

«Апатия» была вскрыта, хоть никакого бардака в местном баре не наблюдалось. Там просто пили четверо живых разумных, законопослушно складируя бумажные доны на стойке. На стеллажах оставалось еще много полных бутылок, поэтому я, недолго думая, присоединился к умным разумным. Обеденный перерыв.

Что такое душа? Некое ядро из некоей энергии, шар, внутрь которого уходит несколько жизненно-важных корешков личности. Сама личность — огромное древо ассоциаций, опыта и памяти. Смех в том, что душа и личность — почти разные вещи. Первая после смерти сохраняется всегда, а вот второе… у второго большие проблемы.

Тело это не просто кусок мяса, в котором находится наше высшее начало. Оно платформа, базис, интерфейс, якорь, в конце концов! Проще говоря, единственная среда, в которой могут полноценно взаимодействовать душа, личность, память, рефлексы и прочая наша несерьезная требуха. Разумный является тонким, прекрасно сбалансированным механизмом, который рождается, живет и умирает, пребывая в балансе.

После того, как энергетика отрывается от дохлого мяса, наступает грусть и печаль. Для личности. Если рыбу вытащить из воды, а энергетику из человека — то они умирают. Душа? Душе пофигу, она улетает на новое перерождение, довольно быстро отрываясь от шокированной и расползающейся под гнетом информационного поля планеты личности. Ассоциативные цепочки рвутся, сенсорный шок, всё, что мы есть — быстро и решительно растворяется, как только мы дохнем. Вырабатывая при этом очень нехилое количество энергии. Но растворяется…

…навроде хорошей туалетной бумаги в унитазе.

Этого… можно избежать. Способов множество. Наиболее легкое — симуляция первоначального носителя. Нежить, желтоглазые, призраки, киды… все эти твари суть есть способы приживления души к новой платформе. В случаях с «местными» приживление идёт грубое, хоть призракам в этом плане и везёт. Они, благодаря памяти собственной души, получают эрзац-тело, более чем пригодное для длительного существования, и даже что-то чувствующее. Мы, киды, вопрос совершенно иного порядка сложности. Гений Бога-из-Машины создаёт под нашу душу идеально подходящий искусственный носитель.

Простые методы. Тот, что нужен был мне, оказался космически сложен.

Если представить себе бессмертную душу, способную пережить смерть тела, то это будет космический корабль-трансформер, умеющий собирать себя сам. Есть капсула жизнедеятельности, в которой хранится сама душа и столько личностнообразующих ассоциативных связей, сколько получится сознательно удержать. Есть «корпус» в виде определенным образом тренированных чувств, способных отсечь потерявшее тело душу от сенсорного шока незнакомой среды. Волевое усилие. Сознательное, продолжительное и… сильное. Как задержать дыхание. И, наконец, последнее — «топливо». То, что тратится, пока «корабль» ищет новую платформу, где «развернется» назад. Это самое топливо — знания, ощущения, впечатления. Опыт. То большое, чем ты готов пожертвовать, спасая жизненно важное.

Годы, если не десятилетия, напряженного умственного труда и самодисциплины. День за днём, час за часом кропотливо анализируя себя, применяя ментальные техники запоминания, буквально потроша собственную память на предмет нужного и ненужного. Адский труд. И это, при всём хорошем, будет лишь первый этап. Новый фундамент личности, пригодный для попытки переселения. Дальше же… придётся его повторять, набрав еще больше жизненного опыта. Быстрее, шире и больше, закаляя и воспитывая себя на каждом шагу. Запасаясь «топливом».

А потом? Когда всё будет готово? Разумеется, в идеале нужно будет… умереть. Тихо, спокойно, сосредоточенно, чтобы не отвлекаться на разную ерунду.

Шарахнув полный стакан виски, я с щелчками закрыл книгу на все застёжки, сунув томик куда подальше. Будь у меня огромная куча денег, собственный дворец и библиотека на несколько сотен тысяч книг… то, наверное, даже в таких условиях не стал бы подобным заниматься. Не бывает спокойной жизни у владельцев денег и дворцов.

Но… если бы я, к примеру, был бы призраком… неуязвимым для материального, не желающим пить или есть, обладающим бессмертием… Гм, а вот эту мысль мы подумаем потом. Когда разгребемся с тем, что есть здесь и сейчас.

Выпивохи мирно продолжали выпивать, лишь изредка косясь на меня без всякой агрессии, за что я им был удивлённо благодарен. Даже возникло желание полностью оплатить счет за всех присутствующих, но реализовать я его не успел. Внутрь «Апатии» зашёл последний человек, который только мог бы сюда зайти.