Черный свет - Майк Германов

которые могут нам стать известны в ходе расследования.

– Я думала, мы это уже выяснили и прошли.

– Я тоже так считал. Поэтому и не понимаю, зачем он приходил.

Марго махнула рукой.

– У него какие-то свои игры, – сказала она. – Забей! Давай вернемся к нашим баранам. Почему все плохо? В чем проблема?

– В свидетелях, – Самсонов с тоской поглядел на дымящуюся в руке Марго сигарету.

Девушка заметила его взгляд и протянула пачку.

– Угощайся.

Самсонов покачал головой.

– Нет, спасибо. Обходился пока и намереваюсь обходиться дальше.

Марго пожала плечами и бросила пачку обратно на стол.

– Неужели так и держишься с тех пор, как бросил?

– Стараюсь.

– И не тянет?

– Привык.

– Ну, как хочешь. Так что там со свидетелями-то?

– Пропали.

– А, ты про ученых. Я думала, они у нас как подозреваемые проходят. Вообще-то, я не понимаю, как они могли исчезнуть. Разве за ними не установили наблюдение?

– Не успели. Когда наши приехали, объектов уже не было. А Харин так и вовсе в луже крови валялся в каком-то сортире!

– Думаешь, у него был ключ к шифру Горштейна? Или он все же припрятал для себя копию результатов исследований?

– Сомневаюсь, – покачал головой Самсонов.

– Тогда зачем убийце с ним разделываться? Или он решил всех ученых убрать? На всякий случай. Тогда получается, он их и похитил?

– Зачем? Убил бы, как Харина, прямо на месте. Нет, я грешу на китайцев.

– А Харин?

– Не повезло ему. Наверное, у него с убийцей были личные счеты. Возможно, решил его шантажировать, уж не знаю чем. Например, что сдаст его полиции. Вот и поплатился.

– Так ты уверен, что ученые знают убийцу?

– Похоже на то.

– А что с остальными? Как они пропали?

– Долинин, как и Харин, отправился на обеденный перерыв, но не вернулся. У Абгаряна не завелась утром машина, и он поехал на метро. До работы не добрался. Шварц пропала из своей квартиры. Похоже, даже оказала сопротивление.

Марго достала новую сигарету и закурила.

– Если мы потеряем всех фигурантов дела, это будет… конец! – сказала она решительно, не глядя на Самсонова.

Тот промолчал. Он был с ней полностью согласен и даже употребил бы слово покрепче, но в целом девушка выразилась вполне емко.

* * *

Агни кормил рыбок и думал. На его лице собрались мелкие морщины, которые обычно были незаметны, но теперь набавляли ему сразу лет пять. Свет торшера высветил предплечье с татуировкой и рельефную мускулатуру, выступавшую под черной майкой без логотипов.

Форточка была распахнута, и в комнату врывался прохладный ветер вместе с шумом трамваев и автомобилей. Солнце почти село, только над крышами пятиэтажек разливалось розово-желтое закатное марево, и на его фоне раскачивались похожие на веники тополя.

Агни служил в морской пехоте, затем в спецназе, воевал, потом стал контрактником. Работал инструктором в разных горячих точках, получил три ранения, одно из которых – в бедро – давало о себе знать, особенно в ветреную погоду. Вот и теперь нога ныла, хотя и не слишком сильно.

Агни привык к этому, ощущения присутствовали на периферии сознания, он почти не обращал на них внимания. И все же боль напоминала о прошлой жизни – той, в которой он рисковал и получал за это деньги. Ему нравилось: он был наемником и сам выбирал, кому служить и за сколько. Теперь у него было много денег – он вложился в два прибыльных дела, ему повезло, бизнес процветал, и у Агни больше не было нужды наниматься к тем, кто вел войны.

Агни тосковал по опасности, но он был уже староват, и его теперь нанимали только в качестве инструктора, а это не давало того адреналина, который так был ему необходим. Правда, в последнее время адреналина было хоть отбавляй.

Агни машинально потрогал раненую руку. Пуля прошла навылет через плечо, не пришлось обращаться к врачу – сам зашил и перебинтовал. Не впервой.

Зазвонил мобильный телефон, на экране высветился знакомый номер. Агни подождал секунд десять, раздумывая, стоит ли отвечать, и сбросил вызов. Он не хотел слушать уговоры и увещевания: у него было дело, которое нужно было закончить. Так он считал, так решил, а когда он принимал решение, то шел до конца – всегда, не делая исключений.

Телефон зазвонил снова, и на этот раз Агни не стал его отключать. Он просто положил его на стол и сел на диван.

Мелодия звучала долго, но без толку. Адриано Челентано пел свою знаменитую «Soli». Агни едва заметно покачивал в такт головой. Это была «их песня». Так она всегда говорила.

Агни так и не ответил. Он думал о том, что еще не все следы подчищены, и предстоит кое-какая работа. Нужно было прикинуть, как ее лучше сделать. Потом, наверное, придется исчезнуть – благо деньги и опыт позволяли ему это сделать, потому что рано или поздно либо полиция, либо разведка выйдет на него, и тогда скрыться будет гораздо трудней.

* * *

Самсонов пил горячий зеленый чай и размышлял. К неуловимому убийце, помимо положенного по долгу службы, накопился немалый личный счет: рана в боку, обстрел возле Экспоцентра, необходимость работать под контролем конторы «серых». Конечно, следовало признать, что преступник не прикончил Самсонова, когда у него была возможность, и даже помог им с Дреминым в разрушенной лаборатории, пристрелив одного из китайцев. Поэтому старший лейтенант намеревался взять его по возможности живым.

Враг попался на этот раз вообще какой-то странный, непривычный: с одной стороны, одержимый своей идеей и готовый ради ее осуществления на любые зверства и в то же время способный остановиться и провести грань. Не похоже было, чтобы им владела одна только кровожадность: даже в жутких способах, которые он выбирал, чтобы расправиться со своими жертвами, угадывался прагматизм – необходимость получить нужную информацию, уничтожить опасные результаты исследований.

И все же, несмотря на это, чувствовалось в действиях убийцы и нечто патологическое. Огонь, бушующий повсюду, где он появлялся, кровь, льющаяся из ран, хирургическая и педантичная точность исполнения приговоров. Словно Самсонову противостояла совершенная и прекрасно отлаженная в прошлом, но теперь немного вышедшая из строя машина.

Мысли Самсонова вернулись к Дремину. Несмотря на то что ему нравилось работать с Марго, верного товарища по службе и, возможно, единственного друга ему не хватало.

Примерно час назад старший лейтенант позвонил в больницу узнать, как у Дремина дела. Медсестра сказала, что больной еще в реанимации, но идет на поправку. Ни о каких посещениях, конечно, не может быть и речи. Нет, она не знает, когда можно будет навестить.

Потом Самсонов набрал номер жены Дремина. Она держалась, хотя