Сердце в огне - Марина Безрукова

становилось невыносимо, он уезжал к Анне. Там погружался в страсть, чтобы не думать и не бояться. Не смаковал, не цедил по глоточку, чтобы на утро не было похмелья, а пил ее бутылками, одну за одной, лишь бы не останавливаться и не возвращаться в реальность, где его поджидают страхи. Засыпал лишь под утро. Измученная, но довольная Анна тихо спала рядом.

Глеб подзаряжался, как батарейка. Под кожей пульсировало и разгоралось умиротворение. Появлялись эйфория и желание свернуть горы. Мир переставал быть колючим, а будущее из сжатой до минимума точки, разрасталось до светлого радужного пятна.

Из кинотеатра он вышел разбитым. Сказались мелькавшие на экране образы и тошнотворные звуки. Они, как занозы, впились в мозг. Был только один способ избавиться от этого состояния — поехать к Анне. Его появление никогда ее не удивляло. Открыв дверь, она брала его за руку и вела к панорамным окнам. Стоя перед полупрозрачной стеной, Глеб прижимал Анну к себе и замирал, уткнувшись носом в прохладные платиновые волосы. Она не сопротивлялась. Ждала, безвольно опустив руки, транслировала ему энергию, а он наслаждался ощущением покоя, которое волнами расходилось по всему телу.

Сегодня потребовалась новая доза, и Глеб, не раздумывая, вызвал такси. Домофон с камерой отозвался на сигнал сразу. Калитка приоткрылась, и Глеб проскользнул на территорию жилого комплекса. Ветер, подвывая, гулял в верхушках высоток. Фонари разбрасывали светодиодные огни на мокрые глянцевые крыши автомобилей. Створки лифта распахнулись. Из блестящей кабины шел ровный белый свет, будто ступив туда, окажешься в раю.

Дверь в квартиру была приоткрыта. Глеб осторожно толкнул ее рукой. Из глубины апартаментов доносилась тягучая музыка, чем-то похожая на ту, что он слышал в кино. Глеб медленно вошел внутрь, скинул куртку и, петляя по длинному коридору, побрел в большую гостиную. Силуэт Анны он заметил при входе. Она неподвижно сидела на диване. По комнате струился сандаловый аромат, а в отражении окна играли мелкие огоньки. Глеб подумал, что Анна разложила на полу гирлянду и включила ее для красоты.

— Привет, — произнес он негромко, чтобы не напугать ее.

Анна не обернулась. Глеб сделал несколько шагов по направлению к ней. Он летел, как мотылек на свет лампы. И вдруг напоролся на невидимую преграду. Во рту сразу же пересохло, а сердце заколотилось так, что заложило уши. Превозмогая тошноту от закрутившегося в животе узла, Глеб, не моргая, уставился на крошечные свечки, расставленные на полу вдоль дивана. Холодный пот противной пленкой покрыл всё тело, проник внутрь каждой поры, чтобы пропитать изнутри липким страхом.

— Садись рядом, Глеб.

Анна похлопала по дивану, будто звала питомца. Глеб испуганно шарахнулся в сторону и отвернулся.

— Я не могу, ты же знаешь, — прохрипел он. — Зачем ты это делаешь?

— Потому что, — спокойно ответила Анна. — Потому что пора принять реальность и заглянуть своему страху в глаза. Иначе ты навсегда останешься его рабом.

Хотя свечи горели бесшумно, Глебу почудился зловещий треск пламени. Захотелось упасть на колени, свиться в клубок и закрыть руками уши. Запах огня пропитал каждый волосок в носу. Настойчиво постучался в мозг, предлагая воображению красочные картины. Глеб чуть было не застонал.

— Убери! Я прошу тебя! Убери немедленно!

— Нет! Не уберу. Нельзя всю жизнь прятаться. Ты думаешь, если будешь соблюдать правила, то никогда больше не столкнешься с огнем? Нет, Глеб… Поверь, он догонит тебя, он сделает тебе назло, он постоянно будет выжигать самое ценное, пока ты не примешь его. В твоем сознании он будет проявляться снова и снова, как заезженная пластинка. Иди сюда… Научись смотреть на маленькие свечки и ты сможешь преодолеть себя. Я знаю, о чем говорю.

Глеб слушал ее завораживающий голос, который как дудочка манил следовать за собой. Стопы и икры напряглись, но тут же замерли, будто их стянуло судорогой. К тошнотворному страху примешалась ярость. Она пульсировала в висках, раздуваясь, как большой шар и грозила вот-вот взорваться. У Глеба задергалась верхняя губа, он ощерился и прошипел, брызгая слюной:

— А ты не думала, что я не котенок, которого нужно приучить к лотку?! Обязательно нужно потыкать мордой в лужу?! Ты уверена, что это сработает?! Или ты считаешь, что твой рецепт универсален? А может, тебя просто задолбал рядом мужик с фобией?! А?!

— Ты сам себя задолбал, Глеб, — спокойно и почти равнодушно ответила Анна. — Не находишь?

В голубой бездне плавали льдинки, острыми гранями впивались в потемневшее оливковое болото. Глеб поморщился и отвел глаза. Права, черт возьми! Как же она права! Он с силой провел ладонью по волосам и почувствовал, как пересохло во рту. Выдохнул и развернулся в сторону кухонной зоны. Анна никогда не готовила дома. Только варила кофе. Экспериментировала с разными рецептами, нажимая кнопки и дергая блестящие рычажки, похожей на космический аппарат, кофе-машины. Глянцевые поверхности столешниц были пусты и безжизненны. Варочная панель хранила девственную чистоту, не ведая прикосновений грубых днищ сковородок или кастрюль. Не кухня, а обложка для журнала.

Глеб по-хозяйски открыл холодильник и вытащил минеральную воду. Взгляд упал на длинную, как снаряд, бутылку водки. Сейчас бы жахнуть стакан, чтобы в голове образовалась вата. Тогда и мысли забуксуют, завязнут и угомонятся. Наступит долгожданный покой. Тот, за которым он сюда и приехал, а Анна всё испортила.

Запотевшая вмиг бутылка чуть не выскользнула из рук. Глеб сделал большой глоток воды и закашлялся, колючие пузырьки попали в нос. На Анну он не смотрел. Спиной чутко улавливал каждое движение, будто ждал нападения кровожадного зверя сзади. Нужно быть начеку. Монстр выжидает. Однажды Глеб расслабился и поплатился за это. Если бы он не оставил Женьку в номере…

Бутылка со стуком встала на темную столешницу. От мокрого стекла наверняка останется след. Глеб оперся руками о край и мотнул головой. Снова ему показалось, что несется он в утлой лодчонке неведомо куда. А может, и правда, попробовать? Нужно ведь найти уже берег. Хотя бы попытаться.

Глеб повернул голову и смерил взглядом расстояние до его личного ада. Шагов пять-шесть. Меньше пяти метров до края пропасти. Адреналин струей выплеснулся в кровь, сердце затрепыхалось, моля остановиться. Но Глеб уже принял решение. Сумасбродное и нерациональное. Он закрыл глаза и попытался представить себе крохотный уголек, слабый, тлеющий еле-еле. Это еще не огонь, но его предвестник. Мысленно он попробовал протянуть к нему руку. Сильный спазм скрутил внутренности и вернул в реальность. Глеб несколько раз вдохнул-выдохнул и попытался нарисовать картинку снова. На это раз удалось, но в голове всё поплыло, будто он всё-таки выпил водки.

— Как ты это сделала? —