Темногорск - Роман Буревой

Проклятый дар! Ему казалось, что каждый встречный требует от него внимания и кричит. Но Юл никому ничего не может дать.

* * *

Мальчишка вышел из больницы и зашагал к Ведьминской. Взглянул на часы. Было уже два. Что делать? Бродить по улицам? Да хотя бы и так, но только не домой. Мать, правда, сейчас на работе, воспитывать никто не станет, но сидеть в четырех стенах чародей не собирался. Можно заглянуть к Роману, подождать на кухне, если колдун еще не закончил прием и не освободился.

Там хотя бы в стенах – водные зеркала, они экранируют поток внешней энергии. В доме у Романа Юл не чувствует чужой боли. Разве что Надина обида кольнет отточенной иглой сердце. Но Надежда уехала. А Роман… он умеет скрывать свои чувства. Даже от Юла.

Юл почти бегом пустился по улице, прошел мимо дома со стеклянным садом. У соседнего особняка был разрушен забор, а сам дом выглядел так, будто его штурмовал отряд ОМОНа. Интересно, кто тут порезвился? В новостях про бой на Ведьминской ничего не сообщили. На калитке у Романа висела табличка: «Приема нет». Как ни странно, никто из посетителей не дожидался на улице. Юл зашел в дом. Судя по всему, Роман отсутствовал с вечера: на столе стояла пустая банка из-под соленых огурцов и стопки. Початая бутылка водки – тут же. Похоже, у колдуна были гости и ушли они вместе с хозяином. Но хозяин домой не вернулся.

Юл уселся на кухне и решил ждать, даже если придется торчать здесь до ночи. Прислонился головой к стене, закрыл глаза и сразу же уснул.

Спал он долго. Потому что когда он открыл глаза, то увидел, что косые лучи заходящего солнца освещают кухню.

На улице кричали. Мальчишка кинулся к окну. Увидел, как взлетела над забором бутылка с зажженным фитилем. Но через забор не перелетела – колдовские заклинания дом оборонили. Бутылка перекувырнулась в воздухе и грохнулась с той стороны забора – на улице. Юл увидел, как рвануло вверх пламя.

– Ах вы, гады! – Мальчишка бросился на улицу, решив, что поднимет всю воду из луж и канав – после ночного снегопада ее было в избытке – и обрушит на мерзавцев.

Но когда Юл выбежал на Ведьминскую, никого рядом уже не было. Погромщики успели сбежать. На земле плясал, угасая, бессильный костерок. Мальчишка помчался по следу поджигателей. Они не могли далеко удрать. Он отчетливо ощущал их ненависть и ярость. Наверняка укрылись в Дурном переулке. И вдруг чародей остановился – от идущего навстречу человека шла удушливая волна мертвящего, ни на что не похожего чувства. Человек шел, глубоко засунув руки в карманы старенькой серой куртки, низко опустив голову в вязаной черной шапочке.

Может быть, этот тип кинул бутылку? Нет, не похоже…

Мальчишка засомневался. Одно было точно – настрой именно этого человека в серой куртке уловил только что юный чародей. Поток странного чувства (страдание? боль? ненависть?) все усиливался. Казалось, чем ближе подходит этот человек, тем сильнее становится его боль. Юл вгляделся в идущего и отпрянул: это был Генка, Мишкин брат. Безжизненный взгляд скользнул поверх Юла. Совершенно мертвые глаза. В них не то что страдания, даже намека на какое-то чувство не было. Откуда же тогда эта нестерпимая боль, что продолжала расти?

Юл беспомощно оглянулся, пытаясь отыскать ответ.

В этот момент синий «Форд» затормозил подле него. Дверца распахнулась. Мальчишка повернулся на пятках. Он уже предчувствовал отгадку, раскрыл рот…

Роман вышел из машины:

– Разве мы договаривались, что ты придешь?

Боль сконцентрировалась. Теперь она лучом проходила сквозь Юла. Лучом прицела.

– Ложись! – завопил Юл и толкнул колдуна в грудь. Тот отшатнулся, ударился спиной о машину.

Мальчишка схватил Романа за куртку, потянул вниз. Раздался выстрел. Послышался звон стекла: пуля разбила оконце распахнутой дверцы машины, ударила в Романа. Юл ощутил, как кровь выплеснулась ему на руку. Он вновь рванул колдуна к земле. Прохожих будто смело. Одни бросились за стволы деревьев у обочины, другие – на асфальт, кто-то вломился в раскрытую дверь магазинчика на углу.

Новый выстрел. Мимо. В Юла полетели осколки льда и замерзшей грязи.

И тут раздались еще три или четыре выстрела, слились в непрерывный грохот – пророкотали громом неведомой грозы. Мимо них в туче брызг, как Левиафан, пронеслась машина и скрылась в Дурном переулке.

Юл вскочил.

Генка лежал на асфальте, раскинув руки. Возле него мокрый снег быстро набухал красным. В двух шагах от убитого валялся пистолет.

И тут же боль, что испытывал Юл последние несколько минут, исчезла. Юл перевел взгляд на Романа. Тот сидел на асфальте подле машины, ухватившись одной рукой за раскрытую дверцу, а другой пытался нащупать опору, чтобы подняться. Кажется, колдун даже не заметил, что порезал стеклом ладонь. Мальчишка дернул замок молнии на куртке колдуна, пытаясь расстегнуть. Но молния была мокрой и липкой, замок заклинило. Мокрой и липкой от крови – дошло не сразу до мальчишки. В мозгу его отчетливо прозвучало одно слово: «Воды».

Руки дрожали, пока Юл вытаскивал бутылку из рюкзака, пока произносил заклинание и подносил горлышко к губам колдуна. Роман сделал один глоток, другой. Кажется, ему стало легче. Чуть-чуть, но легче.

– Пуля наверняка заговоренная. Канистра с водой… багажник, – прошептал Роман.

Юл вытащил ключи и кинулся к багажнику. Отыскал канистру. Вернулся. Наконец удалось справиться с молнией. Серебряная фляга в кармане колдуна оказалась пробитой насквозь. Рубашка под курткой была алой. Юл отвинтил пробку канистры.

– Ты… – прошептал Роман.

Юл взял колдуна за руку. Пальцы у того были как лед. И – что совершенно невероятно – отсутствовал оберег с зеленым камнем. Если ученик учителю не поможет, то никто ему не поможет. Никто. У Юла сразу пересохло во рту, а внутри, под грудиной, противно защемило.

– Заклинание повторяй. Непрерывно. – Голос раненого звучал очень тихо.

Юный чародей поднял канистру и стал лить воду на Романа. Струя стекала по лицу, за пазуху, выплескивалась – уже розовая – сквозь застежку в рубашке.

Лицо Романа исчезло. Машина и улица растаяли. Юлу показалось, что он стоит на каком-то мокром осклизлом камне. А вокруг – вода. Неостановимо падают струи. Вроде как водопад вокруг рушится. А сам Юл – на камешке. И не разглядеть, что там, за водою, и что наверху. Почудилось мальчишке, что это тот самый камень, о котором Достоевский писал, – на котором приговоренный к смерти всю жизнь готов стоять, лишь бы ему жизнь сохранили.

– Говори! – долетел откуда-то издалека голос учителя, и в этот миг Юл почувствовал, что Роман отпустил его руку.

«На острове Буяне…»

«Не останавливаться!» – приказал юный чародей сам себе. И едва произнес последнее слово, принялся шептать заклинание по новой. Шум воды усилился. Теперь уже не отдельные струи падали на камни, но целый поток. Будто стекло вокруг. Стекло, которое течет. А сверху вроде как свет. Все ярче и ярче. Юл договорил заклинание торопливо, захлебываясь, сглатывая слова, и ступил на новый круг. Свет усилился.