Афганец - Фредерик Форсайт

Приятели перебрали всех, кого встретили на пути от отеля, где они укладывали вещи, до аэропорта. Наконец один сказал:

— Послушай, Марк, помнишь того похожего на араба парня, который помог перенести вещи на тротуар, когда мы выгружались из такси?

— Что за парень? — спросил Хилл.

Вместе они составили примерное описание. Чёрные волосы и чёрная коротко подстриженная борода. Тёмные глаза. Смуглая кожа. Около сорока пяти. Подтянутый. Тёмный костюм. У Хилла уже было описание, полученное от портного и парикмахера в Рас-эль-Хайме. Сомнений не осталось — Лом. Стив Хилл от души поблагодарил аквалангистов и сказал, что домой в Эссекс их отвезут на машине.

Потом он позвонил Гордону Филлипсу на базу Эдзель и Мареку Гуминни в Вашингтон. Каждому Хилл прочёл текст записки. Он был короток:

ЕСЛИ ВЫ ЛЮБИТЕ СВОЮ СТРАНУ, ПО ПРИЕЗДЕ ДОМОЙ ПОЗВОНИТЕ ПО ТЕЛЕФОНУ ХХХХХХХХХ. ПЕРЕДАЙТЕ: ЛОМ ГОВОРИТ, ЭТО БУДЕТ КАКОЙ-ТО КОРАБЛЬ.

— Отложите всё остальное, — приказал он Филлипсу. — Обшарьте весь мир, но найдите пропавший корабль.

Как и капитан «Звезды Явы» Херрман, Лайам Маккендрик передал вахту помощнику только после того, как совершил несколько сложных манёвров и провёл судно через пролив между островами Джоло и Тавитави. Впереди лежало море Сулавеси, и «Графиня Ричмондская» уже взяла курс на юг, к Макасарскому проливу.

В экипаже было шесть человек: пять индийцев из Кералы, все христиане, люди преданные и знающие дело, и помощник, уроженец Гибралтара. Капитан уже сдал вахту и спустился в каюту, когда из-за кормы выскочили два быстроходных катера. Как и в случае со «Звездой Явы», у команды не было ни малейшего шанса. Считаные секунды понадобились бандитам, чтобы перебраться через поручни и добежать до мостика. Возглавлявший нападение Лампонг неспешно следовал за ними.

На сей раз обошлись без притворств и церемоний. Задача перед пиратами стояла простая: сделать так, чтобы «Графиня Ричмондская» исчезла навсегда вместе с командой. Её ценный груз, ради которого, собственно, судно и проделало путь в полмира, должен был пойти на дно вместе с кораблём. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь.

Матросов согнали к гакаборту и расстреляли из автоматов. Тела упали в воду. Пираты даже не стали привязывать к ним грузы — Лампонг знал, что здешние воды кишат акулами.

С Маккендриком расправились в последнюю очередь, и взбешённый капитан ещё успел выплеснуть гнев на своих убийц и обозвать их предводителя грязной свиньёй. Оскорбление пришлось мусульманскому фанатику не по вкусу, поэтому он сделал так, чтобы британец отправился в море ещё живым.

Подручные Абу Сайяфа затопили немало судов и знали, как открыть кингстоны. Едва только кильсон начал заполняться водой, они вернулись на катера и отплыли от тонущего корабля на несколько кабельтовых. «Графиня Ричмондская» медленно осела на корму, задрала нос и бесшумно ушла под воду, чтобы встать на вечный причал на дне моря Сулавеси. Пираты же развернулись и устремились на базу.

Для группы, собравшейся в бараке на берегу затерянного в филиппинских джунглях залива, сигналом к началу путешествия стал ещё один короткий звонок находящегося в море Лампонга по спутниковому телефону. Один за другим люди спустились по ступенькам к пришвартованному у причала теплоходу. Оглянувшись на тех, кто остался, Мартин вдруг понял, что они не только не испытывают облегчения, но, наоборот, глубоко завидуют отправляющимся на смерть.

За годы карьеры в спецслужбах ему ни разу не доводилось видеть бомбиста-самоубийцу до исполнения теракта. Теперь он не только находился среди смертников, но и сам стал одним из них.

В замке Форбса, готовясь к операции, Мартин много читал о том, что фанатики-террористы абсолютно непоколебимо уверены в том, что идут на святое дело, что оно одобрено самим Аллахом, что душа их гарантированно перенесётся в рай и что все это перевешивает любовь к жизни.

Он понял и то, что ненависть внушается «шахидам» вместе и параллельно с любовью к Аллаху и что одно не срабатывает без другого. Именно ненависть разъедает душу, подобно сильной кислоте, не оставляя в ней простых человеческих чувств. И сейчас Мартин был окружён ею.

Он видел ненависть в лицах бандитов Абу Сайяфа, радующихся каждому случаю убить «неверного»; он ощущал её в сердцах арабов, молящих Аллаха дать им возможность уничтожить как можно больше христиан, евреев и «плохих» собратьев по вере; он задыхался от ненависти, исходящей от Аль-Хаттаба и Лампонга, вынужденных таить её в себе и жить среди врагов.

Пока теплоход медленно тащился по заливу под нависающими кронами деревьев, Мартин незаметно изучал своих спутников. Все они разделяли эту ненависть и фанатизм. Все считали себя особо отмеченными самим Аллахом, Истинно Верующими.

Мартин уже не сомневался, что ни один из них не знает, в чём именно будет заключаться жертва, какая цель определена для атаки и куда они держат путь.

Они знали только то, что предложили себя для смерти, что их дар принят и что они удостоены высокой чести нанести Большому Сатане такой удар, о котором будут говорить ещё сто лет. Подобно пророку, они готовились к великому путешествию на небеса, путешествию, названному Аль-Исра.

Залив разделился на два рукава. Пыхтящий теплоходик вошёл в более широкий, и вскоре за ближайшим поворотом возникло стоящее на якоре судно. Развёрнутое носом в сторону моря, оно, судя по всему, было готово к отплытию. Грузовую площадку на палубе занимали шесть стальных морских контейнеров. Белые буквы на корме складывались в название — «Графиня Ричмондская».

В какой-то момент Мартин подумал, что, может быть, стоит рискнуть и попытаться сбежать в джунгли. В своё время, проходя подготовку в САС, он провёл шесть недель в тропических лесах Белиза.

Мысль мелькнула и ушла. Без компаса и мачете не пройти и мили, а преследователи не дадут и часа. И что потом? Долгие дни пыток и неминуемое разоблачение.

Нет, побег сейчас ничего не даст. Надо ждать, и время рано или поздно предоставит другую возможность.

Или не предоставит.

Один за другим поднялись они по трапу на палубу грузовоза: инженер, штурман, радист — все индонезийцы; инженер-химик и фотограф — оба арабы; пакистанец с акцентом северянина-британца — на случай, если кто-то пожелает поговорить с «Графиней Ричмондской» на английском; афганец — второй рулевой. В Шотландии Мартин часами изучал лица известных подозреваемых и просмотрел тысячи фотографий, но эти были ему незнакомы. На палубе группу приветствовал человек, под командой которого им предстояло отправиться в путь к вечной славе. Его экс-спецназовец узнал — перед ним стоял Юсуф Ибрагим, помощник и правая рука Аль-Завахири, палача Багдада.

В фотоархиве спецслужб, с которым Мартина познакомили в замке Форбса, он состоял в так называемом «первом списке». Юсуф Ибрагим был невысок ростом и кряжист. Парализованная левая рука свисала вдоль тела безжизненной плетью. Когда-то он дрался с русскими в Афганистане, и там ему в руку попало несколько осколков шрапнели. Ибрагим отказался от ампутации, сохранив «мёртвую» руку.