📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгЭротикаДревняя история секса в мифах и легендах - Владислав Петров

Древняя история секса в мифах и легендах - Владислав Петров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Перейти на страницу:

Менерийо, дочь демиурга макуна, увидев, как мучается ее брат Умакан, пытаясь сойтись с вагиной, слепленной из песка, решила — из жалости — разок отдаться ему. Но брату это так понравилось, что он стал забираться в гамак сестры каждую ночь, довел ситуацию до скандала, был измазан генипой и от стыда утопился. Правда, демиург его оживил и забросил на небо в качестве месяца, а на земле от Умакана осталась выросшая из песочной вагины папайя. Сердобольная же Менерийо была отдана на съедение ягуарам и умерла безвозвратно. Куда гуманнее выглядит наказание у австралийских аборигенов тиви: аборигену по имени Ящерица, овладевшему своей сестрой чуть ли не в присутствии ее мужа Орла, всего лишь крепко намяли бока...

Измазать чем-нибудь ночного визитера было у мифических девушек самым распространенным методом выяснения его личности, но наряду с ним применялись и другие. Например, в алеутском мифе красавица, чтобы узнать, кто же такой заваливает ее каждую ночь на спину, незаметно (!) подрезает любовнику сухожилия на ногах, а утром слышит, что ее брат, разорвав сухожилия, сорвался со скалы во время охоты. Алеутка при этом известии ничуть не опечалилась. Она спела задорную песню, смысл которой сводится к приглашению братнему трупу прийти и посмотреть на ее гениталии, затем превратилась в калана и, вильнув хвостом, уплыла в море, оставив на берегу умирающую от горя мать.

Иногда кажется, что лучше бы уж правда в таких случаях оставалась тайной за семью печатями. Ибо пока не наступал момент истины, в семьях царила гармония, а как только все выходило наружу, жизнь и самой девушки, и ее брата, да и всей семьи летела кувырком. В мифе кус барышня умерла на месте, узнав, что ее любовник — брат. В мифах индейцев лиллуэт, клаллам и халкомелем брат и сестра, затравленные родственниками, подвергли себя самосожжению. Тех же, кто сам моральных страданий не испытывал, наказание настигало свыше. Развратную девушку камаюра пожрали водные чудовища, у трумаи согрешивший брат был превращен в водное страшилище...

Однако, несмотря на неминуемость возмездия, тяга к собственным братьям и сестрам у некоторых мифических героев принимала запредельные формы. И ладно, если бы страдали только они сами, как персонаж пайванов по имени Кулеле, бросившийся на копье, когда узнал, что сестра вышла замуж. Но вот манси рассказывают, как некая Мось-нэ проколола свою невестку насквозь лыжами, труп спустила под лед, переоделась в ее одежду и так обманула брата. Тот сестру не узнал и стал жить с ней, как с женой. И только когда у них родился мальчик и товарищи по играм сообщили ему, что мать приходится ему не только матерью, но и тетей, и кроха-сын к отцу пришел, — лишь тогда муж-брат прозрел и порубал жену-сестру, а заодно и ни в чем не повинного ребенка на кусочки.

Ничуть не меньшие страсти возникали во взаимоотношениях отцов — дочерей и матерей — сыновей. Едва ли не главный красавчик древнегреческой мифологии Адонис, успевший за свою относительно короткую жизнь побывать в любовниках и у Афродиты, и у Диониса, был плодом связи царя Кипра Кинира и соблазнившей его дочери Смирны, она же Мирра. У индейцев пиароа на заре мироздания некто Квоймои, змеиного происхождения, пришел в гости к своему зятю Вахари, как раз когда тот изготовил свеженькую смесь на основе йопо, нанюхался и в галлюциногенном угаре изнасиловал свою дочь Квавааму, которая забеременела и родила змея. Этот змей, достигнув половозрелого состояния, совокупился с племянницей Вахари — Вавава-райю, и у них родилась дочь-маниок, от которой пошли все сорта маниока. Но тут — хотя бы в глазах самих пиароа — есть оправдание: воздействие наркотика и последующая, через поколение, польза в виде культурного растения. То есть родительское изнасилование, хотя и задним числом, прибрело сакральный статус.

Однако хватает, надо признать, и таких сюжетов, связанных с отцами, в которых ни осуждение, ни оправдание действий главного персонажа даже не предполагается. У индейцев, например, отцы — это часто не связанные никакими моральными узами трикстеры, которые, почувствовав влечение к дочери (а иногда и к нескольким дочерям сразу), идут на любые хитрости, лишь бы удовлетворить похоть. Главный их прием — имитация своей смерти, изменение внешности и появление в поле зрения вожделенной дочери в качестве жениха. Как под копирку действуют трикстеры Койоты в мифах кароков, винту (у них трикстер зарекомендовал себя еще и как некрофил), китанемуков, пайютов южных (тут инновация: Койот совершает инцест вторым, запасным, пенисом) и пайютов северных, серрано, навахо и других индейских народов.

У варрау в роли отца-трикстера выступает Олень, разоблаченный по двупалой руке (в чем проявилось его парнокопытное прошлое), у мехинаку — Дятел, а у нутка — Ворон. Последний персонаж оказался самым изобретательным: перед тем как инсценировать свою смерть, он посоветовал дочерям поправить здоровье, присевши на целебный красный сучок в лесу, а сам зарылся в землю, выставив наружу пенис. Нечто похожее мы наблюдаем и у западноафриканских аньи, только трикстер здесь не самый обычный — паук по имени Экендеба.

Проживающий на острове Саибаи персонаж мифа аборигенов островов Торресова пролива по имени Вамалади тоже притворился умершим (тем более что имел веский повод умереть — у него нос провалился от проказы), затем выбрался из могилы, превратил себя в красавца с помощью восковой маски и стал навещать дочь ночами. Дело даже дошло до беременности. Но однажды восковой нос у порочного папаши отвалился, дочь его узнала, и он, понимая, что вот-вот будет расплата — гулять так гулять! — напоследок за одну ночь обрюхатил всех женщин племени. Расплата явилась в облике скопы, которая унесла Вамалади в неизвестном направлении, предположительно на Новую Гвинею.

В мифе российских эвенков инцест, совершенный с дочерью неким переменившим внешность стариком, тоже привел к беременности и рождению мальчика. И никто бы ничего не узнал, но отец проговорился сам: он зачем-то сочинил песню, в которой рассказал о собственном грехопадении, и спел ее при дочери-жене. Как бесхитростно сообщает миф, та после этого «ушла от старика отца к хорошему мужу». Видимо, эвенкские мифотворцы посчитали это достаточным наказанием для развратника.

Куда более жесткий подход к вопросу демонстрируют похожие один на другой мифы австралийских аборигенов нгулувонга и варрай. В варианте варрай дело было так: старик Авананангку, живущий с семьей на Млечном Пути, совратил на глазах жены одну из дочерей. Она ничего ему не сказала, но, дождавшись, пока он спустится на землю ловить рыбу и начнет подниматься с уловом, обрезала веревку, и Авананангку грохнулся вниз, пробив дыру в районе Южного Креста. Кстати, на языке варрай Млечный Путь так и называется — Ампик, что в переводе значит «веревка».

Еще один отец стал жертвой пагубной страсти к дочери в мифе коренных австралийцев куджани. В каком-то смысле он вызывает сочувствие, поскольку не опустился до совращения или насилия, а обратился к дочери с открытым предложением, а получив отказ, проткнул себе костью мошонку, затем собственноручно вырыл могилу, той же костью выковырял себе печень, ребра, кости ног, сердце и легкие, сложил все это в кучу, затем вырвал глаза, забросил их подальше и упал в могилу... Вот какую страшную он испытывал страсть!

Сам себя наказал и персонаж мифа тробрианцев Момо-вала, но, в отличие от вышеупомянутого собрата по болезненным наклонностям, он свое пакостное дело совершил, а когда обесчещенная дочка бросилась в море на съедение акулам, совокупился напоследок с женой — да так, что она умерла, а затем отсек себе пенис и истек кровью.

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?