Михаил, Меч Господа. Книга 3. Рейд во спасение - Гай Юлий Орловский

– Ты свинья.

– Зато какой умный, – подтвердил Азазель с удовольствием, – хитрый и красивый!.. Ладно, все наладится. Да ты и сам чувствуешь, только признаваться не желаешь… Да, кстати… Получен еще один ответ…

– Какой?

– Помнишь, ты жалобно стенал, что никогда-никогда больше не подержаться… ну-ну, я имею в виду за рукоять своего меча архангела! Но вот подержался же! Правда, краткий миг, но именно он принес тебе победу, а Зарана лишил надежды на восстановление. Теперь Заран не просто мертв, а навсегда мертв.

Страстная надежда вспыхнула у Михаила с такой силой, что он сам ощутил, как загорелись огнем его глаза и почти осветили перед ним участок комнаты.

– Врешь?

– Точно, – заверил Азазель. – Я же пребывал в своей роли изысканного наблюдателя и ценителя таких боев между мордоворотами. Интеллигенты тоже любят смотреть такие зрелища, правда-правда!.. Хоть и не признаются. Я хорошо видел, как лезвие твоего меча превратилось в твердое пламя Первого Дня Творения. Мишка, оно не само превратилось, не само!

Михаил спросил с надеждой:

– А… как?

Азазель выпалил твердо:

– Все ты, Мишка! Так что пей из всех стаканов. Пока тебе никто не предъявит обвинение в чрезмерном применении силы. Готовься к великой цели, и слава тебя найдет!

Михаил не ответил, топал сзади молча, так же поднимались по лестнице, пока не увидели в плотном каменном своде зияющую дыру. Там появилось лицо Обизат, она помахала рукой и снова исчезла.

Михаил вдруг спросил с подозрением:

– А ты что, в самом деле не знал, что рога Зарана тоже исчезнут?

Азазель взглянул изумленно:

– Знал, конечно!

– Так чего тогда плел насчет вешалки из рогов в прихожей?

Азазель сказал с оскорбленным видом:

– А помечтать?.. Счастье есть лишь мечта, но что мы без мечты?.. Все новое рождается только в мечтах! Мечта – предтеча всех великих открытий и убийств. Но, увы, убога та мечта, что может сбыться целиком… А мы, мечтатели, так одиноки в этом жестоком равнодушном мире…

Михаил сказал зло:

– Подумаешь, мечтатель. Даже тупорылую свинью, что даже небо видит только раз в жизни, когда ее смалят, и ту осеняет иногда мечта. Конечно, свинская.

– Ну, спасибо, – протянул Азазель с самым оскорбленным видом, – то козел, то свинья… Еще инфузорией-туфелькой назови или хламидомонадой!

Он выбрался наверх первым, Михаил вылез следом, сердце дрогнуло при виде страшного в своем величии подземного мира.

Обизат встала рядом плечом к плечу, хотя ее уперлось ему чуть выше локтя.

– Красиво, – сказал Михаил. – Но надо возвращаться… Отсюда нельзя?

– Увы, – сказал Азазель, – предстоит обратный путь…

Михаил спросил с подозрением:

– А короче дороги нет?

– Есть, конечно, – ответил Азазель с удивлением. – Но ты же из тех, кто легких путей не ищет?

– Иди ты, – сказал Михаил, посмотрел на нежноликую Обизат и добавил с вызовом: – Я ищу легкие пути и легкую жизнь. Ну, веди?

– Как скажешь, – ответил Азазель оскорбленно. – Хотя бы женщины постеснялся!.. Тоже мне, герой. Начинаю думать, Заран сам о стену убился. Хорошо, станьте ближе… Обними Обизат покрепче, а то если я, то еще кинжал засадит под ребро… она же из клана высокой культуры!.. А я обниму тебя по-отечески, не дергайся… Готовы?.. Раз… два…

Михаил в недоумении огляделся. Он уже представлял себе квартиру Азазеля и Сири на кухне, но его подошвы уперлись в каменные плиты ровной площадки, за спиной бездна, а в сотне шагов впереди стена крепости Зарана, в которой только что шел страшный смертный бой.

Обизат в растерянности осматривалась в поисках опасности, а Михаил спросил тревожно:

– Азазель, ты что задумал?

– Закончить, – ответил Азазель.

– Мы разве не…

– Не совсем, – пояснил Азазель. – Заран мстил за убийц его прадеда, а если Малфас, его отец, начнет мстить за сына? Мы никогда не вырвемся из этого колеса. Ты напузырился темной мощи?

Обизат навострила уши, Михаил ответил с неуверенностью:

– Старался. Насколько это удается… человеку.

– Сейчас проверим, – проговорил Азазель зловеще. – Ничего ценного не оставил?.. Трофеи собрал?

– Я не ты, – огрызнулся Михаил.

– Прекрасно, – одобрил Азазель. – Теперь собери всю мощь… сосредоточься и… попробуй снести крышу с этого дворца. Если удастся повредить и стены, еще лучше. Я же тебе уже говорил, с демонами, как и с людьми, проще разговаривать, когда видят твою силу. Это у вас там, у людев, когда ты вежлив, и с тобой вежливы, да и то не всегда, а здесь силу не выкажешь, то хоть развежливись – ноги о тебя вытрут и пойдут, посвистывая, дальше.

Обизат молча поглядывала то на Азазеля, то на Михаила, но к Михаилу старалась держаться поближе, словно верный оруженосец, готовый умереть за лорда.

– Попробую, – буркнул Михаил. – Я еще ничего не рушил.

– Но и не строил, – напомнил Азазель, – а не рушил – почти то же самое, что и не строил. Потенциальный убийца и бомбист.

Михаил вперил взгляд в каменную стену дворца, сила в самом деле ходит по телу, требуя выхода. Нужно научиться подчинять, чтобы даже не напоминала о себе, но это потом, сейчас же Азазель предложил самый простой выход.

– Давай, – сказал вполголоса Азазель.

– Не торопи, – огрызнулся Михаил.

– Ах да, ты же арфист, – сказал Азазель с почтением, – может, тебе еще и петь нужно?.. Ничего, сосредотачивайся, как неторопливая Россия при Горчакове, мы подождем. Но чтоб и эффект был тот же.

Михаил хотел было ответить, что Малфас может не захотеть ждать, как только узнает о гибели сына, но смолчал, любые разговоры только мешают концентрировать мысли, волю и страстное желание, без которого чужой мощью управлять не удается…

Он сам не знал, сколько так сосредотачивался, чтобы разом высвободить всю мощь элементаля, но в какой-то момент Азазель вздрогнул, рядом тихонько выдохнула Обизат и застыла, как суслик у норки.

Высокие стены величественного дворца странно колыхнулись, но тут же встали на свои места, в небе негромко прокатились раскаты грома. Снова качнулось сильнее, на крыше треснули балки, посыпалась черепица.

– Давай, – прошептал Азазель, – у тебя получается!.. Давай, Мишка, круши этот старый мир… Покажи себя во всей человеческой звериности!

Михаил неотрывно смотрел на дворец и мощными рывками мысленно наваливался на стену. Его отбрасывала некая защитная мощь, но черпал силу клипот и давил все сильнее и яростнее с полным осознанием своей правоты и верности Заветам, которые только он понимает правильно, а все остальные дураки набитые…