Няня для майора - Аля Миронова

Земченко безуспешно пытался что-то доказать, однако, все оказалось безрезультативным. После этого, дядя Алик направился для беседы с Антоном, которого забрали на допрос. И тут начинается череда неудач. Вторая точка истерики. Наверное, если бы я не знала, что Стрельникова в больнице охраняют, то наведалась бы в гости… И откуда во мне эта смелость?! Ах да, какие-то мрази пытаются сломать жизнь близкого мне человека.

Сначала выясняется, что моего Бабайку уволили вчерашним днем, а это значит, что рассчитывать на помощь с теперь уже бывшей работы не приходится. Потом оказывается, что Антона обвиняют в похищении, а это, как его там, противоправные действия группой лиц, и до пятнадцати лет, или что-то такое, – бурчал по дороге домой Земченко. К сожалению, эту информацию я пропустила мимо ушей из-за слез. А посему, Бойков считается особо опасным преступником и в залоге отказано, моего Бабайку переводят в следственный изолятор до суда.

На этот раз мы приезжаем в дом Бойковых. Здесь уже находятся и дядя Сергей с тетей Томой, и Дима с Утенком.

– Демон, – словно гром среди ясного неба звучит яростный рокот. – Надо поговорить! Живо!

Семеню следом за мужчинами, хотя дядя Алик меня не приглашал к участию. Но женская интуиция прям кричит, что дело в Антоне. Я не могу усидеть в стороне!

– Расскажи-ка мне, племянничек, – недобрым тоном начинает Земченко. – А чем вам не угодил Макарушка?

– В смысле? – косит под дурачка Дима. Даже мне это понятно.

Дядя Алик начинает конкретно выходить из себя.

– Сопляк! Один раз я тебя от тюрьмы отмазал! Второй раз и не подумаю! Сядешь по полной!

– Дядь Вить, ну ты чего? – в миролюбивом жесте поднимает руки Демон.

– Это я-то чего? Это вы, чем думали, когда учинили самосуд над Стрельниковым в лесу!? А!? Я тебя спрашиваю! И не смей идти на попятную! Макар опознал по голосу Бая и дал показания. Не поверю, что ты не при делах, сопляк пустоголовый!

Дима поджимает губы, а руки упирает в бока. Неужели, правда? Быть не может! А что за самосуд? Что за история с похищением?

– В общем, слушай сюда, – уже размеренно продолжает Земченко. – Счет у нас идет на часы, чтобы каким-то образом вытащить Бая. Или сядете вы все, и очень надолго.

– Антоха не сдаст, – встревает Демон. – Тем более, что нет прямых доказательств.

– Поверь мне, – устало выдыхает дядя Алик. – Из него уже начали выбивать нужную правду. И как долго продержится этот партизан – одному лишь Богу известно. Но как только, следак дожмет Бая – они сразу организуют суд, в том числе, и над вами. Нужно успеть до этого поставить Стрельниковых на колени. Так что – копай!

Бедный мой Бабайка! Держись, лю… любимый! Да! Именно любимый! Мы с тобой! Мы за тебя!

– Кажется, я знаю, что следует искать, – подаю голос, обнаруживая свое присутствие.

Как и дал наставления «отец Емеля», как окрестил Земченко Демон, мы копаем. Точнее не мы, а Демон на пару с Костей. Я не сомневаюсь в том, что мужчины найдут искомое, главное, чтобы времени хватило.

Дядя Алик передал от моего майора ребус про апельсин и Утенка. До меня дошло лишь тогда, когда я легла на нашу (я же надеюсь, что так и будет) кровать. Один-единственный предмет интерьера, никак не вписывающийся в эту комнату, сразу же привлек мое внимание.

Встаю с кровати, на которой слишком одиноко лежать без моего Бабайки, и подхожу к стене. Руки сами снимают фоторамку с изображением апельсина. Кручу-верчу. В одном месте рамка кажется тяжелее. Снимаю заднюю крышку, а внутри – ключ. Должно быть, это запасной ключ от кабинета или сейфа. Нужно срочно проверить! Но некая неведомая сила заставляет отогнуть рамку чуть сильнее, и взгляд тут же цепляется за надпись: «Я всегда помню о тебе, Апельсинка. С того самого дня».

Апельсинка… Именно так несколько раз называл меня Антон, делая на этом акцент. Выходит, что апельсин на стене его спальни – это замена моей фотографии? Романтик, блин. Хотя… Наличие охраны, собственный юрист, закрытый кабинет... Вероятно, Бабайка боялся подставить меня под удар, в случае чего. А выходит наоборот, что я его подставила… Хнык.

Не время сопли на кулак наматывать! Нужно узнать, от чего ключ. Забираю и рамку, и фото с собой. Направляюсь к кабинету майора. Ну точно – сим-сим отворяется. Черт! Я столько возилась с отмычками, пока Антона не было дома, а все, оказывается, так просто!

Уууу. Кабинет почти такой же черный, как и спальня. Выполнен в стиле лофт, пожалуй. Однако, на стене я встречаю еще один апельсин. Хм. Снимаю рамку и беру в руки. Ни ключа, ни подписей здесь нет. Разочарованно выдыхаю. И уже, когда я готова вернуть фото на место, взгляд зацепился, на месте рамки, за маленькую, едва заметную кнопочку. Нажимаю на нее. Раздается небольшой скрежет. Начинаю обыскивать взглядом помещение. Вот оно! Около стола кусок стены отъехал в сторону, являя миру сейф.

Прекрасно! Цифровой код. Что же это может быть? Дата рождения Утенка? Он ведь фигурировал в ребусе. Нет. Слишком банально. Моя днюха тоже не подойдет, потому что в ней Ванечки нет. Точнее – связи с ним. А что, если…

Вбиваю четыре цифры: два, пять, ноль, пять. И… Щелчок! Ну конечно! В этот день мы и познакомились, благодаря Утенку. Двадцать пятого мая. Антошенька мой!

Судя по всему, этот сейф изначально был рассчитан на меня, потому что внутри находились деньги, я бы сказала, много денег; дарственная на машину и записная книжка, благодаря которой я смогла бы найти удаленную работу.

Антон мне пока не муж, чтобы я висела у него на шее. Я прекрасно справляюсь с проектами. Очень кстати, дома старшее поколение Бойковых – Ванечка хотя бы занят и присмотрен. Хватит того, что он плачет каждую ночь, когда я ему читаю сказки. Спрашивает, когда же папа сможет вернуться на Землю. Один раз мне хватило ума прочитать ребенку кусок из книги, что читаю сама. Теперь Утенок думает, что наш папа отправился на другую планету, чтобы спасти людей, которые попали там в рабство…

В принципе, малыш не так уж и далек от истины. Следственный изолятор сродни другому миру. Во всяком случае, беспредел там творится нереальный! Антона переводили в карцер! Держись, Бабайка мой, только держись!

Мы с Утенком так и спим вместе, в его детской.

Днем звонит дядя Алик. Новости – хорошие! Наконец-то! Те бесчинства, что утворили в следственном изоляторе, оказались нам лишь на руку. Удалось сменить судью, и, с учетом прессинга и давления, Антона выпускают под залог! Огромная сумма, конечно, но мне все равно! Я могу продать машину и заплатить. Но с деньгами обещает помочь Аркашин, который тоже не остался в стороне. Земченко как раз в пяти минутах от Антона. Обещает перезвонить.

Однако, ни через десять минут, ни через час, ни через два – звонка все нет. И абонент не абонент. Начинаю психовать. Теть Тома забирает мужа и Утенка на пикник к озеру. Их сопровождает один из близнецов. Сэм, кажется.

Некоторое время спустя, на пороге появляется бледный, словно медицинский прокипячённый халат, Демон.