Верни мне тело - Энтони Фарадей

— Ты что, собака, силу почувствовал? — рычит Диор, его голос был как гром, готовый разразиться, — Это что, после того, как ты спрятался за юбку маленькой девочки?

| СПАСИ ЕГО |

| ДЕМОН |

| ПРОШУ ТЕБЯ |

Перепрыгнув через перила балкона с легкостью и грацией, я приземлился позади этих смертных. Встретившись взглядами с удивленным Диором, я уловил мгновенный всплеск шока в его глазах. В следующее мгновение, мужчина с гневом забыл про своего предыдущего собеседника, одной рукой отбросив Грея в сторону, словно мешок с песком.

— Максвелл… наркоман, вор, убийца, неужели ты вступил в лигу? — его голос был полон сарказма и презрения.

Улыбнувшись и сверкнув новыми острыми клыками, я хрустнул шеей.

— Где моя дочь? — строго спросил Диор, его глаза сузились, словно линзы камеры, фокусирующейся на цели.

— Может быть, там. — показал я рукой куда-то в глубину города, где играли неоновый свет, — А может быть, совсем в другом месте…

— Мне нужно с ней поговорить.

— А мне нужно, чтобы ты встал на колени и выплюнул мне под ноги все свои зубы.

Диор не терпел разговора и решительно сделал шаг вперед.

Но в следующий момент его плечо пронзил выстрел. Звук металла о металл разорвал тишину, сигнализируя о том, что Диор — киборг. Быстро реагируя, я оттолкнул его, и мужчина свалился на землю, ни то от силы толчка, ни то от силы неожиданного удивления.

Мои последователи, скрытые в тени, напряженно ожидали моей команды.

| НЕ УБИВАЙ ЕГО |

— Проваливай, пока я тебя не сожрал вместо обеда! — мои слова звучали как гром, эхом отражаясь от стен огромного здания.

Диор, взглянув на свою рану, прикасается к ней, пальцы его медленно скользят по металлу и зеленой крови. Он поднимает на меня глаза, полные удивления и недоумения. В его взгляде мелькает слабый отблеск человечности, который быстро исчезает в хаосе эмоций.

— Да как ты…

Внезапно его нейроинтерфейс издает мелодичный звук вызова. Диор отворачивается, его пальцы быстро танцуют в воздухе, взаимодействуя с виртуальным интерфейсом. Его выражение лица меняется, словно сцены в театре — от удивления к серьезности. Разговор завершается через считанные секунды, и он разворачивается ко мне, его глаза горят вызовом… и радостью?

— Детский сад… — тихо шепчет он, на его лице играет улыбка, словно он знает какую-то тайну, — Когда я закончу с террористами, я сожгу ваш филиал… говна, до тла, до самого основания!

С этими словами, Диор быстро разворачивается и направляется к своему квадролету, который мерцает в темноте.

— Ах, и да, кстати, — останавливается он и снова бросает на меня взгляд, — Бранд передает вам всем большой привет!

Шлем ударяется о пол с глухим звоном и осколки расплываются по мрамору.

Когда я вновь переступил порог пентхауса, мои глаза тут же уловили образ Натали, сидящей за журнальным столиком, в позе глубокого отчаяния. Ее пальцы крепко сжимали лицо, из-под которого доносились дрожащие, прерывистые всхлипы. Это были звуки беспомощности, проявления женской истерики, которая в этот момент казалась мне столь жалкой и бесполезной. Видимо, ситуация оказалась выше ее психологической устойчивости.

Конечно, она не выдержала… значит, придется брать все в свои руки.

Мои подчиненные уже получали мои сообщения. Я быстро воспользовался мессенджером, и они прибыли в полную боеготовность. Мой план тем временем начал воплощаться в жизнь, и я готовился к следующему решающему шагу.

Внезапно, как будто в ответ на мои мысли, Натали вскочила со своего места.

— Не нужно, я должна сделать все сама. — произнесла она, мягко положив мне руку на грудь. Ее вздох наполнил пространство тяжестью, и она даже крепко обняла меня, словно ища поддержки в своем намерении.

— Подайте мне планы небоскреба! — внезапно прокричала она, обращаясь к присутствующим.

Среди собравшихся был один молодой человек с очками и смартфоном в руках.

Айтишник, как их принято называть в этом мире, немедленно начал работать. Через считанные секунды в воздухе пентхауса начали формироваться трехмерные 3D объекты, и вскоре перед нами возвысилось уменьшенное изображение здания — величественного и грандиозного небоскреба.

Люди в краповых беретах, представители старой военной школы, обменялись взглядами полными сомнений и неуверенности.

— Мы на войну не соглашались! — кашлянул один из них.

Айтишник на секунду остановился, заинтересованно наблюдая как старые военные вдруг воспротивились той, за кем пошли после званого вечера… и даже не мямлят, четко говорят, настоящие военные.

— ТЫ ЧТО, НЕ СЛЫШАЛ МЕНЯ⁉ — прикрикнула Натали на айтишника.

Диор, чья фигура возвышалась как монумент капиталистической мощи, охватывал своим железным кулаком практически всю Евразию. Его власть была непреклонной. В тени его авторитета бурлили интриги и конфликты. Террористы, так метко они были окрещены, на самом деле оказались защитниками демократии на западных окраинах континента. Они зажгли искру холодной войны, последовавшей за таинственными событиями в Аркануме.

В этой шахматной партии, домик на Алтае, где Натали восстанавливалась после опасной телепортации, стал нашим скромным, но надежным убежищем. Это была идеальная штаб-квартира для моих скрытных манипуляций этим миром. Клан, поглощенный холодной войной, даже не подозревал, что мы, считаемые мертвыми, продолжали игру в тени.

Я, не желая ввязываться в месиво, сосредоточился на своих целях, наращивая влияние и силу в тени главного конкурента. Мои дни были посвящены сбору последователей и укреплению моего слабого тела. Каждое утро я просыпался с новой решимостью, и каждый вечер укладывался спать с новой идеей. Это было время роста, время тихой подготовки.

Мысли мои были унесены вдаль, и Натали неожиданно толкнула меня.

— Ты идешь со мной? — ее голос был тверд, и в нем звучал не только призыв, но и нотка сомнения.

Я на мгновение задумался, взвешивая все за и против. Но в глубине души я уже знал ответ. Мои планы о контроле этого мира, мои стремления стать влиятельнее, чем Диор, все это внезапно показалось мелочным перед ее вопросом.

Судьба, казалось, сама подталкивала меня к решению.

— Есть план, как вытащить Бранда, и дать Клану конкретно просраться! — воскликнула Натали с такой страстью и решимостью, что воздух вокруг словно затрепетал от напряжения.

Палец девушки указывал на трехмерную схему, плавающую в пространстве перед нами. Изображение, мелькающее различными цветами и линиями, представляло собой нечто большее, чем просто карту — это был символ нашего бунта, нашего непоколебимого стремления к справедливости.

Осмотрев ее, я не мог не заметить детализированные планы каждого этажа