Лучший колдун короля - Галина Мишарина

говорите искренне после всего, что я вам сделала?

— Я не злопамятна.

— Зато я помню каждую причинённую обиду.

— Что же, надеюсь, больше вы не предпримете попытки меня убить.

Она вся как-то скукожилась, ссутулилась нетипично для себя, словно стены дома могли в любой момент её раздавить.

— Дриа, вы не рады вернуться сюда? — не выдержала я.

Девушка резко подняла подбородок.

— Простите, но вам этого не понять. Вряд ли вы сталкивались с… с чем-то подобным. Наверняка между вами и братом доверительные отношения…

Меня так внезапно отбросило в прошлое, что я забыла, как дышать. Погружение в собственную жизнь в этот раз оказалось ещё более болезненным.

— Тупица! — кричал Эйнл, отвешивая мне тумак за тумаком. — Уродина криворукая! Ну, вот как тебя учить, а?

— Эйнл, я стараюсь! — отозвалась я, понимая, что, если заплачу — будет хуже.

— Ты ничего не умеешь. Я так ей и скажу. Скажу, чтобы отправила тебя сральники вычищать!

— Я стараюсь, брат!

— Не вздумай так меня называть сейчас! Ничего путного из тебя…

— Я пытаюсь!..

Крик был слёзным и отчаянным, но его поглотила тьма. Теперь я, совсем маленькая, убегала от стайки пацанов — явно не из нашего поселения, а городских. Да и вокруг была уже не лесная поляна, а Тодра, столица Побережья.

— Внучка плешивой! — кричали они. — Блохастая! Держи её! Бей её!..

Я была быстрой уже тогда, в свои пять лет, но бегать по мостовой не привыкла. Неудачный рывок — и полетела кубарем, раздирая в кровь колени. А мальчишки были тут как тут, налетели, словно свора злобных псов. Правда, отвесить они мне успели только пару пинков, потому что звонкий спасительный голос уже звучал поблизости.

— А ну брысь, засранцы! Вчетвером на маленькую — стыдоба, а не воины! Отцы узнают, ремня дадут каждому!

— Она безродная! — всполошились гадёныши. — Она ничейная! Её бабка — ведьма кривая, тёмная!..

— Ты мне ещё хоть слово вякни, бестолочь! Пошёл вон, пока я сам тебя не выпорол!

Мальчишек как ветром сдуло, и на мои спутанные космы опустилась большая ладонь.

— Эх, ты, солнышко… Очень больно? Дай-ка мне посмотреть…

Последнее, что я увидела, были добрые тёмно-фиолетовые глаза юного, лет восемнадцати, парня, от которого пахло абрикосами…

А потом снова мрак, вспышка, и вот я уже верхом на нервной, злой лошади, и у меня ноет всё тело. Брат гонит меня по кругу, не давая поблажек, и мы оба прекрасно знаем, что очень скоро я свалюсь на землю, в очередной раз что-нибудь себе вывихнув…

— …и ваши родители, — продолжила Дриа, видимо, не заметив, что я провалилась в прошлое.

— У меня их нет, — отозвалась я негромко, с трудом приходя в себя.

Её улыбка получилась дрожащей.

— Иногда так даже лучше, поверьте. Во многих семьях люди родные только по крови, в остальном…

Её откровенность ввела меня в ступор, и я сказала:

— Если хотите поговорить, вы можете войти, Дриа.

— Нет! — едва ли не вскрикнула она. — У меня всё хорошо. Простите, нам не стоит больше общаться. Если я буду приглашена на королевскую свадьбу — обещаю, никаких подлых поступков больше не совершу.

— Но зачем вам там быть? — удивилась я. — Тем более что вы так сильно меня ненавидите…

— Мне нужно найти мужа, — сказала она чуть хрипло и взволнованно. — Там будут принцы, короли и сильные маги. Я клянусь, что не побеспокою вас и правителя… Но мне нужно быть во дворце в день торжества. Нужно очень!

Эта её нервозность показалась мне подозрительной, но я всё-таки пригласила девушку.

— И, прошу вас, вышлите письменное приглашение… Отец может не поверить, не пустить. Тем более что Его Величество наверняка ему обо мне всё рассказал.

— То, что вы затеяли против меня — разве не по воле отца свершалось?

— Мне нужен был король, — не мигая глядя мне в глаза, сказала девушка. — Отец бы только с ним брак одобрил. Но, если найдётся кто-то другой богатый и влиятельный… Вы не поймёте. Я не могу рассказать. — Он отступила. — Просто, прошу, пришлите приглашение!

Я кивнула, и Дриа тотчас ушла. Было сложно понять, что на самом деле у неё на уме. Лгала ли она? А вдруг планировала испортить нам торжество? Неожиданно кэрсадрис ожил, однако, следовать за рекой по чужому дому я не смела. Золотой поток был как никогда ярок, что могло означать его важность, но Кайрн бы не одобрил этих блужданий. Да и невежливо было рыскать по поместью, будучи гостьей…

Я со вздохом опустилась в кресло. Река чувства металась, словно огненная змея. Неужели в прошлом всё было настолько плохо? Получается, Эйнл был груб со мной не изредка — почти всегда? Тогда сколько же всего дыр было в моей памяти? И что, если Дриа оказалась в похожей ситуации? Вдруг отец был с ней жесток, бил её? А если хуже? Я выпила один за другим два стакана воды, и долго рассматривала узор на обоях, пытаясь справиться с гнетущим чувством беспомощности, но внезапно встал перед глазами чарующий образ.

Тёплое воспоминание, доброе. Я не сомневалась, что это юный Кайрн помог мне, малышке, тогда. У нас ведь была разница в целых тринадцать лет, и, зная его отзывчивость, я бы не удивилась, что брат короля вот так запросто шёл по улице города. Теперь оставалось только узнать, помнил ли он эту встречу.

Кайрн пришёл только через два часа — не расстроенный, но слегка усталый.

— Майлдэн в своём репертуаре, — сказал он. — С ним практически невозможно договориться.

— Но ты смог?

— Да. И постарался смягчить ситуацию с Дриа, хотя она этого и не заслуживает.

— Кстати о ней.

Я рассказала о тревоге девушке и её просьбе, и Кайрн кивнул.

— Приглашение вышлем. Жениха найти попробуем. Не знаю, правда, истинное ли это желание, или она снова что-то задумала. Но пусть приезжает, за ней будут внимательно присматривать. Ты готова отправиться дальше?

— Да. Кайрн, мне кажется, отец с ней жестоко обращается.

— Возможно, поэтому она так хочет замуж.

Я кивнула.

— Есть и ещё одна плохая новость: я снова вспомнила. То есть, она отчасти даже хорошая… Скажи, много лет назад, в Тодре, когда тебе было где-то восемнадцать… Ты помог девочке, которая, убегая от пацанов, расшибла коленки?

От его усталости не осталось и следа, глаза зажглись серебром. Он взял в ладони моё лицо, склонился низко-низко.

— Не может быть, чтобы это была ты, солнце!

— Да, — почему-то хрипло отозвалась я. — Но вспомнила обо всём только сейчас. Это была, возможно, самая искренняя доброта, которая меня касалась в детстве, потому что о брате я снова