Невеста с изъяном - Василиса Усова

обметать крыльцо и дорожки. Правда с появлением теплой одежды, это занятие стало гораздо приятнее.

Бодро взмахивая метлой, Эвелиса успевала заприметить и зимних птичек – яблоневок, прозванных так за алую грудку, напоминающую бок спелого яблока. И пушистый иней, осевший на тонких ветках. И даже большое холодное солнце, висевшее над головой, словно сказочный самоцвет.

Однако долго задерживаться на улице девушка все равно не могла. В другой раз можно позволить себе и прогуляться, а сейчас лучше вернуться в дом. Тесто как раз должно подойти для хлеба, да и замоченную крупу пора бы варить.

После слепящего снежного блеска, первый этаж казался особенно темным. Эвелиса некоторое время постояла на пороге, давая глазам привыкнуть, и только после этого поспешила на кухню. Но не успела она преодолеть и половину зала, как со второго этажа раздался короткий вскрик, затем что-то стукнуло, и наступила пронзительная тишина.

Обычно Арлен вел себя гораздо тише, поэтому девушка сама не заметила, как миновала лестницу и оказалась у двери. И только в этот момент сердце когтистыми пальцами сжала тревога. Не позволяя себе долго раздумывать, Эвелиса быстро вошла в кабинет, ожидая увидеть хозяина дома бездыханным на полу.

Много ли нужно человеку лишенному зрения? Споткнуться, или удариться головой…

К счастью, ее ожидания не оправдались. Мужчина был жив и внешне кажется даже цел. Он стоял у дальней стены, закрыв лицо руками, а на полу валялась знакомая черная повязка. Сквозь открытые шторы в комнату щедро лился солнечный свет.

– Ваша милость… – вполголоса произнесла Эвелиса, осторожно делая шаг, – С вами все в порядке?

Арлен дернул плечом, и повернулся к ней спиной.

– В полном. – глухо отозвался он.

– Просто мне показалось… У вас повязка упала. – девушка легко наклонилась, поднимая ее.

– Положите ее на стол. – мужчина помолчал, словно собираясь с духом, – И если вас не затруднит, могли бы вы пригласить того местного лекаря…

– Доктора Медси.

– Именно. Скажите, что я заплачу вдвое, если он явится прямо сейчас.

– Хорошо. – Эвелиса помедлила, – Может вам прежде еще что-то нужно?

– Нет! – нетерпеливо мотнул головой Арлен, – Хотя стойте. Кое-что вы можете сделать. Закройте сперва эти проклятые шторы.

***

Даже при всем желании, Эвелиса не смогла бы объяснить доктору, зачем тот внезапно понадобился. К счастью, мужчина и не подумал углубляться в расспросы. Он повязал на шею шарф, взял свою неизменную сумку, и вышел за порог, даже не слушая про двойную плату.

– Не все измеряется деньгами, – заметил он Эвелисе, спеша за ней по заснеженной улице, – И не так быстро, уважаемая, трость хоть и называют третьей ногой, а резвости она все же не добавляет. Шторы, говорите были открыты?

– Да, а повязка лежала на полу, – от быстрого шага щеки девушки раскраснелись, – Но его милость был на ногах, и внешне вроде в порядке, только у меня сердце все равно неспокойно.

– Жалость верный ключ к женскому сердцу, – пробормотал под нос доктор, и закончил уже громче, – У меня есть догадки, что могло произойти. И если я прав, то ваше сердце напрасно тревожится.

Эвелиса заскользила на рыхлом снегу, едва не свалившись в сугроб. Конечно она беспокоится об Арлене, все-таки половину осени и зимы у него отработала. Трудилась бы у кого другого, значит беспокоилась бы о том, другом. Слова доктора же звучали так, словно у нее был свой, личный интерес.

Наконец они добрались до дома, и без лишних слов мужчина направился вверх по лестнице. Эвелиса подалась было за ним, но вовремя остановилась, рассудив, что если понадобиться – позовут. А пока лучше дело себе подыскать… Да хоть снег вытереть, который они на обувке занесли. Не то поскользнется еще кто, ненароком.

***

Доктор Медси ходил по кабинету, заложив руки за спину. Между его бровей залегла глубокая морщина.

– Снимать повязку раньше времени, было крайне опрометчиво и глупо. А вы к тому же, попытались выглянуть в окно в столь солнечный и погожий день.

– Я не мог знать, что сегодня солнечно, – буркнул Арлен.

– Тем более стоило проявить осторожность. – пожилой мужчина покачал головой, – То, что вы начали различать предметы в темной комнате, уже хороший знак, значит глаза ваши живы.

– И что будет теперь?

– Сложно пока сказать. Если вы и начали исцеляться, то своей поспешностью могли все испортить. Наберитесь терпения, избегайте яркого света, впрочем, как вы поступали и до того. А примерно через десяток дней я навещу вас, и возможно мое мнение будет более определенным.

Арлен тяжело выдохнул, чувствуя, что эти дни покажутся ему бесконечными. А ведь он еще осенью окончательно запретил себе надеяться. Пора было смириться со своим положением, и пытаться жить дальше. И ему это удавалось. До нынешнего дня.

Но сегодня утром, раскрыв глаза, он внезапно различил над головой неровный каменный потолок. И мебель, и смутные очертания стен. Такое очень редко случалось и прежде, но на этот раз ему удалось разглядеть даже собственные руки. Пусть размыто, но все же!

Сперва мужчина запретил себе об этом даже думать. Он привычно начал день, закрыл глаза темной повязкой, однако искушение оказалось слишком велико. Многое ли можно разглядеть в темной комнате? А вот при свете дня…

Однако попытка выглянуть в окно, обернулась оглушительной болью. От яркого света перехватило дыхание и заломило в затылке. Теперь, даже под повязкой темнота не была абсолютной, перед глазами плыли красноватые и белые пятна, заставляя испытывать мучительное жжение.

– Это пройдет, – подбодрил его доктор, – Зато крепче запомните, что терпеливее надо быть. Позвали бы меня сразу, глядишь, уже к весне могли бы излечиться, а так… Не взыщите. – он развел руками.

Арлен не мог этого видеть, как впрочем и того, как пожилой мужчина неуловимо улыбнулся. Не всем пациентам требуется сердечное участие, иных куда действеннее прищучить, чтобы не расслаблялись.

ГЛАВА 33. Краски жизни

Время тянулось медленно. Сколько дней уже прошло? Пять? Нет. Всего лишь три. Арлен мерил комнату шагами, стараясь не думать о том, что настойчиво ввинчивалось в мозг. Хотелось плюнуть на все, и сорвать с глаз ненавистную повязку, но приходилось держать себя в руках. Кто бы мог подумать, что воскресшая надежда способна до такой степени отравить существование.

После короткого стука скрипнула дверь. Мужчина нетерпеливо обернулся.

– Надеюсь, вы пришли сказать, что