СердцегрыZы - Анна Андрианова

— У нас сегодня назначено совещание как раз по этому вопросу совместно с юридическим департаментом. — Чиполлино заикался от нервного смеха, душившего его.

С одной стороны, ему было страшно, но когда он представлял себе, что его босс — Геракл, желудок сводило от приступа веселья.

— А юристы вам зачем? Еще бы Путина позвали разруливать ваши недочеты. Зайду к вам посмотреть, о чем совещаетесь!

«Дружелюбным» взглядом Олег указал на дверь. Чиполлино стремительно удалился.

Олег нажал кнопку начальника охраны на интеркоме.

Пока босс в поте лица отстаивал имидж своей корпорации, его трезвый партнер, сидя в уютном кресле, знакомился с литературными изысканиями Кристины Ирлановой. Составляя для себя подробный психологический портрет автора, Артур работал, чиркая ручкой прямо в книге.

Артур впервые за это безумное время чувствовал себя свободно и легко. Во-первых, у него в кои-то веки появился шанс выиграть, во-вторых, он наконец отправил жену с детьми отдыхать в Италию. Дочитав до конца первую книгу, на изучение, анализ и осмысливание которой ушло часов восемь, он посмотрел на часы и понял, что не появится сегодня на фестивале. Причин много: а) он человек не публичный, б) спор, а точнее, выигрыш важнее, г) свалила вечно недовольная жена, и дома приятно тихо.

Артур Караев женился в 29 лет. Партия была, казалось, выгодной: единственная дочь владельца спортивного стадиона. Милой и очень симпатичной девочке шел двадцать первый год, она была неслыханно, солнечно мила, как лесная нимфа, непривередлива, как воспитанница школы благородных девиц, и, разумеется, богата. Кто ж мог подумать, что через несколько лет из нее вырастет мегера дизайнерского пошива?

Практически сразу после женитьбы выявились некоторые факты из ее бурного прошлого. Как, например, привязанность к героину, от которой ее два раза лечил именитый папа, попытка отравления подруги и два аборта, сделанные на первом курсе института. Артур понял, что влип.

Первый их ребенок родился мертвым, зато второй и третий оказались замечательными близнецами. Ее главнейшим удовольствием было играть на нервах муженька так же профессионально, как играла она на пианино. Но если не брать в расчет ее скандальность, нервозность и склонность к депрессиям, женой она стала хорошей. Грамотно подбирала галстуки, разбиралась в недвижимости и дизайне, вкусно готовила и очень любила своих детей. В постели была совершенно сумасшедшей и развратной, что радовало ленивого и аморфного Артура. Гулять от нее было как минимум глупо, так как секса ей требовалось даже больше, чем ему. Но отдыхать от занудных разговоров и пилений нервной системы периодически было необходимо.

* * *

— Ну что, красивая, поехали кататься, от пристани отчалит теплоход, на палубе мы будем целоваться, пусть пьяный вечер в небе заплывет!

— Хы!

— Собирайся, милая, я за тобой пришлю водителя. Сегодня музыкальный фестиваль, помнишь, я тебе говорил?

— А можно прогулять?!

— Нет, тебе надо воздухом подышать и получить новые позитивные эмоции, чтобы писалось лучше. У тебя полчаса!..

Никита всеми правдами и неправдами старался склонить Кристину к интимным и желательно регулярным отношениям. Он упросил ее остаться у него на ночь, чтобы выспаться. Рассуждал он следующим образом: «Вот потусуйся в хорошей квартирке, попривыкни и пойми, что лучше не будет. Хватит страдать и давай уже полноценно (цензура)».

Кристина настаивала на том, чтобы он разбудил ее, но, разумеется проспала. Утром, закурив тремя сигаретами чашку крепкого кофе, она провела ревизию его квартиры и, наткнувшись на порнокассеты «Шоколадные попки три», «1000 и одна ночь аналки» и «Анальные штучки для искушенных», поняла, что бежать надо быстро и незамедлительно.

— На самом деле ничего такого страшного в этом нет, — успокаивал Кристину Валя, когда они транжирили аванс, полученный от Никиты, в «Крокусе». — Анальный секс — это, кстати, очень распространенная штука. Он не извращенец, Крис, не выдумывай там себе всякую хрень. Наслаждайся.

— Конечно, Валя, для тебя это привычное дело, а для меня запор и геморрой! — «Что для хохла сало, для свиньи капут».

— Ты просто не с теми пробовала! — Валя застегивал джинсы с вставками из камуфляжной ткани. — Я стильненький?

Он вылез из примерочной и теперь крутился перед Кристиной.

— Очень стильненький, ползадницы торчит! Они тебе малы! Снимай, развратная жопа! И я, кстати, только один раз пробовала, да и то с Олегом, но больше не собираюсь! Вот. Потом дискомфортно как-то.

— Ну и дурочка, лишаешь себя удовольствия.

— Сам дурак извращенский. Снимай свои развратные штаны и пошли отседа!

На фестиваль Кристина облачилась опять в джинсы и опять в футболку. Совершенно не хотелось наряжаться. Настроение такое, что хочется выть на луну. Ничего, ну просто ничего не радовало, тоска смертная. Жизнь дала трещину и стала похожа на жопу.

Не было ни уверенности в себе, ни радости, не даже любви к людям. Все противные, вредные, грустные или, наоборот, веселые, довольные жизнью. А она какая-то никакая, овощ, безжизненный и безрадостный. Сморщенный какой-то овощ. «Гнусно. На душе скребут кошки и еще, наверное, гадят там. Хочется умереть и заново родиться. Хорошо бы мужиком».

Кристина смотрела на себя в зеркало.

«Даже похудела. Скулы впалые. Кожа серая. Много курю. Ну и что? Все равно буду курить. Назло. Назло себе. За то, что я такая глупая, тупорылая, идиотская. Обкурюсь сигарет и умру от туберкулеза, пусть оплакивает меня на могилке. Гад! Интересно знать, а от рака легких долго умирать? Больно?»

Лицо Кристины представляло собой маску. Полное отсутствие чувств и эмоций, безжизненное лицо. Лицо потерявшегося человека, не знающего, куда идти, как жить и что делать.

— Улыбайся, черт возьми! Улыбайся давай! — вдруг закричала на свое отражение она. Но зеркало показало лишь гримасу печали, недовольства, тоски, потерянности, полного отсутствия желаний и стремлений. — Он нормальный! Симпатичный! Умный! Богатый! Заботливый! Иди к нему! Иди и улыбайся, что тебе надо? Улыбайся! Пиши свою чертову книжку! Все есть! Персонажей хоть завались, грамотный советчик, экранизация, все есть, все! Улыбайся… Все хорошо! Все хорошо… Улыбайся!

По лицу текли слезы, аутотренинг возымел обратный эффект. Вместо улыбки губы затряслись, а из глаз потекли слезы. Радоваться жизни, радоваться всему хорошему, что в ней происходит, радоваться плохому как урокам жизненной школы легко на страницах нравоучительных произведений, но страшно тяжело в реальности. Человек уязвим, слаб и бессилен перед собой, своими эмоциями, желаниями, страхами. Не любить себя проще, чем полюбить, — это абсурдно, но очевидно. Страдать привычнее, чем радоваться, — это как-то понятнее…

Кристина сняла джинсы и футболку, переоделась в коротенькое песочное коктейльное платье от Ferre, уложила волосы, накрасилась и, натянув силой воли улыбку, спустилась и помпезно села в Lexus. «Не научилась жить, хотя бы научись играть, пусть все думают, что ты умеешь и то и другое!»