Правдивая ложь - Нора Робертс

Еще есть время, они еще успеют. Ева крепко закрыла глаза. Уже засыпая, она слышала, как Нина быстро прошла по коридору, как она нервно ходила по своей комнате…

Бедняжка, подумала Ева. Она слишком много тревожится.

К девяти часам утра понедельника Джулия успела растянуть все свои несчастные мышцы, пропотеть на тренажерах и смыть пот под душем. Ее тело крутили, месили, мяли, растирали. И вот теперь со спортивной сумкой через плечо, в спортивном костюме она шла мимо Лайла, лениво натирающего автомобиль у гаража. Ей не нравилось, как он смотрел на нее, не нравилось, что он всегда оказывался рядом, когда она выходила из главного дома после сеанса с Фрицем.

– Доброе утро, Лайл.

– Мисс. – Он коснулся козырька фуражки жестом скорее непристойным, чем подобострастным. – Надеюсь, вы не перетрудились. – Ему нравилось представлять ее в открытом спортивном трико, потеющей, как разгоряченная шлюха. – Я бы не сказал, что вам нужны все эти тренировки.

– Мне очень нравится, – солгала Джулия, не останавливаясь и зная, что он смотрит ей вслед. Она почувствовала зуд между лопатками и напомнила себе о необходимости задергивать шторы в спальне.

Пол ждал на веранде, развалясь в одном кресле и закинув ноги на другое.

– Похоже, тебе не помешал бы стакан чего-нибудь холодного.

– Фриц. – Джулия нашла в кармане сумки ключи. – Он работает над моими дельтовидными мышцами. – Открыв дверь и швырнув сумку и ключи на кухонный стол, она прошла прямо к холодильнику. – Фриц был бы звездой испанской инквизиции. Сегодня, когда я страдала под штангой, он заставил меня признаться, что я люблю хот-доги и гамбургеры.

– Ты могла бы солгать.

Джулия фыркнула, наливая себе сок.

– Невозможно смотреть в эти огромные наивные синие глаза и лгать. Солгавший отправится прямиком в ад. Хочешь сока?

– Нет, спасибо.

Осушив стакан, Джулия почувствовала себя почти нормальным человеком.

– У нас чуть больше часа. Потом я переодеваюсь и еду на встречу. – Освеженная и готовая к делу, она поставила пустой стакан на рабочий стол. – О чем тебе так необходимо было поговорить со мной?

– О многом. – Пол лениво провел рукой по ее волосам. – Например, о пленках.

– Можешь о них не беспокоиться.

– Запирать дом – хорошая мера предосторожности, Джил, но недостаточная.

– Это не все. Пойдем. – Она провела его в кабинет. Повсюду стояли вазы и банки: многие цветы с вечеринки нашли здесь свой дом. – Джулия указала на письменный стол:

– Посмотри.

Пол открыл ящик.

– Где?

Он не казался удивленным, и Джулия немного обиделась.

– В безопасном месте. Я достаю их по одной, только когда работаю. Так что, – она захлопнула пустой ящик, – если кто-нибудь еще сунет сюда свой любопытный нос, его ждет разочарование..

– Если бы это было так безвредно.

– Что ты имеешь в виду? – Только то, что ставки гораздо выше. – Пол присел на край стола. – Вспомни вчерашнее поведение Глории Дюбари.

Джулия пожала плечами.

– Она напилась.

– Вот именно… это само по себе неестественно. Я никогда не видел Глорию даже слегка пьяненькой. – Пол взял в руки пресс-папье, ограненный хрустальный шар, взорвавшийся разноцветными молниями. Интересно, может ли холодная и спокойная Джулия вот так же взорваться при его прикосновении? – Она угрожала тебе. Почему?

– Не знаю. Правда, не знаю, – повторила Джулия, увидев его подозрительный взгляд. – Ее имя не всплывало в наших с Евой беседах, разве что мельком. И сегодня мы говорили о других вещах.

О съемках в Джорджии, о надвигающейся контрольной Брэндона по истории и охватывающем Джулию каждые полгода нестерпимом желании постричь волосы. Ева ее отговорила. Однако совершенно необязательно рассказывать обо всем этом Полу.

Медленно выдохнув, Джулия упала в кресло.

– Похоже, Глория думает, что я напишу о чем-то, угрожающем ее репутации. Она даже предложила мне деньги… хотя думаю, что она предпочла бы меня убить. – Пол прищурился, и Джулия застонала. – Ради бога, Пол. Я просто пошутила. – Откинувшись на спинку кресла, она расхохоталась. – Я уже вижу, как ты написал бы эту сцену. Глория Дюбари в монашеском одеянии подкрадывается сзади к неустрашимому биографу. Надеюсь, ты оденешь меня во что-нибудь воздушное… Глория заносит нож… нет, слишком грязно. Она вытаскивает револьвер… нет, слишком примитивно. Вот! Она душит жертву четками. Ну как?

– Ничего смешного. – Пол отложил пресс-папье. – Джулия, позволь мне прослушать записи.

– Ты знаешь, я не могу это сделать.

– Я хочу помочь тебе.

Он был так трогательно терпелив, что Джулия коснулась его руки.

– Пол, я высоко ценю твою заботу, но не думаю, что нуждаюсь в помощи.

Пол опустил глаза на ее тонкие изящные пальцы.

– А если тебе понадобится помощь, ты обратишься ко мне?

Джулия задумалась.

– Да. – И улыбнулась, поняв, что совсем не трудно и не опасно доверять кому-то. – Да.

Пол перевернул ладонь и обхватил ее пальцы.

– Если ты решишь, что Ева нуждается в помощи? На этот раз Джулия не колебалась.

– Ты будешь первый, к кому я обращусь.

– Теперь я хочу спросить еще кое о чем. Ты веришь, что небезразлична мне?

Джулия не могла бы сказать, что не ждала подобного вопроса, но это не облегчало ответ.

– В данный момент верю.

Это предложение сказало ему гораздо больше, чем простые «да» или «нет».

– Все в твоей жизни было таким временным? Его рука была слишком крепкой, ладонь более шершавой, чем можно ожидать от мужчины, работающего со словами. Однако Джулия могла бы сопротивляться его хватке, но не могла противостоять его взгляду.

Если Фрицу лгать невозможно, то лгать Полу просто бесполезно. Он видит ее насквозь.

– Думаю, что, кроме Брэндона, да.

– И ты хочешь оставить все как есть? – Пол действительно должен был знать и поэтому чувствовал себя неловко.

– Я не думала об этом. – Джулия встала, надеясь отойти подальше от края пропасти, который – когда она забывала об осторожности – оказывался слишком близко.

Не отпуская ее руки, Пол свободной ладонью обхватил ее лицо.

– Пора заставить тебя задуматься.

Пол целовал ее почти так же, как в последний раз, с той же страстью, с подавляемым гневом и с отчаянием. Он чувствовал ее неуверенность, смятение, и вдруг ее кожа стала согреваться – или ему так показалось? От легкого привкуса паники на ее губах у него закружилась голова.