Драконы Погибшего Солнца - Трейси Хикмэн

Река Тон-Талас в это время года была спокойной, и лодка, сделанная из древесной коры, была такой легкой и так хорошо слушалась руля, что ею мог управлять один человек. Понимая, что Ролан ни за что не осмелится просить будущего Беседующего-со-Звездами грести вместе с ним, юноша сам предложил ему помощь. Поначалу тот отказался, но, не желая спорить со своим будущим повелителем, в конце концов вручил Сильвану весло. Принц заметил, какое уважение вызвали у Ролана его слова, и ему это было очень приятно, ибо прежде почти все его поступки вызывали лишь осуждения со стороны Самара.

Юноша с удовольствием отдался гребле, снимая таким образом чрезмерное возбуждение. Река неторопливо текла вдоль зеленых, покрытых роскошными лесами берегов. Погода была превосходной, но Сильвану день не казался прекрасным. Дневной свет лился сквозь щит. Голубое небо над головой виднелось сквозь щит. Но солнце, светившее сейчас над Сильванести, не было тем ярким, мощно пылавшим светилом, которое заливало светом весь Ансалон. Оно было тусклым, болезненным желтым шаром, который напоминал скорее отражение солнца на маслянистой пленке стоячей воды. Этот странный свет даже лазури небес придал тяжелый, сине-зеленый оттенок.

Принц вздрогнул и отвел глаза.

– Ролан, – окликнул он кирата, сидевшего на носу лодки, – не знаете ли вы песни, с которой было бы веселей плыть?

Кират греб быстрыми, сильными толчками, глубоко зарывая весло в воду. Сильвану, который был много моложе, с трудом удавалось поддерживать этот ритм.

Ролан с минуту колебался, глядя через плечо на юношу.

– У киратов есть одна любимая песня, но, боюсь, она не понравится Вашему Величеству. В этой песне рассказывается история короля Лорака, вашего благородного предка.

– Эта та, которая начинается словами «Век Силы то был»? – Сильван вполголоса напел мелодию песни, которую ему однажды довелось слышать.

– Да, Ваше Величество, это та самая песня.

– Спойте ее для меня. Мама однажды пела ее, это было в тот день, когда мне исполнилось тридцать. Тогда я впервые услышал историю моего деда. Мама прежде никогда о нем не рассказывала, как не рассказывала и потом. Видимо, чтя ее, и другие эльфы никогда не упоминали короля Лорака.

– Я тоже, почитая вашу матушку, не стану о нем рассказывать. Ее боль понятна. И все мы разделяем ее каждый раз, когда поем эту песню. Гордыня привела короля Лорака и его страну к гибели, но немалая вина лежит и на нас – ведь это мы, избрав легкий путь, покинули свою родину и оставили его сражаться в одиночестве.

Если б весь наш народ остался здесь, если б эльфы из королевского рода и их приближенные, солдаты и мастеровые, маги и жрецы собрались вместе и, невзирая на сословные различия, стали плечом к плечу против драконов – то, я уверен, мы отстояли бы свою землю.

Послушайте эту песню, в ней рассказывается история короля Лорака.

Песнь о Лораке

Век Силы то был,

Век Короля-Жреца и его вассалов.

Завистью к магам снедаем,

Так король им сказал:

«Длань я свою налагаю

На ваши владения, бойтесь!»

Мага смирились, у них

Лишь высокая Палантаса Башня осталась.

Только и к ней подступил,

Дабы силу свою испытать,

Король Сильванести, Лорак Каладон его звали.

Око Драконово в страхе

Пред королем взмолилось:

«Не оставляй меня здесь, в Истаре, иначе

Я пропаду. А коль я пропаду – и мир весь погибнет!»

Внял той мольбе Лорак

И Драконово Око

В Сильванести из Башни унес,

И там его в тайне хранил.

Время беды настало, время Такхизис, Владычицы Мрака

И драконов ее – война пришла в Сильванести.

Свой народ созывает Лорак

И велит всем покинуть родные земли,

Гонит всех, говоря: «Лишь во мне спасенье народа!

Я один одолею Владычицу Мрака!»

Все ушли, даже дочь любимая короля Алана.

Вот он остался один.

И тогда Драконово Око

Стало его манить своей темнотой.

И погрузился в Сон король Сильванести,

В Сон деревьев, источающих кровь эльфийскую,

В Сон текущих слезами рек,

В Сон смерти.

И явился ему Циан Кровавый, дракон, любимец Такхизис,

И зашипел злорадно, передразнивая Лорака:

«Лишь во мне спасенье народа!» Снова и снова:

«Лишь во мне спасенье…»

А Сон опускался на Сильванести

И губил эту землю,

Корежил деревья, что кровоточить начинали.

И наполнялись речные русла слезами эльфов.

То были слезы Лорака,

Что стал рабом дракона Циана,

Любимца Зла, любимца ужасной Такхизис,

Единственного, в ком была сила.

– Теперь я понимаю, почему матушка не любила слушать эту песню, – с болью в голосе выговорил Сильван, когда последняя нота, протяжная и печальная, замерла над рекой и только эхом вторило ей тихое щебетание какой-то птицы, – и почему наши люди не любят вспоминать об этом.

– Но нам нужно об этом помнить, – Ролан говорил взволнованно, – и петь эту песню нам следовало бы каждый день. Кто знает, может быть, песня о нынешнем времени была бы такой же трагичной и жестокой? Мы ведь не изменились. Лорак Каладон, несмотря на все предостережения мудрецов, верил, что он достаточно силен для того, чтобы победить Глаз Дракона. Таково было искушение, такова была его гибель. А нынче мы в страхе укрываемся за щитом, жертвуя многими жизнями, лишь бы сохранить сон.

– Какой сон? – испуганно переспросил Сильван. Он подумал о Сне Лорака.

– Нет, я не имею в виду нашептывания дракона. Того Сна уже нет, но мы отказываемся пробудиться и посмотреть правде в глаза, а значит, сон продолжается. Сон о прошлом. Сон о славе минувших дней. Эльфов нельзя винить за это. – Ролан глубоко вздохнул. – Я и сам люблю с гордостью вспоминать давно прошедшие времена. Но те из нас, кто сражался рядом с вашим отцом, знают, что прошлое не может быть исправлено. Так и должно быть. Мир меняется, и мы должны меняться вместе с ним. Мы должны стать частью его, иначе мы однажды проснемся в цепях, которыми сковали себя сами. – Ролан на минуту перестал грести и обернулся, чтобы взглянуть на Сильвана. – Вы понимаете, что я хочу сказать, Ваше Величество?

– Думаю, да, – осторожно ответил тот. – Но я-то как раз принадлежу миру. Я пришел извне, и, возможно, именно я сумею вернуть наш народ в мир.