Зимняя гостья - Сара Морган

class="p1">Когда он снова вошел в нее, она изогнулась и обхватила его ногами. Возрастающее желание и потребность освобождения накопленной энергии подталкивали ее к пику. Сумасшедший, яростный и великолепный секс. Саманта потеряла счет времени.

Когда все закончилось, Броди накрыл их пледом, и они лежали, обнявшись и мечтая, как чудесно было бы вечно лежать так, без движения.

– Я никогда раньше не занималась сексом на полу.

Броди прижал ее, будто хотел убедиться, что она не свалится с дивана.

– Можно задать тебе вопрос?

– М-м-м. – Она уткнулась носом в его шею. – Какой?

– Ты сейчас думала о работе?

– Что?

– Я хочу знать, думала ли ты о работе, когда мы занимались любовью?

Она забыла обо всем на свете, мир сузился до размеров тела и ощущений в нем, а он говорит о какой-то работе.

– Нет, конечно, я даже… Нет, не думала.

– Это хорошо.

Она подняла голову и увидела на его лице самодовольную улыбку.

– А почему ты спрашиваешь?

– Потому что в нашем первом разговоре ты призналась, что мечтаешь об отношениях, захватывающих настолько, чтобы забыть о работе.

Саманта задумалась на мгновение, возвращаясь в прошлое, и расхохоталась.

– Ты шутишь?

– Нет. Для многих женщин это не составит труда, но не для тебя. Ты думаешь о работе всегда, даже когда ешь и спишь. А все остальные увлечения…

– Какие увлечения?

Броди откашлялся.

– Например, чтение романов.

– Последний, кстати, называется «Ночь с лордом». – Она положила руку ему на грудь и посмотрела кокетливо.

– Надеюсь, что ночь будет не одна, но ты должна понимать, что у некоторых мужчин, увидевших книгу, могут возникнуть сомнения в возможности соответствовать.

– Из-за женского романа? – Рука ее скользнула ниже. – Ты даже его не читал.

– Ошибаешься. И у меня наверняка была бы возможность услышать, как его читает вслух твоя сестра.

– Ты читал роман?

– Скачал тем же вечером. Я подумал, что должен знать, чего ты ждешь от Шотландии. Признаюсь, его мастерство любовника меня озадачило. Я много думал и нашел немало причин, по которым мне не стоило тебя целовать.

– Самое главное, что нас объединяет работа.

– Но у меня нет многих достоинств героя книги.

– Например?

– Например, лошадей и кареты. – Он придвинулся ближе. – Я подумывал о покупке экипажа для повышения собственной привлекательности, но на наших дорогах полноприводный автомобиль нужнее. К тому же у меня нет тяги к алкоголю, наши отношения не могут развиваться в таком русле.

– Мы с тобой во многом похожи, – произнесла Саманта и покосилась на пустую бутылку на столе.

– По сценарию, ты должна была улизнуть из дома среди ночи, оставив меня наедине с комплексами и мыслями о том, кто же моя таинственная незнакомка.

– Для этого мы довольно хорошо знакомы. К тому же, если бы я так поступила, утром ты нашел бы мое замерзшее тело в ближайшей канаве.

– Что стало бы ужасной трагедией. Еще была мысль забросить тебя на коня и увезти, но Пепперу уже восемнадцать лет, у него артрит – финал мог бы стать вовсе не таким, как ожидалось.

– Ясно. – Она поцеловала его в щеку. – Какие еще у тебя сомнения?

– И скажи сестре, что я обычно снимаю очки перед тем, как заняться любовью.

Саманта подняла голову и сделала круглые глаза:

– Ты слышал наш разговор?

– У Эллы достаточно громкий голос.

Саманта ухмыльнулась и коснулась губами его плеча.

– Мне ужасно стыдно, но, думаю, я это переживу.

– Вот и отлично. – Броди посмотрел ей в глаза и провел рукой по обнаженной спине. – Хочешь вернуться в большой дом?

– Это обязательно?

– Нет. Можем остаться здесь, а рано утром прокрадемся, как воры, в свои комнаты, пока никто не проснулся и не заметил наше отсутствие. Получилась неплохая сцена для романа об эпохе Регентства.

– Тогда тебе придется найти способ, как мне залезть в спальню через окно.

– Учитывая, что она на четвертом этаже, а я плохо управляюсь с садовыми лестницами, предлагаю пойти через главный вход, мадам.

Саманта приподнялась на локте, и лица их оказались совсем близко. Его глаза без очков казались сонными, но она смогла разглядеть, что ресницы очень длинные и пушистые.

– Ты выглядишь соблазнительнее главного героя книги. И ты реален.

– Тогда постараюсь не шевелиться и не разговаривать, чтобы не разрушить образ. – Он потянулся к ее губам. – Жаль, я не подумал охладить шампанское, тогда бы мы покончили со всеми твоими фантазиями.

– Сегодняшний вечер лучше, чем я могла бы придумать. Хочется отсрочить момент возвращения в реальность.

– Можем переместиться в спальню. Помимо пледа у меня еще есть настоящая кровать.

– Мне нравится здесь.

– Тебе не холодно?

– Мне хорошо. – Саманта задумалась. – Ты говорил, что, падая, разбиваешь очки. Это случается часто?

– М-м-м. Эти уже четвертые за два года.

– Ого! Интересно, как же это получается?

– Последние разбил, когда уходил из «Оленьей головы».

– Того паба, где мы обедали? Что же случилось?

– Небольшой разлад.

– Ты имеешь в виду драку?

– Не совсем. – Броди опять смущенно кашлянул. – Противостояние имело место, но не между людьми. Разлад во мне. Не смог преодолеть обледенелый участок тропинки после четырех кружек.

– Ты поскользнулся? – Она рассмеялась, чем вызвала недовольный взгляд Броди.

– Значит, таково твое представление о сострадании? Думаю, надо над этим поработать.

– Травм не было?

– Помимо сломанных очков? Были, разумеется. Жестокий удар по моему самолюбию – самой чувствительной части меня, потому урон был нанесен огромный.

Саманта хохотала и не могла остановиться.

– Твоя откровенность…

– Убивает страсть?

– Я хотела сказать, что это ново и приятно. – Она поцеловала сначала уголок рта, а потом губы. – И достойно восхищения.

– Восхищения? Полагаешь, это хорошая черта? – Броди обнял ее и прижал к себе жестом, начисто лишенным нежности.

– Я лежу с тобой рядом, обнаженная, хотя знаю тебя… Хм, не будем об этом. Не хочу думать, как долго мы знакомы. Пойми, дело совсем не в том, хорош или плох был секс, но мне нужно узнать человека, прежде чем лечь с ним в постель.

– Понимаю. Ты об этом говорила.

– Довольно, не напоминай! Мне до сих пор так стыдно, что лучше умереть. Это самый ужасный разговор по телефону за всю мою жизнь.

– А в моей, несомненно, лучший.

– Ты не испытывал неловкости?

– Нет. Знаешь, мне часто снилась женщина, которая мечтает лежать в постели обнаженной и пить шампанское. Ты пробралась даже в мои сны. – Он провел рукой по ее волосам, убирая прядь с лица. – А когда я увидел твою фотографию…

– Ты искал в интернете мою фотографию?

– Недолго. И взглянул всего пару раз.

– Это недостойно доктора наук.

– Мы ведь не работали вместе. И до сих пор, между прочим, еще не связаны контрактом. Так что я могу вести себя не как профессионал, а как простой человек. Хотя это немного пугает, – добавил он после паузы.

– Почему же?

– Мои последние отношения были ужасными. У тебя с Кайлом вообще нечто похожее на историю Ромео и Джульетты.

– Они оба умерли.

– Да, я помню. Пожалуй, стоит реже ссылаться на классику.

– Почему твои отношения были ужасными?

Броди задумался на несколько мгновений.

– Полагаю, причина заключается в отсутствии сильных чувств друг к другу.

– Плохая основа для долгого и прочного союза. – Она высвободилась из его объятий, встала и прошла, ничем не прикрывшись, чтобы налить воды. – Знаешь, я веду себя непривычно и странно.

– О чем ты?

– Лежала голая в твоей постели и откровенничала. Я была на сто процентов самой собой. Обычно со мной такого не бывает. – У Саманты не укладывалось это в голове.

Вероятно, Броди прав и человек может измениться.

Новая сильная ты.

Она наполнила еще один стакан и протянула Броди.

– Просто невероятно.

– Ты о том, как выглядишь без одежды?

– Нет. Я о том, что мне, видимо, все же стоит прочитать мамину книгу.

Элла

– В первый раз вижу, как ты печешь. – Элла сидела за кухонным столом и наблюдала, как мама и Таб неловко, мешая друг другу, просеивают муку в большую миску.

– И возможно, в последний, – произнесла Гейл. – Готовка хоть и успокаивает, но, похоже, только тех, кто так же искусен, как Мэри.

– Но ты ведь испекла те изумительные имбирные печенья, когда мы приезжали к тебе на Манхэттен. Таб покрывала их глазурью.

– М-м-м… Верно. – Гейл подняла глаза на дочь. – Только я выбросила три партии, прежде чем получилось что-то съедобное. Когда-то, очень давно, я пекла с мамой, одна никогда этим не занималась. Но я и не пытаюсь делать вид, что мастерски готовлю.

Никому, заставшему ее за этим занятием, не пришло бы в голову спорить. Движения были сумбурными, нестройными, словно она барахталась в незнакомом мире, пытаясь найти опору. Стремление быть лучшей бабушкой на свете заставляло пребывать в постоянном напряжении. Было что-то наивное и милое в том, как она держала сито, будто не понимая, оружие в ее руках или кухонная утварь.

На глазах Эллы мать преображалась и становилась другим человеком: неуверенным