Убить куклу - Надежда Черкасова

Именно в такие моменты делается выбор: продолжать любить жизнь, такую, какая она есть, и искать ответы на мучающие вопросы, или закончить все разом, отказавшись от попыток достучаться до Бога. Есть еще один способ, чтобы покончить со всем раз и навсегда, — перетерпеть и ожесточиться сердцем. Так, пожалуй, можно и до старости дотянуть. И умереть в свое время, но без смысла и надежды.

А как же обещание, что Бог никогда не позволит оказаться человеку в обстоятельствах, которые могут сломать его? А как же утверждение, что всякая трудная ситуация только во благо человека? Наверняка так и есть, если, конечно, человек любит Его и доверяет Ему. Апостол Павел и вовсе заявляет, что человек, находящийся во Христе, может преодолеть все на свете. Неужели правда?

Как странно, что мы вспоминаем о Боге, только когда нам плохо. И тут же впадаем в обиды за этакое неправильное с нами обращение, размышляла Лера. Неужели, пройдя муки ада в детдоме, физическую и духовную потерю близких, она не заслужила хоть немного радости, совсем чуть-чуть?

Казалось бы, вот оно, ее женское счастье, — замужество, которое она получила как награду. Но награда оказалась фальшивой, как и ее муж, превратившийся из заслуженной медали в камень на шее. Ну как тут не предъявить претензии к Богу: недоглядел, допустил, привел туда, где еще тяжелее. Наверное, если окончательно сломаться, застряв в этом состоянии обиды, то ничего в жизни уже не поможет.

Да что Бог — козел отпущения, что ли?! Почему именно Он должен отвечать за то, что с Лерой произошло? Тогда кто виноват? Да никто! Просто так сложилось. На то она и разумное существо, чтобы из любого положения найти выход. А он существует, выход-то? Разумеется, надо только отыскать его. Знать бы еще, где искать.

Желание плакать постепенно оставило Леру. Как бы там ни было, а она все еще жива, и даже голова на плечах пока соображает. Надо просто хорошенько подумать о том, что с нею случилось, и сделать соответствующие выводы.

Итак, что мы имеем? Сначала хорошее. Разве и такое имеется? А то! Избавление от куклы чего стоит. Уж где проклятая Маруся никогда не появится, так это в тюрьме. Потому что не положено. Что еще? Надо радоваться тому, что есть. Тогда что плохое? То, что она подозреваемая в убийстве хозяина усадьбы, Леонова Петра Петровича, которого и в глаза-то никогда не видела. Тогда как же она могла его убить? Да никак! Значит, она его точно не убивала.

Вот если бы так же думал и следователь. Алиби на момент убийства у Леры нет, но и мотив для убийства отсутствует. А если его кто и убил, так это кукла. Так же как Леру, шарахнула своим взглядом, у Леонова сердце и не выдержало, много ли нужно человеку, прикованному к постели. Вон даже здоровехонький Павел слег, а у старичка-то и вовсе шансов не было.

Тогда получается, что кукла во время убийства находилась в особняке хозяев? Но не сама же она туда заявилась? Значит, ее кто-то принес Леонову, тряхнул посильнее, вот она и разозлилась. И кто же этот истинный убийца? Кроме куклы, конечно. Вот вопрос вопросов, на который Лера ответить при всем желании не в состоянии. А додумается ли до чего путного следователь, который ее арестовал?

На следующий день Лера получила передачу. От Григория! Теперь сдержать слезы уже не было никакой возможности, потому что счастье, которое она испытала от того, что нужна кому-то, хлестало через край и непременно должно было найти выход. Наревевшись вдоволь, Лера принялась разбирать обе посылки, вещевую и продуктовую. Юля, конечно, ей помогала. Чего тут только не было: и колбаса копченая, которую Лера и на воле-то видела редко-редко, и мед, и конфеты, и сгущенка, а еще растительное масло и топленое сливочное, чай, пряники, сало, гречка быстрого приготовления, яблоки, лук, чеснок и много чего еще, даже глаза разбежались от этакого изобилия.

— Ой, а сигареты-то зачем? Я же не курю…

— Какой же умный человек прислал тебе посылку! — радовалась Юля. — Он в курсе, что сигареты в тюрьме заменяют валюту. С их помощью можно договариваться о мелких услугах на этапе, подкатиться к смотрящему, да много чего. Вон смотри, даже пачку спичек положил. Кто это у тебя такой заботливый?

— Друг.

— Кавалер, что ли?

— Почти, — солгала Лера, лишь бы отвязаться.

— Он для тебя — почти, а вот ты для него — это очень серьезно. Даже по посылке видно, что он тебя любит. Не упускай своего счастья. Такие щедрые мужики на дороге не валяются. Щедрый и очень умный. У тебя адвокат-то есть?

— Нет.

— Так будет. И к бабке не нужно ходить, что именно он тебе и найдет хорошего адвоката. Вот увидишь!

Юля как в воду глядела. Вечером пришел адвокат и принес от Григория записку, которую тот не решился положить в посылку.

«Дорогая Лера! Мне очень жаль, что все это с тобой случилось. Ты можешь рассчитывать на меня, как на самого близкого человека, потому что я тебя в беде не брошу. Если что-то нужно, передай с адвокатом. Его хвалят, и я очень надеюсь, что все твои беды скоро закончатся. Жду скорой встречи. Считаю тебя своим другом и даже больше. Главное — не переживай, все будет хорошо. Я тебя никому в обиду не дам! Григорий».

Прочитав записку, Лера поняла, что у нее появился не только близкий друг, но и надежда, с которой она почти рассталась.

Беседа с адвокатом пока не прояснила ничего. Лера рассказала ему все, что ей было известно, кроме деяний куклы, разумеется, в которые серьезный юрист все равно бы не поверил и счел Леру сумасшедшей. Адвокат заверил, что дело довольно запутанное, но он предпримет все возможное и даже невозможное, а потому результаты не заставят себя долго ждать.

— В условиях, когда на вас падает подозрение в совершении убийства, следует в первую очередь заручиться устойчивым алиби, а также полностью исключить вероятность существования у вас мотива для совершения убийства. А так как для этого нужны надежные свидетели, я еду в усадьбу, поговорю с персоналом, хозяйкой, которые, возможно, подтвердят ваше алиби и заявят об отсутствии у вас какого-либо мотива. Вы на этот счет имеете мне что-нибудь сообщить?

— Только то, что уже сказала. Алиби у меня нет, так как я во время совершения убийства спала. Мне Светлана Николаевна дала что-то успокоительное. Мотива тоже нет. Я Леонова даже в глаза не видела и в комнате его не была ни разу. Ирина Марковна, домоправительница, запретила мне даже мимо этой комнаты проходить. Рядом стояла, когда я полы в холле на втором этаже натирала. Потом тут же увела меня на первый этаж. У хозяина она сама прибиралась, никому не доверяла.

— А еще кому разрешалось заходить в комнату Леонова, кроме нее? Я имею в виду обслугу.

— Не знаю. У меня была самая низшая должность, да и проработала я всего ничего. Мне мало что известно.

— А ваш муж знал Леонова?

— А при чем здесь мой муж? Нет, не думаю. Да и откуда? Павел и в Москву-то никогда не ездил.

— Почему?

— Не любитель путешествовать. Ему и дома хорошо было, на диване. А теперь он и вовсе уже почти два месяца как прикован к постели.