Царевна, царица, богатырь и птица - Наталья Филимонова

Вот и разгадалась загадка Савелия.

Царевна украдкой потрогала серебряную незабудку с синими самоцветами в своих волосах.

Значит, на ярмарке на сдачу дали, пан Долесский? С родовым знаком-то!

Вряд ли он фамильные драгоценности с собой брал. Скорее уж матушка или сестра, прощаясь, отдала на память… И тем более бесценна для него эта неброская на первый взгляд заколка.

Тем временем Наина вышла для чего-то на тронное возвышение. Трижды ударили стражники копьями о пол, и со всех сторон стали смолкать гомон и разговоры.

– Я благодарю всех, кто пришел на наш праздник, –  начала правительница, и ее глубокий, сильный голос разнесся над пиршественным залом. –  Сегодня мы чествуем наших воинов и благодарим верных союзников, что помогли нам выстоять в трудный час.

Гости разом подняли кружки с брагой, приветствую правительницу и воинов.

– Но есть и еще кое-что, что я хочу объявить сегодня. Сестра моя, первая наследница престола царевна Алевтина Игнатьевна не только достигла возраста. В бою она показала себя отважным и верным воином. А вне поля боя –  той, что готова достойно править и заботиться о подданных пуще себя самой. Ей предстоит еще учение в академии, но уже теперь я готова передать наследнице царские регалии. Как старшая в царском роду я благословляю будущий брак Алевтины с избранным ею женихом –  богатырем Ратмиром!

Гости разом снова зашумели, загомонили, поздравляя и оглашая тосты за здоровье наследницы и ее жениха.

А Альку точно оглушило.

С каким богатырем?!

Но это… это же…

Надо вскочить сейчас, обратить все в шутку, объяснить, что это ошибка… только услышит ли ее теперь кто?

Беспомощно оглянувшись, царевна нашла глазами богатырей. Укоризненно качают головами Михайла и Савелий. Недоуменно смотрит Светик. А Анжей, побагровев, вскочил, резко сбросив с локтя руку брата Акмаля, пытавшегося его удержать. И стрелой, расталкивая гостей, из залы вылетел.

И… что же делать теперь? Не бежать же за мужчиной следом, так царевне точно не подобает! Вон, ее и взрослой наконец признали…

Неестественно бледный Ратмир тоже поднялся и, не отвечая на приветствия, быстрым шагом двинулся к выходу.

Алька едва за голову не схватилась. Все не так, неправильно!

Хмельные песни стихли только под утро. На площади столицы накануне выкатили бочонки с брагой и сидром, так что и простой люд пировал и праздновал.

А на кухне царского терема, должно быть, и теперь бурлит жизнь –  готовятся уже к новому пиру. Свадебному.

Правительница Наина Гавриловна выглянула в окно. Тихо… наконец-то.

– Не передумала? –  голос из зеркальца был неодобрительным.

– С чего бы? –  Наина деланно-небрежно пожала плечами. –  Здесь меня больше ничто не держит. Пора возвращаться в академию, доучиваться, искать свое собственное место. Здесь Алевтина и без меня справится…

– И именно поэтому ты собралась уезжать ночью, тайком, никого не предупредив?

– Как ты не понимаешь! –  Наина дернула плечом. –  Я должна искренне радоваться… и я рада за нее, честно! Пусть она пока сама не своя, но к утру наверняка опомнится. Будет благодарить меня, бросаться на шею… как обычно она радуется. И он… –  правительница едва слышно вздохнула, прикрыв глаза. –  Я за них обоих рада. Только мне лучше уехать.

– С Алевтиной-то хоть говорила о нем?

– Некогда было, –  Наина отвела глаза. Говоря откровенно, не столько некогда, сколько… слишком боялась, что снова треснет маска ее безразличия. Так давно она привыкла держать в узде все эмоции, не показывать своих чувств. С тех самых пор, как умер царь Игнат, до последнего мига диктовавший ей свои распоряжения и моливший беречь сестренку. Все вокруг привыкли видеть невозмутимую холодную Наину Гавриловну, что способна выдержать любой удар и нипочем ни слезинки не проронит. Будто панцирь она носила, что позволял ей держаться все эти годы.

И лишь два человека во всем свете всегда легко ломали эту броню –  Алька… и ее жених.

Те, кого любит. Уж себе-то не стоит врать.

Значит, нужно уехать прямо сейчас. Потому что сестру Наина наконец готова отпустить и признать, что та выросла. А Ратмир… он никогда и не принадлежал ей.

А потому, сложив в суму лишь самое необходимое, она собиралась уехать сейчас, оставив записку для Алевтины. Мол, не о чем беспокоиться, отбыла в академию, пора доучиваться, времени больше терять не хочется.

Осталось только сунуть зеркальце в переметную суму.

Заложить для себя карету, не поднимая шума, велела загодя –  так что теперь осталось только прокрасться через двор –  к конюшням и каретному сараю. Сейчас и экипаж должны вывести. Никого он не удивит, гостей нынче много, кто-то может и в ночи собраться. Стражники, конечно, видят государыню правительницу, да из них никто ее спросить ни о чем не посмеет. Мало ли какие по ночам дела у повелительницы. А от лишних глаз укроет темный плащ да мгла ночная.

Темнота-то Наину и подвела. Уже почти пройдя мимо конюшен, она почти лоб в лоб столкнулась с точно так же крадущимся человеком.

Два одновременных возгласа –  и оба настороженно замерли. Потому что не узнать друг друга никак не могли.

– Моя государыня? –  голос богатыря Ратмира прозвучал настороженно и тихо.

– Что ты здесь делаешь?! –  вырвалось у Наины, пока взгляд выхватывал едва видимое в безлунной ночи: плащ темный, не форменный, переметная сума на плече… в самом деле, что он здесь делает в таком виде и в такой час, когда должен бы сладкие сны видеть али о любимой мечтать?

И тотчас будто обожгло: а она сама, правительница –  пока еще правительница! –  Наина? Что делает здесь в таком виде и в такой час? Неужто… бежит? Как Алька?! Она, взрослая, сильная, мудрая… или давно считавшая себя такой. Вот только ведет себя сейчас, кажется, в точности как девчонка неразумная.

– Н-ничего, –  чуть запнувшись, ответил Ратмир. –  Коня своего проведать заходил.

– Хорошо… –  куда собралась она сама, он не спросит, конечно. А она и не должна отчитываться! –  Иди тогда… спать давно пора. У тебя много дел завтра.

Медленно кивнув, колдун повернулся и зашагал прочь от конюшни –  к гостевым покоям.

Промедлив лишь мгновение, Наина тоже заспешила –  к своей собственной башне. Негоже правительнице от сложностей убегать!

Так и шли, поминутно друг на друга оглядываясь. Знать бы, что он-то задумал! Ведь не от счастья же своего убегать собирался?

*

Тем же часом, когда из своей светелки только выходила еще правительница Наина, еще одна темная тень –  правда, в алом богатырском плаще –  кралась к тем самым покоям, где расположился на ночь особый царский отряд богатырей специального назначения.