Рождение Юпитера - Максим Хорсун

Если же свернуть с дороги на тропку, которая уводит за ближайшее строение… Получится ли уйти с линии огня тогда?

Шелли проложил маршрут, посчитал засветившиеся на щитке шлема точки. Арбитр не торопил его. «Игрок действует обдуманно», – этими словами начинается устав Партии.

Прыжок на первую светящуюся точку, потом – на следующую… к закопченной стене уже можно прикоснуться рукой, облаченной в громоздкую перчатку. Третий прыжок…

В просвете между зданиями – чей-то силуэт. Еще один истукан в скафандре! И у этого в руках блистает золотой кадуцей! «Алексис Козо III» – подсказывает определитель цели. Молодой воин угодил на пресловутое «битое поле», теперь его жизнь – в дрожащих руках Шелли.

– Контакт! – объявляет арбитр в очередной раз. – Ход за Первым. Первый – четыре «возможности действий».

«Рогатый» оказался между двух огней. Впереди – кадуцей, позади – еще один кадуцей… Если Шелли смалодушничает, – а он, без сомнения, смалодушничает, – его лишит жизни боец-мститель из обезглавленного прайда Козо. Добро победит, и миллионы созерцателей на лунах Сэтана, Урании, Нептунии, на Плутонии и на Хавроне поднимут кубки во имя торжества справедливости.

«Девять из десяти пуль полетят на стук твоего сердца»…

Шелли вскидывает винтовку. «Если метишь противнику в голову – в шлем – только потратишь впустую «возможность действия», – раздается в голове умиротворяющий бас де Штарха. – Об этом следует знать, если собираешься кого-нибудь убить. Или наоборот – оставить живым».

«Пусть этот Козо поживет еще, и после Партии мы станем пить холодную воду из одной фляги».

У меня нет к тебе ненависти…

Шелли захватывает неприятельский шлем рамкой прицела. На «Сфинксе» он усердно тренировался, поэтому на наведение уходит всего одна «возможность».

«Стреляю и отпрыгиваю за стену. Сливаюсь с ней. Чтобы достать меня, Козо понадобятся «возможности действия», а у вооруженных кадуцеями их не так много. Если он в здравом уме, то не сунется за «рогатым». И тогда, быть может, воля богов уведет его в другой район Горгоны».

Он жмет на спусковой крючок, винтовка вздрагивает, безликий шлем Лекса Козо раскалывается пополам.

«Партия!» – поет хор. В наушниках – бравурная фонограмма, но «рогатый» ее не слышит.

Шелли, как и собирался, отпрыгивает к зданию… До него доходит, что произошло…

…Ранец жизнеобеспечения с лязгом врезался в стену. Шелли ударился затылком о заднюю часть шлема и зашипел от боли. Внутрь скафандра словно налили быстротвердеющий цемент. Лишенный возможности отвернуться, Шелли молча наблюдал, как подергивает ступнями труп Козо. Из дула винтовки, лишившей жизни воина, струился сизый дымок.

Насмешница-судьба! Он сделал все, чтобы промахнуться, но глупая пуля сама отыскала цель.

– Де Штарх, ты не прав! Прицел настроен лучше некуда!

Вновь загромыхали выстрелы. Неподалеку завязался короткий, яростный бой. Сквозь броню скафандра Шелли почувствовал, как вздрогнула стена. На шлем посыпалась бетонная крошка. Броуновское движение игроков привело к новому кровопролитию.

Загремело и заскрежетало. И тоже рядом: шум донесся с той улицы, где на Шелли едва не обрушился трубопровод. Дергаясь и извиваясь внутри неподвижного скафандра, Шелли смог развернуться и увидеть, наконец, что происходит за его нехитрым укрытием.

…Непрерывный бег метановых туч и плавающий свет. Над головой – гроза, за руинами, обступившими черный язык дороги, – вспышки выстрелов и взлетающие к фасеткам купола столбы серой пыли…

…С монотонностью и грубой мощью атомного бура рука заставляла молот взлетать и падать. Взлетать и падать – снова и снова. Бесфамильный Константин уродовал распластанный скафандр неизвестного игрока, нависая над ним рычащей металлической горой. Шелли навел рамку прицела на искореженное тело (несчастный не выпускал из рук бесполезный излучатель) и включил режим определения цели. На щитке высветилось: «Анжело Баттиста».

Вот кто стрелял в меня и промахнулся!..

Нарочно или просто закапризничала Золотая Удача.

Молот крушил шлем, нагрудник, колени и плечи поверженного благородного. Сколько же у Константина было «возможностей действия»?

«Почему он не остановится? Наверняка Баттиста давно мертв!»

– Константин! – окликнул свирепого союзника Шелли.

Бесфамильный замер. Словно автомат, выполнивший программу, скупым и точным движением забросил молот на плечо; заерзал ногами по дорожному полотну, выбирая устойчивое положение. Настала очередь Константина стать истуканом.

Голос арбитра, неожиданно заскрежетавший в наушниках, заставил Шелли вздрогнуть.

– Контакт прерван. Противники убиты. Первый, внимай богам!

Вновь запустили Пуанкаре.

– Первый – тридцать шесть – двести… – председатель, казалось, призадумался, – …четырнадцать. Двести четырнадцать, – повторил он.

Скафандр Шелли «ожил».

– Первый, вперед! – раздался короткий окрик.

Шелли был настолько ошеломлен случившимся, что не стал, как в прошлый раз, испытывать терпение арбитра. С опаской вышел на дорогу – туда, где безмолвствовал грозный Константин.

Бедный Баттиста лежал у ног бесфамильного грудой искореженного железа. Визор Шелли показывал схематичную картину окружающего мира, и молодой благородный был избавлен от необходимости лицезреть анатомические подробности.

Он обошел Константина, ощущая на себе дерзкий взгляд глазных имплантатов. Лицо бесфамильного скрывал черный светофильтр, но Шелли готов был поклясться, что Константин следит за каждым его движением.

Взгляд Константина был жестче рентгеновских лучей.

Шелли ускорил шаг. Затем не удержался и побежал. Бежал до тех пор, пока гигант с молотом на плече не скрылся за плавным поворотом проспекта.

– КОНТАКТ! – завопил арбитр.

Шелли сделал по инерции еще два шага, потом суставы заблокировались. Руки сами собой сложились на груди, хрустнул приклад прижатой локтем винтовки. Человек-фишка принял позу легкой мишени.

Его забросило на «битое поле»!

И сейчас в него целятся. Выстрел грянет справа или слева, пуля ударит в спину или в грудь, – противника не увидеть, противник затаился. И спрятаться ему есть где: за полуразрушенной оградой или в просевшем здании со сгоревшей до стального каркаса крышей-шляпкой. Это он – Шелли – как на ладони.

А может, вообще не станут стрелять. Выскочат, выпрыгнут из засады, сотрясая варварским оружием. Размозжат, разотрут по бетону, – точь-в-точь как Анжело Баттиста.

Шелли ощутил толчок в грудь, затем строение со сгоревшей крышей утонуло в облаке пыли. Гулко полыхнуло оранжевое пламя, вдоль улицы пронеслась, увлекая за собой ворох мелкого мусора, взрывная волна. Хлестнули, едва не сбив парализованный скафандр на землю, обломки стены.