Почти идеальный брак - Дженива Роуз

Боб просто кивает, явно желая поскорее покончить с этим.

– Тогда ладно. Мы разделим вас двоих, – шериф указывает на Боба и Энн. – Я попрошу офицеров сопроводить вас в отдельные комнаты. Пожалуйста, следуйте за ними. – Шериф возвращается на место с раскрытыми руками, словно изображает Христа во время Тайной вечери.

Энн бросает на меня быстрый взгляд. Я поджимаю губы, не давая ей никаких указаний. Боб выходит, слегка задрав подбородок, потом Энн. А мы с Мэтью остаемся лицом к лицу с шерифом Стивенсом.

– Итак… Сегодня в высшем эшелоне власти было довольно дерьмовое шоу. – На его лице застыла сардоническая ухмылка. Я знаю, что ему нравится брать верх и видеть, как я извиваюсь. Он собирается выжать из ситуации все, что можно, – теперь, когда я снова на его территории. Однако я не собираюсь уступать ему.

– Да, – отвечаю я.

– Если б только некоторые сотрудники правоохранительных органов отреагировали быстрее, когда сработала сигнализация, сообщившая, что человек, обвиняемый в убийстве и находящийся под домашним арестом, вылетел из отведенного ему помещения со скоростью ста миль[39] в час, тогда, возможно, всего этого можно было бы избежать. Но трудно услышать тревожные звоночки за громким жеванием пончиков, – язвит Мэтью.

Я бросаю взгляд на Мэтью и позволяю легкой улыбке скользнуть по моему лицу.

– Кто вы такой? – спрашивает Стивенс.

– Мэтью Латчоу. – Он протягивает руку для рукопожатия, пытаясь доминировать.

Шериф складывает руки на груди.

– Наши офицеры в меру своих возможностей следовали протоколу и всего на несколько минут отстали от мистера Моргана, когда тот покидал свое жилище. Вы оба должны быть благодарны за то, как быстро они отреагировали. Сцена в вашем офисе могла быть гораздо хуже.

– Может быть. Но если б Скотта Саммерса там не было, Боб все еще мог бы нормально ходить этим вечером, – вмешиваюсь я.

– Действия Саммерса были… прискорбны, как я уже заметил. Его поведение будет рассмотрено.

– Каков план? – спрашиваю я, желая продвинуть этот процесс вперед. Щека горит, и мне нужно выпить чего-нибудь покрепче.

– Мы допросим и Энн, и Боба. Честно говоря, я просто пересекаю границы дозволенного и расставляю точки над «i», поскольку с нашей стороны это дело закрыто.

– Вы должны признать, что это странная связь. У Боба есть мотив, а Энн угрожала Адаму. Так что я была бы признательна, если б вы сделали больше, чем просто расставили точки над «i». И я хотела бы провести анализ почерка.

– Вы правы. Это определенно подозрительно. Если кто-то из этих двух вовлечен в дело, мы это выясним. – Он пытается соответствовать серьезности в моем тоне. – В анализе почерка необходимости нет. Энн уже призналась, что сделала ту подпись.

– Вы слышали о ложных признаниях? Мне понадобится анализ почерка.

Полицейская работа этого шерифа в лучшем случае небрежна, и я не уверена, происходит ли это из-за невежества или намеренно. Он плотно сжимает губы и кивает.

– Можем ли мы наблюдать за допросом интересующих нас лиц? – спрашиваю я. – Их показания в конечном счете будут иметь отношение к моему делу.

– Конечно. Почему бы и нет.

Не могу сказать, считает ли он, что делает мне одолжение, или просто находится в хорошем настроении.

– Тогда не могли бы вы допросить их поочередно? Чтобы мы смогли понаблюдать за обоими?

Шериф Стивенс поднимает брови.

– Я полагаю, мы могли бы, – его голос становится очень высоким в конце, – но вы же знаете, что это значительно увеличит время вашего пребывания здесь?

– Очевидно. – Мэтью закатывает глаза.

– Понимаю, – говорю я с уверенностью.

– Хорошо, тогда… Конечно. Я дам знать коллегам. У вас есть предпочтения, с кого начать?

– Давайте начнем с Энн.

47

Адам Морган

Какого хрена это занимает так много времени? И где, черт возьми, моя мама?

Я позвонил ей, как только они закончили регистрировать меня. Я расхаживаю взад и вперед по комнате для допросов, месту, с которым хорошо познакомился за последние две недели. Им лучше найти что-нибудь на Энн и Боба. Это моя последняя надежда, и мне нужно, чтобы Сара и шериф Стивенс поверили мне. Они должны поверить, что я этого не делал. Достаточно тщательно изучить обоих.

Дверь распахивается с такой силой, что ударяется о бетонную стену и отскакивает обратно в Скотта Саммерса. Он морщится от боли, а затем шаркает внутрь, захлопывая за собой дверь. Он похож на дикое животное: раскрасневшийся, тяжело дышащий, глаза налиты кровью, губы поджаты.

– Нам нужно поговорить, – строго говорит он. Я поднимаю руки вверх, показывая, что не ищу драки.

– Расслабься. Я не собираюсь тебя бить.

Я опускаю руки и складываю их на груди, ожидая, когда он заговорит. Не знаю, зачем он здесь.

– У меня не так много времени. Я не должен быть тут. Скажи мне все, что знаешь о Бобе и Энн, – он бросает на меня мимолетный взгляд. В его глазах надежда и гнев.

– Я не думаю, что ты это сделал, и я знаю, что я этого не делал.

– Мне наплевать на твои теории. Просто расскажи мне факты! – Он делает пару шагов ко мне и стискивает зубы.

– Ладно. Ладно.

Я рассказываю ему всё. Всё, что знаю о Бобе, об Энн, о Келли, обо всем этом. Это моя последняя отчаянная игра, так что нет смысла прятать карты.

– Как ты узнал эту информацию?

– Я не могу назвать свой источник.

– Мне плевать на защиту твоего источника. Ты будешь сидеть взаперти до суда за то дерьмо, которое натворил сегодня. Я – всё, что у тебя есть. Если ты хочешь выбраться из всей этой передряги, скажи мне.

Терпение Скотта лопнуло. Его прошиб пот, и он отчаянно поглядывает на дверь и одностороннее зеркало. Я уверен, что он не должен быть здесь. Они ни за что не стали бы держать его здесь после того дерьма, которое он сегодня натворил. Он напал на адвоката, одного из лучших в округе Колумбия. Нельзя просто взять и уйти от этого, даже если твоя жена убита.

– Ее зовут Ребекка Сэнфорд. Она – репортер газеты округа Принс-Уильям.

Я надеюсь, что Скотт говорит правду о том, что он не причастен к убийству своей жены; в противном случае я просто дал ему неопровержимый аргумент в пользу моего обвинительного приговора. Без Ребекки у меня нет ни единого шанса выбраться из этого дерьма – если только Сара не работает над другим подходом к моему делу… Скотт кивает мне и говорит, что будет на связи. Не знаю, верю ли я в это, но надеюсь. Даже когда в вашей жизни ничего не осталось, надежда – это единственное, что никогда нельзя отнять.

Он резко уходит, не сказав больше ни слова. Я сажусь за стол и