Бархатное убийство - Алексей Макеев

– …Все происходит по воле Небес, – пояснил старый мудрец. – И наш приход в этот мир, и наш уход из него предопределены свыше. У дочери твоей будет сын, который сможет вырасти храбрым воином и мудрым правителем земли Буттулал.

Князь Хаоммату был ошеломлен услышанным.

– Но, во-первых, у меня уже есть наследник – Дадсанн, сын моей старшей жены. И вдобавок, как мои подданные отнесутся к тому, что княжество возглавит наполовину чужеземец?!

– О том не беспокойся, о великий… – спокойно пояснил монах. – Когда у твоих берегов замаячат корабли алчных саибов, он один станет спасением для Буттулала. Народ будет чтить и уважать его. И помни: пока в Буттулале находится «Небесный Лотос» – он останется независимым.

Вскоре во дворец вернулась горестная Лак-Мин, ожидавшая, в довершение всех своих бед, связанных с гибелью возлюбленного, сурового осуждения отца. Однако, вопреки ее тревожным ожиданиям, девушку встретили слова сочувствия и утешения. Зимней порой, когда вершины гор, окружающих Буттулал, покрылись снегом, а в истомленные зноем долины наконец-то пришла прохлада и пролились щедрые дожди, Лак-Мин родила сына, которого назвали Онги-Онратту, что означало «Сын снегов – сын битвы».

Мальчик подрос, и его забрали в монастырь, где он постиг все воинские искусства и доблести. В день, когда Онги-Онратту исполнилось двадцать три года, тяжело заболевшего князя Хаоммату на троне сменил его старший сын. Но всего через год Дадсанн умер от укуса черной кобры, неведомо как пробравшейся в его покои. И почти сразу же, едва не стало молодого правителя, успевшего показать себя достойным преемником отца, к побережью княжества причалили три английских военных судна, моряки захватили несколько прибрежных селений, где занялись разбоем и насилием.

Англичане уже давно точили зуб на маленькое, но непокорное княжество. Со стороны суши их экспедиционному корпусу пройти было, по сути, негде – горы создавали непроходимые преграды. Со стороны моря подходы также были очень непростыми – масса рифов и узкий фарватер грозили отправить на дно любой вражеский корабль. Да и сами буттулальцы славились как отчаянные, храбрые воины. Но со временем коварным саибам благодаря их купцам, приезжавшим торговать в Буттулал, удалось составить точную карту побережья княжества. А когда они узнали, что суровый и твердый, как скала, Хаоммату при смерти, они решили рискнуть.

Узнав о смерти сына и нападении английских саибов, князь Хаоммату вызвал к себе Онги-Онратту. Он передал ему символы власти, и монахи в присутствии придворных и знати прочли молитвы, призывающие Небо освятить властные узы нового правителя княжества. По древнему обычаю, после этой церемонии полагался трехдневный пир. Но новый князь Онги, учитывая положение дел, сразу же после церемонии, собрав теперь уже свою княжескую гвардию, поспешил к побережью. Там между вооруженными до зубов англичанами и мирными рыбаками, имевшими из оружия только длинные разделочные ножи и гарпуны, уже кипела отчаянная схватка не на жизнь, а на смерть. И хотя рыбаков в захваченных селениях было существенно меньше захватчиков, а англичане были и сильнее их, и лучше вооружены, иноземцам пришлось весьма несладко.

Появления княжеской конницы англичане никак не ожидали. Но еще более пугающим для них стала кипучая ярость буттулальцев и их знаменитые сабли из крепчайшего булата, которые, не тупясь, перерубали сабли англичан и даже стволы их штуцеров. Менее чем через три часа бой был закончен полным разгромом чужеземцев. Командира эскадренной группы, лорда Моу, взяли в плен и привели к Онги-Онратту. Англичанин, будучи сам нехилого сложения, с изумлением увидел рослого, высокого воина с саблей в руке. И хотя черты лица князя Онги были типично буттулальскими, его светлые глаза и волосы говорили о том, что он лишь наполовину уроженец этой земли.

– Мы вправе уничтожить вас всех и сжечь ваши корабли, – сурово заговорил князь Онги на вполне сносном английском. – Но мы – воины, и лишаем жизни противника только в честном бою. За смерть наших людей вы достаточно заплатили своей кровью, своими жизнями. Сейчас вы уберетесь отсюда вон. Раз и навсегда. Привезенное вами оружие – пушки и ружья – мы забираем как военный трофей. Передайте королеве Виктории, что мы никогда не сдадимся и за свою страну готовы умереть все, как один. А я, как верховный властитель земли Буттулал, сегодня же отправлю в землю руссов посольство с письмом, в котором предложу им торговый и военный союз. Думаю, они нас поддержат.

Известие о происшедшем в Буттулале стало для Лондона настоящим потрясением. И хотя тамошние «горячие головы» махали кулаками и рвались в бой, более благоразумные, уже навоевавшиеся с Россией в Крыму и на Черном море, убедили правительство оставить Буттулал в покое. Тем более что в качестве очередной жертвы английской экспансии уже был намечен юг Африки, Трансвааль. Лет через двадцать с лишним, в самом конце девятнадцатого века, там полыхнет захватническая англо-бурская война.

Опера, с интересом выслушав это повествование, удивленно констатировали мудрость старого правила: век живи – век учись.

– Е-мое! – покрутив головой, резюмировал Крячко. – Я о Буттулале слышал, но как-то мельком, и толком даже не представлял, где он находится. А тут столько интересного узнал!

– Ну, а кто же написал то клеветническое письмо, выяснить так и не удалось? – спросил Гуров.

Зага Ле Ашши чуть развел руками.

– По просьбе князя Онги Онратту знаменитый русский сыщик Иван Путилин искал автора письма. У него было двое подозреваемых. Один из них – подвизавшийся при царском дворе шляхтич Мрзицкий, пытавшийся когда-то приударять за Лак-Мин, но ею категорично отвергнутый. Была еще одна подозреваемая – воспитанница института княжна Колымнина, добивавшаяся внимания Серебрянцева. Однако допросить их ему так и не удалось. Мрзицкий за несколько лет до этого был убит на дуэли с капитаном Дольским, племянником поручика Серебрянцева. Колымнина, еще будучи институткой, связалась с французским аферистом Дебаре и бежала с ним в Южную Америку, где ее следы терялись бесследно. Но, судя по дуэли, можно предположить, что она состоялась не случайно, и Дольскому удалось узнать что-то такое, что стало поводом к вызову им Мрзицкого на дуэль.

– А князь Онги в России когда-нибудь бывал? – поинтересовался Стас.

– К сожалению, нет… – покачал головой советник. – Он правил недолго – всего десять лет. Ему не было и сорока, когда он внезапно заболел и умер. Я полагаю, что его через своих тайных убийц отравили англичане. Они не простили ему разгрома банды лорда Моу. Его сын правил дольше – около двадцати пяти лет. Наш великий властитель, Хаммато Рути Ашшага, – праправнук князя Онги-Онратту.

– А он о пропаже бриллианта пока еще не знает… – утвердительно проговорил Лев.

– Я думаю, уже знает… – горестно вздохнул Зага Ле Ашши. – Но меня не страшит чаша с ядом, которую я выпил бы без остатка даже сейчас, если бы кто-то взамен пообещал вернуть «Небесный Лотос». Поверьте, меня беспокоит не мое земное существование, а совсем другое. Мудрый монах предсказал, что наша земля свободна и независима до тех пор, пока с нами этот чудесный камень. И теперь мы словно остались без невидимого щита, отражавшего нападки соседей, из числа тех, кто, даже имея огромные земли, продолжает искать себе очередную жертву…