Дом без номера - Мария Бережная

Руфа с достоинством кивнула им обоим и продолжила курить, с наслаждением выпуская кольца ароматного дыма.

– Ну, так что случилось-то? – шепотом спросил призрак у присевшего рядом с ним парня.

Мишка печально посмотрел на Бендера и не ответил.

– Пошли на крышу! Там сейчас никого нет, вот и расскажешь, – сказал Бендер и, встав со ступенек, зачем-то отряхнулся.

Призраки не могут испачкаться, но человеческие привычки не так легко забыть.

Они с Мишкой встали и ушли, а Руфа этого даже не заметила.

Руфа была занята – она заново переживала свой сон. Глаза женщины затуманились, она лениво покачивалась в кресле. Со стороны казалось, что она смотрит на арку, но на самом деле Руфа видела площадь в неизвестном городе и почти такое же кресло, как у нее. Быть мужчиной, пусть и во сне, интересно: ведь она уже столько лет прожила только женщиной!

Мимо Руфы прошли Хлоя и Джеффери. Прядильщица, Вышивальщица и Вязальщица взяла сегодня весь их детский сад на себя: они с Клик-Клаком решили устроить для ребят вечеринку с горячим шоколадом и печеньем. Так что у родителей появилось время побыть друг с другом.

– Она что-то видит? – спросил Джеффери.

– Да. Пошли, она всё равно нас не услышит, – ответила Хлоя.

Погода на улице продолжала радовать ярким солнцем, и даже Лорелей вышла на крыльцо.

– Здравствуй, дорогая! – Руфь вовремя вынырнула из своего сна и успела заметить русалку прежде, чем та поздоровалась.

Лорелей улыбнулась, не разжимая губ, и присела рядом. Она опять мерзла, и кроме неизменного платья и рокерской кожаной куртки на ней красовался огромный полосатый шарф, а на ногах – такие же полосатые шерстяные носки.

Руфа с сочувствием посмотрела на русалку и протянула ей полный стаканчик своего знаменитого напитка.

Лорелей поблагодарила, взяла чашку и улыбнулась. С тех пор как она поселилась в Доме, русалка научилась греться не только от теплой одежды или порции крепкого кофе с ромом. Забота и участие, оказывается, согревают ничуть не меньше. Жильцы Дома всегда готовы откликнуться и поддержать – делом ли, словом или даже взглядом. Но к Руфе можно прийти в любое время. Каким бы ни было ее настроение, что бы ей ни приснилось – она всегда любит всех и ее совершенно не раздражают человеческие недостатки. А такое встречается нечасто, согласитесь.

Лорелей допила кофе, вдохнула аромат сигары и почувствовала, как ей снова стало тепло.

– Рассказать тебе мой сон?

– Расскажите!

Руфа устроилась поудобнее и начала. Она всегда пересказывала от лица того, кем она себе снилась.

– Я была очень интересным молодым человеком. В его семье любили много думать. Наверное, всё дело в родовом проклятии. «Родовое проклятие» – звучит очень внушительно, правда же? Представь, что я – это он. Он такой… красивый, высокий, крепкий и тоже любит сигары. Представила?

Лорелей кивнула и налила себе еще руфиного напитка.

– Итак, у меня низкий голос и усы. И я рассказываю…

* * *

Лично я считаю настоящим проклятием стремление нашего рода давать детям вычурные имена. Не меньшее проклятие – наша фамильная задумчивость.

Моя тетушка Клементина как-то раз шла через сад и так глубоко задумалась, что упала в пруд и утонула. Подозреваю, что она, погрузившись в собственные мысли, и заметила-то это не сразу. Как утверждает ее призрак, мысли были очень важные – о спасении человечества. Тетка всегда мечтала установить мир во всем мире.

Мама Бакинда, пребывая в глубокой задумчивости, роняла меня восемь раз! Правда, она списывает всё это на послеродовую депрессию, но лично я думаю, что это ее подсознание пыталось спасти ребенка от семейного проклятия.

Мама ломала руки, ноги, развелась с пятью мужьями, потеряла множество поклонников – и всё из-за того же. Она может задуматься не меньше чем на неделю, уйти в черную меланхолию или довести до белого каления любого, допрашивая, что он думает по поводу вчерашней курицы, новой шляпки, космоса и того, почему она такая плохая мать.

Моя прабабушка Элжбет однажды задумалась во время ежедневной конной прогулки. С тех пор никто не видел ни ее, ни лошадь. Подозреваю, что местная легенда о призрачной наезднице имеет непосредственное отношение к моей родственнице. Прабабушка наверняка даже не заметила, как отошла в мир иной. А может, до сих пор где-то ездит, просто забыв умереть.

Как это сделал мой прапрапрадед. Он служил в городской мэрии на какой-то очень почетной должности и мог думать сутками напролет. Так до сих пор там и служит. Самой мэрии-то уже нет, она давно переехала, а здание выкупила сначала городская библиотека, потом музей. Но прапрапрадеду мы об этом не говорим – зачем расстраивать старика? Тем более что сейчас он размышляет над внезапным ростом цен на пшеницу в 1879 году и обдумывает свое беспардонное поведение на суаре у госпожи Амалии. Теперь госпожа Амалия точно не даст согласие на замужество дочери! А то, что он давно женат на дочери госпожи Амалии и у них родились две чудесные девочки, в мыслях моего предка пока не мелькало. Я думаю, это будет для него прекрасной темой для размышлений на следующую пару сотен лет.

Сестры Белинда и Базальтия – ничего себе имена, да? – близнецы. Их портреты в галерее нашего дома до сих пор взирают с надеждой: может, родовое проклятие, разделенное на двоих, потеряет половину своей мощи? Как бы не так! На них оно действовало в два раза сильнее.

Сестры постоянно терялись в лесу, проливали на себя чай или кофе, могли упасть в обморок в самый неподходящий момент из-за какого-нибудь пустяка.

Правда, именно благодаря проклятию в нашем роду появилась королевская кровь. Один из кузенов короля как-то раз проезжал по полю, где моя прапрабабушка стояла уже два дня, задрав голову к небу. Она увидела клин журавлей и глубоко задумалась – как именно летают птицы? Насколько это тяжело – целый день махать крыльями? Мечтают ли они после долгого пути, чтобы кто-нибудь помассировал им плечи?

Неподвижно стоящая девушка, в волосах которой уже собиралась вить гнездо горлица, так заинтересовала кузена короля, что он успешно влился в нашу семью. И обожал мою родственницу за то, что она молчала целыми днями и не мешала ему… Правильно. Предаваться размышлениям о судьбе короны. Он хотел устроить государственный переворот, но обдумывал эту идею аж пятьдесят лет и под конец запутался в собственных же планах.

Видимо, все, кто попадает в нашу семью, потихоньку становятся слишком задумчивыми. Проклятие – ничего не попишешь.

Как оно работает, спросите вы? Тут всё очень просто. Сначала вы мимоходом задумываетесь о чем-то – к примеру, о чашке чая. Потом начинаете размышлять, какой чай заварить – с лавандой или мятой. Мята нынче выросла удивительно пряной, а вот урожай лаванды в провинции Тян совсем не удался – лето было жарким и засушливым… Наконец вы обнаруживаете, что погружены в подробный анализ погодных условий в Китае за последний век, и по отросшей бороде понимаете, что просидели так дня четыре, не меньше.