Пли! Пушкарь из будущего - Юрий Корчевский

Настя с сыном стояли на палубе, и на глазах жены выступили слезы. Я обнял ее и крикнул кормчему:

– Отчаливай!

С кнехтов сброшены канаты, судно потихоньку отваливает от причала, наконец следует команда:

– На весла!

Ушкуй выходит на стремнину, ход становится тяжелым, сказывается груз и встречное течение. Но вот, поймав ветер, поставили паруса и увеличили ход, так что вода зашипела под форштевнем, мы стали удаляться от города. Пожитки челяди побросали в трюм, все толпились на палубе, облокотившись на борта, любовались окрестностями. Очень немногие из простолюдинов могли позволить себе путешествие, в основном только мужчины, собираясь в ратный или торговый поход или в поисках работы. Женщины были дома, многие дальше чем на несколько верст от Рязани за всю свою жизнь не удалялись. Теперь с жадным любопытством разглядывали берега, прибрежные деревни, обмениваясь впечатлениями. Поскольку на борту были женщины и ребенок, всухомятку есть не стали, около четырех часов пополудни пристали к берегу в красивой бухте, развели костер, приготовили супчик с мясом, достали еще домашние пирожки и расстегаи.

Известно, на природе и черный хлеб кушается с аппетитом. Все приготовленное съели быстро, застучали ложками по дну котла. Дав время помыть посуду, женщинам сбегать в кусты, подняли трап и двинулись дальше. На вторую стоянку встали в устье маленькой речушки, пока женщины готовили, мужчины отошли в речушку и, раздевшись донага, искупались.

Хотя лето уже прошло, день был теплый, и вода согрелась, а работа на судне заставляла иногда попотеть. Спать укладывались кто где, одни на палубе, другие на берегу, подстелив дерюжки, а некоторые, разбившись на парочки, вообще ушли в кусты.

Я решил спать на палубе, Настя с Мишей легли в тесной каюте. Только постелил коврик и кинул подушку, как ко мне подошел кормчий Истома. Тихим голосом сказал:

– Хозяин, похоже, за нами следят!

Сон как рукой сняло.

– С чего ты взял?

– Да лодочка за нами в отдалении плывет.

– Так и что с того? Река общая, по ней может плавать любой.

– Я обратил внимание, что, как мы пристали обедать, и они пристали, мы двинулись, и они за нами, мы встали на ночевку, и их не видно, не обгоняют.

– А чего раньше не сказал?

– Убедиться хотел.

– А сколько в лодке человек?

– Далеко, видно плохо. У них парус небольшой стоит, похоже, человека три.

Я попросил его найти Сидора и прислать ко мне. Оказалось, Сидор отдыхал на берегу, недалеко от судна. Когда он подошел, я попросил Истому повторить еще раз то, что он видел. Выслушав внимательно, Сидор кивнул головой:

– Чего-то подобного я ожидал, половина Рязани знает о переезде твоем в Москву, наверняка самые ценные вещи и деньги каждый бы взял с собой. Разбойники думают так же, одна загвоздка – лодочка мала и человек в ней трое, для серьезного нападения маловато. У нас на судне десять человек команды, и нас четверо мужчин, троим нас не одолеть, хотя… Как бы у них еще какой посудины с татями не было, эти вроде как следят, а основные силы где-то прячутся.

Что ж, в логике старому воину не откажешь.

– Оповести потихоньку мужиков, выставь часовых со стороны берега. Истома, за тобой охрана судна, чтобы люди не расслаблялись, несли вахту. Женщин пока не оповещать, пусть ведут себя как обычно, а то как бы чего не заподозрили.

Двое мужчин из челяди были выставлены метрах в ста от костра, выше и ниже по течению вдоль берега, на судне Истома поставил своих людей на носу и корме, наблюдать за рекой. Я зарядил ружья и штуцер, пушка была заряжена еще ранее. Всю ночь я не сомкнул глаз, прислушиваясь к каждому звуку, видимости не было никакой, полная темнота. Для защиты плохо, да и для нападения тоже – нельзя различить, где свой, где чужой. Ночью никто не напал, все, кроме дозорных, спали крепким сном, лишь в воде поигрывала рыба. Под утро и я вздремнул, все-таки сказалась бессонная ночь и напряжение. Лишь Сидор бодрствовал, периодически проверяя часовых и меняя их на отдохнувших. Рассвело. Над водой полз низкий туман, стало прохладно. Я поежился, одет был легко. Стали просыпаться женщины. Мужики на берегу развели костер, кухарки стали готовить завтрак. Мы с Сидором и Истомой отошли в сторонку.

– Что делать будем?

Сидор высказался первым:

– Я думаю, что недалеко от следующей стоянки, в обед, за поворотом, когда ушкуй не будет виден с лодки, вы высадите меня на берег, поближе к кустам, я спрячусь и, когда лодка будет проплывать мимо, посмотрю, что за люди, сколько их, какое имеют оружие. На стоянке я догоню вас по берегу.

– Ну что ж, пожалуй, это лучшее предложение на сегодняшний момент. Попытаемся хоть что-то узнать о предполагаемом противнике.

Покушали, женщины убрали посуду, все взошли на борт, и, выбрав кормовой якорь, отвязав канат от дерева, мы отчалили. Дул слабый ветерок, но его хватало, чтобы надуть парус и не идти под веслами. Торопиться мне было не обязательно, а выматывать силы команды на веслах не хотелось: вдруг придется принять бой?

То Сидор, то Истома, стараясь делать это незаметно, оглядывались назад, стремясь увидеть преследователей. Лодка была, она двигалась за нами, довольно далеко, чтобы не навлечь подозрений, и в то же время не отставала. Мы уже довольно далеко уплыли от места прежней стоянки, прошло часов шесть. Солнце стояло в зените. Собравшись на корме в прежнем составе – Сидор, Истома и я, стали приглядывать удобное место для высадки Сидора. Кольчугу и тяжелое оружие я решил не брать – только нож и кистень, иначе плавать и бегать будет затруднительно. Вот впереди показался плавный левый поворот, на берегу стояли кусты и несколько ив, почти касающихся своими ветвями воды. То, что надо, на короткое время мы скроемся из глаз соглядатаев, в качестве лишней страховки Сидора прикроет борт ушкуя. Сидор проскочил ближе к носу, Истома прижал судно ближе к берегу, я и не заметил, как Сидор спрыгнул в воду и ужом проскочил до берега, только голова в кустах мелькнула. Женщины и холопы, похоже, ничего не заметили. Мы прошли выше по течению около трех-четырех километров, выбрали удобное место для стоянки и уткнулись носом в берег. Матросы резво спрыгнули в воду и закрепили канат на большом пеньке на берегу. Скинули сходни, и на берег потянулась вереница челяди. Анастасия и Миша сошли вместе с ними. Поскольку Сидора с нами не было, я распорядился насчет дозора, выслав холопов вверх и вниз по течению метров за сто, сам отошел от берега, забравшись на небольшой холм, обозревал место стоянки. Подобраться незамеченным и попытаться напасть было затруднительно. Женщины, подняв визг и шум, начали готовить на костерке пищу, бегали в кустики, сбросив обувку, заходили по колени в воду, умывались. Полная идиллия, кабы душу не точила тревога. Сели кушать, из большого котла разлили кашу с мясом по большим чашкам, одну, самую полную, я распорядился оставить дозорным. Вот уже и еда съедена, все развалились на траве, стараясь насладиться последними погожими осенними деньками.