Красотка для подиума - Маша Царева

– У меня не мстительный характер.

– Да, получалось нелогично. Если ты хотела отомстить, то вряд ли стала бы вообще со мной общаться. Но ты сорвалась среди ночи, приехала в больницу. А потом – все. Как отрезало. Абонент не отвечает или временно недоступен. А потом… Потом Бажов мне сказал, что ты стала звездой Парижа.

– Да брось, – улыбнулась я, – какой там звездой. Топ-моделью я так и не стала. У меня был всего один жирный контракт. Полтора года сомнительной славы, после чего меня выперли ко всем чертям. И теперь вместо меня работает какая-то четырнадцатилетняя малявка с минус первым размером груди.

Принесли закуски и мое мясо – подавали его прямо на злобно ворчащей раскаленной сковороде. Аппетит у меня пропал. Я переложила часть мяса на тарелочку и принялась деревянными китайскими палочками формировать ровные мясные кучки.

– Понимаю, – сочувственно сказала Николь, – у меня тоже с работой не заладилось. Я, правда, в отличие от тебя и не верила, что стать известной манекенщицей реально, если нет волосатой лапы. Наверное, надо было верить, у тебя же вышло. Но я разменивалась на каких-то ублюдков. В сущности, я ведь проституткой была. Правда, очень дорогой, меньше тысячи долларов мне за ночь не давали.

– Пойми меня правильно, я тебя никогда и не думала судить, – поспешила заверить я, – просто мне всегда казалось опасным то, чем ты занимаешься. И я ведь оказалась права. Кстати…

– Да погоди ты! – Она залпом выпила минеральную воду, как будто бы на улице и впрямь было иссушающее душное лето. – Вернемся мы и к моей разнесчастной роже. Да, опасно, а я разве спорила? Именно поэтому мне и хотелось, чтобы мы работали вдвоем!

– Не для меня все это. – Я все-таки рискнула отправить в рот кусочек мяса. Но лучше бы я этого не делала – оно оказалось таким острым, что на глаза навернулись слезы.

– Вдвоем легче, – протянула она, – если бы в тот вечер я не была одна, то со мной ничего такого не случилась бы. Вторая девчонка могла бы вызвать по мобильнику милицию. Хотя что им милиция… Но вдвоем мы бы с ним справились.

– Вряд ли… А ты долго пролежала в больнице?

– Недели три, – равнодушно пожала плечами Николь, – потом отправилась в клинику эстетической хирургии. Бажов ведь, как и обещал, оплачивал все мои медицинские счета. Но там мне дали от ворот поворот. Сказали, что, конечно, небольшой косметический ремонт уместен, но я все равно останусь косорылой. Мне было так тошно, что вешаться хотелось.

Я протянула руку и дотронулась до ее гладкой щеки.

– Сейчас ты выглядишь моложе меня.

– Возможно. Мне просто повезло. В первый раз в жизни мне так невероятно повезло. Меня свели с одним доктором, который как раз специализируется на таких вот сложных случаях. Нравится ему работать с изуродованными лицами, видишь ли. И когда он меня увидел… Вернее, когда я показала ему свое портфолио, у него даже дух захватило. Я сразу заметила, что у него глаза загорелись.

В тот момент, когда она это произнесла, дыхание перехватило уже у меня. Я поняла, что на этот раз не ей, а мне, мне невероятно повезло. Вот уж не думала, что в жизни бывают такие совпадения! Я несколько месяцев по всей Москве искала чудо-доктора и вот в итоге нашла его буквально на магазинной распродаже.

– Я думала, медицина и романтика несовместимы…

– Он взялся провести серию операций, чтобы восстановить мое прежнее лицо. Это было ужасно. Долго, нудно. Больно и скучно. В клинике я провела восемь месяцев.

– Сколько? – ужаснулась я.

– Сколько слышала. – Мне показалось, что в ее голосе проскользнула горделивая нотка. – Конечно, время от времени меня отпускали домой на пару недель. Но я уже перестала верить в удачу. И вот однажды, спустя месяц с последней операции, Морозов – так зовут доктора – протянул мне зеркало. И… это было чудо! – От волнения она даже раскраснелась.

Я схватила ее за руку:

– Николь! А ты не могла бы дать мне координаты этого чудо-доктора?

– А тебе-то зачем? – удивилась она, мягко высвобождаясь. – Неужели надумала сделать круговую подтяжку лица? Рановато что-то.

Я вздохнула и поняла, что с Николь не стоит заигрывать или ходить вокруг да около. Я рассказала ей все как есть. Пылкий монолог о коварных опасностях, подстерегающих каждую девушку-модель «за двадцать», получился на славу.

– Я не знаю, что мне делать, – призналась я, – Бажов молчит, как воды в рот набрал. На кастинги зовут редко, а если и зовут, то для приличия.

– Для поддержания ассортимента, – усмехнулась Николь, – мы это тоже проходили. Зовут в качестве фона, на котором выигрышно смотрятся другие, молодые да ранние.

– Именно. – Я обрадовалась, что она так правильно с ходу меня поняла. – Так дашь телефон? Погоди, я в мобильник запишу, чтобы не потерять.

Николь подождала, пока я, вполголоса сетуя на неумение поддерживать порядок как в личной жизни, так и в собственной сумочке, ищу по разным отделениям мобильный телефон. И только потом спокойно объявила:

– Не дам.

Я так и замерла с телефоном в руках.

– Но… Почему?

Неужели маленькая месть? А мне-то показалось, что мы достигли взаимопонимания. Единственное, чего не хватало для поддержания атмосферы, – заказать бутылку хорошего шампанского и выпить на брудершафт в честь возобновленной дружбы.

– Потому что это бесполезно. Настя, я не вредничаю, пойми. Но Морозов такой человек, он не будет заниматься тобой и твоими ничтожными проблемами.

– Ничтожными? – возмутилась было я. Но потом вспомнила, как Николь в больнице отворачивала от меня лицо, и осеклась.

– Да, – жестко ответила она, – неужели ты сама не понимаешь, что новое лицо не решит твоих проблем? Каким бы распрекрасным оно ни было…

– Но почему? Некоторые модели и до тридцати работают.

– Единицы! – презрительно фыркнула она. – Нельзя брать исключение из правил за образец. Ну поработаешь ты еще года два. А дальше-то что? Все равно придется что-нибудь придумывать. И будет еще сложнее. Чем старше ты становишься, тем труднее освоить новую профессию, не согласна?

– Да, но я ничего не умею! – отчаянно воскликнула я. – Я нигде не училась! Последние шесть лет я только и делала, что ходила по подиуму и кривлялась перед камерами. Я только это и могу делать хорошо. Кем мне устроиться – продавщицей в ларек?

– Зачем же так жестко? Ты же знаешь английский. Могла бы где-то доучиться и работать переводчиком.

– Фу! Уныло и скучно, – возмутилась я.

– Ну хорошо. Ты разбираешься в моде, обаятельна и хороша собой. Ты могла бы работать байером для какого-нибудь модного бутика. Ездить в Милан и закупать вещи. Думаю, тебя с руками оторвут.

– Это уже лучше, но… – Я тоскливо посмотрела вверх, на начинающие желтеть деревья. – Не об этом я мечтала. Совсем не об этом.