Танец ангела - Оке Эдвардсон

— Вы попали в нужное место. Этот альбом — лучший подарок для скандинавов.

— Вы так думаете?

— Так говорил тот парень, что купил его. «Как только увидите белобрысую голову, — сказал он, ставьте этот диск, не ошибетесь».

— Вот оно что.

Винтер купил Айлера, Джанго Бейтса и еще несколько дисков с современным британским джазом, в основном черным. Диски становились все тяжелее в его руке, пока он ходил по магазину.

Винтер вернулся на Пиккадилли и пошел на Джермин-стрит, царство мужчин. Он уже был здесь много раз. Но может же он что-то себе позволить в день рождения, подумал Винтер.

Поэтому вместо того, чтобы поехать в отель записывать увиденное и размышлять, он пошел в «Харви-энд-Хадсон» прикупить новых рубашек.

В магазине он поколебался, не купить ли костюм от Черутти всего за семь тысяч шведских крон. Цена была хороша, но такой костюм был ему не нужен. Ему, собственно, были нужны новые ботинки, и он пошел к «Фостер и сын», где сидел его сапожник. Винтер начал заказывать у него обувь очень давно, по совету отца. Но это требовало спокойствия, а сейчас он не чувствовал нужного расположения духа.

Он ограничился покупкой двух рубашек у «Томас Пинк» и одной у «Харви-энд-Хадсон», потом дошел до Сант-Джеймс и купил там небольшую коробку кубинских сигар «Гавана Куба традиционалес».

— Герр Винтер, — сказал пожилой мужчина в костюме в тонкую светлую полоску, бесшумно возникший рядом.

— Герр Бэйкер-Бэйкер!

— Ваш отец заходил не так давно, может, полгода назад. Перед Рождеством.

— Вот как, я не знал.

— Он прекрасно выглядел.

— Это от теплых испанских ветров.

— Но мы были долго лишены удовольствия видеть вас.

— К сожалению, да.

— Мы всегда скучаем по старым верным клиентам.

— Сигары сейчас популярны, как я понимаю.

Хозяин слегка улыбнулся.

— Американцам всегда не хватает. Смотрите, Сигарная комната полна американцев.

Он подозвал его к стеклянной двери, и Винтер заглянул в святая святых. Он увидел молодых людей с баками и в безумно дорогих плащах от «Миро» в оживленной дискуссии над разными сортами сигар.

— Сигары — американское изобретение, — сказал Винтер.

— Мы им, конечно, за это благодарны, — сухо сказал Бэйкер-Бэйкер.

Винтер рассмеялся.

— Сейчас вошли в моду «Кохиба эсплендидос», двадцать пять штук за пятьсот двадцать пять фунтов. Их берут и берут.

«Шесть тысяч пятьсот, — мысленно перевел Винтер в кроны. — Приемлемо».

— Сделайте одолжение, зайдите, — сказал хозяин. — Я хочу вам кое-то показать.

Он открыл дверь, и Винтер зашел в Сигарную комнату. Тут пахло, как в другой стране. Бэйкер-Бэйкер достал коробку с пятнадцатью сигарами «Корона эспешиал».

— Только что пришли, — сказал он, и Винтер взял одну из торпедообразных сигар, втянул запах и осторожно повертел между пальцами. Он держал в руках настоящее произведение искусства.

— В конце концов, у меня сегодня день рождения, — подумал Винтер, то есть, как оказалось, произнес это вслух.

— Тогда это подарок, — сказал старый хозяин. Его лицо было серьезно и красиво.

— Ни в коем случае.

— Мы настаиваем, — сказал Бэйкер-Бэйкер, как будто остальной персонал стоял на страже рядом с ним.

— Ни в коем случае, — повторил Винтер, но чувствовал, что сопротивление бесполезно.

— Позвольте, я заверну коробку.

Хозяин вышел из комнаты обратно в магазин.

«Кто имеет, тому дано будет и приумножиться», — вспомнилась Винтеру строчка из Евангелия.

Винтер сидел, склонившись над своим макинтошем за столиком у окна. Здесь было самое светлое место, но столик был слишком низкий, и спина болела. После пятнадцати минут он почувствовал, что больше не выдержит. «Это та цена, которую мы платим за тридцать семь лет», — подумал он, с трудом поднимаясь и слыша, как трещат суставы.

Он попытался суммировать впечатления. Город был утомителен, давил своей тяжестью. Ему стоило усилия выкинуть из головы все лишнее, чтобы спокойно подумать о том, ради чего он сюда приехал.

Он смотрел на экран, на лица убитых мальчиков. Пока он не равнодушен, он может чего-то добиться. Потом останется опустошенность. Он не спеша пил чай. За двориком бурлил Лондон, но Винтеру удалось ограничить город пределами своей квартирки.

Он работал над рассказом с тремя ключевыми точками, тремя убитыми, и описал как мог последние минуты их жизни. Он вспомнил Франки и потом, по ассоциации, Болгера, и тут зазвонил телефон, и это был Юхан Болгер.

— Ты в отеле? — спросил он.

— Да, в номере.

— Один?

— Да.

— Как, узнал город?

— Да, многое осталось на прежних местах.

— Ты там давно не был.

— А где живет твой отец, в Манчестере? — спросил Винтер.

— В Болтоне. Часть нашей фамилии как раз от названия города. А ты небось, как обычно, выслеживаешь раритеты в музыкальных магазинах?

— Конечно.

— Нашел хорошие точки?

— «Рэйз», как обычно, и еще одно новое место в Сохо.

— В мое время интересные записи можно было найти на юге. Например, в «Рэд рекордс» в Брикстоне.

— В Брикстоне?

— Ага. Загляни туда.

Винтер подождал, не скажет ли Болгер что-нибудь еще, тем временем сохраняя документ в лэптопе. В наступающих сумерках свет от экрана казался резче. Квартирка постепенно начинала темнеть. На лестнице раздался шум: наверх тащили чемоданы.

— Я не хотел тебя отвлекать, но я не знал, когда ты вернешься, — сказал Болгер.

— Этого я и сам не знаю. Через пару дней, может быть.

— Я подумал, что мне надо с тобой поговорить.

— На всякий случай: пока меня нет, за все отвечает Бертиль Рингмар.

— Я не знаю никакого Рингмара, и, если хочешь, можно считать это товарищеской беседой.

Винтер потянулся и зажег свет. На экране отражались вентиляция и трубки ламп.

— Эрик?

— Да, я здесь.

— Со мной связался один человек… насчет твоего молодого коллеги.

— Бергенхема?

— Того, которого ты ко мне присылал. Да, точно, Бергенхем.

— И что он хотел?

— Это мой давний знакомый. Он считает, что твой коллега слишком любопытен.