Сорванец - Джордж Менвилл Фенн

вами, сэр?

Декстер посмотрел на свое изорванное платье.

– Да, – сказал доктор. – Идем.

Сэр Джеймс слегка пожал плечами и устремил на доктора многозначительный взгляд.

– До свидания, Грейсон, – сказал он, пожимая ему руку. – Что касается вас, сэр, – прибавил он строго, обращаясь к Декстеру, – вас и вашего товарища, то вы выкинули очень глупую шутку. Если бы не ваш покровитель, вам было бы хуже, чем вы думаете.

Декстер поник головой. По знаку доктора он подошел к нему, и они пошли со станции. Дэниел и Питер следовали за ними.

Доктор остановился.

– Ты дал мне слово, сэр, что спокойно пойдешь домой, – напомнил он холодно.

– Да, сэр, – ответил Декстер печально.

– Вы можете идти вперед, – сказал доктор Дэниелу и Питеру.

Те удалились.

– Я не хочу, чтоб ты чувствовал себя арестованным, Декстер, – сказал доктор серьезно. – Честное слово – это важнее всего для джентльмена!

У Декстера на глазах выступили слезы. Он молча пошел рядом с доктором, не смея поднять головы и невыносимо страдая. Мальчику казалось, что все в городе знают о его бегстве и смотрят на него как на вора, и щеки его все более разгорались от стыда и унижения.

Через десять минут они будут дома. Мэри отворит дверь и с презрением посмотрит на него. Старая миссис Миллет появится с воздетыми вверх руками и с целой бурей упреков… Если бы мальчик не дал честное слово, то бросился бы в первый переулок!

Вот, наконец, и дом. Все случилось именно так, как Декстер предвидел. Отворив дверь, Мэри нахмурилась и скривила губы в насмешливую улыбку.

– Мисс Элен дома? – спросил доктор.

– В гостиной, сэр.

– Нашли его, сэр? И привели обратно! – послышался знакомый голос, и миссис Миллет поспешно вбежала в залу. – Ах, вы дерзкий, дурной мальчик! – сказала она. – Как вы посмели? И вы не выпили даже лекарства в ту ночь! О, позор!..

– Тише, миссис Миллет, – сурово остановил ее доктор, – оставьте его.

Экономка ушла, укоризненно покачивая головой.

– Ну, Декстер, – сказал доктор, – иди и поговори с мисс Грейсон. Она ждет тебя, вероятно, в гостиной. Я послал сказать, что мы пришли.

– Нет, нет! – заговорил быстро Декстер. – Не посылайте меня к ней, сэр! Лучше отошлите назад в приют! Я дурной и опять доставлю вам беспокойство. Пожалуйста, отошлите меня! Я не могу видеть мисс Грейсон.

– Отчего же? – сурово спросил доктор.

– Вы не верите мне, сэр, и она не поверит, и… и… лучше отошлите меня в приют!

– Я жду тебя, Декстер! – послышался тихий и ласковый голос Элен, показавшейся на пороге гостиной.

Мальчик отпрянул и застонал от стыда.

Глава XLI

Трудный разговор

Разговор Декстера с Элен был очень продолжительным и мучительным. Сначала, по-видимому, девушка совсем не доверяла мальчику, пока, наконец, он не воскликнул в порыве страшного отчаяния:

– Я знаю, как дурно поступил! Но мне казалось, что почти все здесь не любят меня… И я говорил правду о лодке, а мне никто не верит! Попросите… попросите его отослать меня!..

Воцарилось долгое молчание. После тяжелой борьбы с собой мальчик наконец не выдержал и зарыдал.

– Я верю тебе, Декстер, – сказала тихо Элен, ласково взяв его руку, – и уверена, что ты не скажешь нам лжи.

Руки Декстера мгновенно обвились вокруг ее шеи. Он не мог говорить, но его глаза и лицо ясно дали понять дочери доктора, что она не ошиблась.

В этот вечер Декстер отправился в свою спальню совсем подавленный, в полной уверенности, что спит в ней последний раз. «Что со мной теперь сделает мистер Сибери, когда я вернусь в приют?» – спрашивал он себя.

Элен проговорила с ним целых два часа, слушая рассказ обо всем, что с ним произошло. В свою очередь, она рассказала ему, какое участие приняли все в его поисках, как глубоко был огорчен доктор кражей лодки. Кто взял ее, узнали сейчас же, и доктор поехал к устью реки, чтобы перехватить ее вместе с похитителями.

Элен не брала с Декстера никаких обещаний. Он сидел, держа девушку за руку, и не понимал, как могло случиться, что он убежал. И чем больше он думал об этом, тем больше недоумевал.

– Ну, – сказал доктор вечером дочери, – я сказал Денби, что еще больше уверился в том, что это была лишь ребяческая шалость, и просил его из любезности ко мне оставить это дело без внимания. На что он, не без возражений, конечно, согласился. Но тебе я должен сознаться, что сильно сомневаюсь в Декстере.

– Сомневаешься? – спросила она.

– Да, моя дорогая. Я бы все простил, если бы мальчик был правдив и честно сознался. А он хочет свалить вину на другого, и это отвратительно.

– Но, папа…

– Дай мне закончить! Я знаю, у тебя доброе сердце, и ты всегда примешь его сторону. Но это не годится. Ложь и обман – слишком большие пороки в мальчике, и я прихожу к убеждению, что сделал неудачный выбор.

– Так ли, папа? – спросила Элен, улыбаясь.

– Ах, вам всем хорошо смеяться надо мной!.. Не могу понять, что могло увлечь его?

– Я могу тебе это сказать, – сказала Элен. – Страсть к приключениям, мысль отправиться в лодке на необитаемый чудесный остров, где он мог бы жить, как Робинзон Крузо!

– Глупый мальчишка! – воскликнул доктор. – Все кончено. Я все могу простить, только не ложь!

– Значит, бедный мальчик прощен.

– Нет, моя дорогая! Завтра же утром я отправлю его в приют и скажу Гиппетсу, чтобы он отдал его в учение к какому-нибудь хорошему мастеру. Я заплачу за учение. Но как Гиппетс будет смеяться надо мной!

– Нет, он не будет смеяться, папа. Потому что ты не отошлешь Декстера в приют, – заговорила горячо Элен. – Ты сказал, что все простишь, кроме обмана и лжи. Но их и не было! Декстер рассказал мне всю правду, и…

– Но он мог бы рассказать обо всем и раньше, – прервал ее доктор.

– Он всегда и говорил правду, папа.

– Дорогая Элен, ты упрямее меня! Он лживый сорванец, и…

– Подожди, папа! – кротко возразила Элен. – Декстер вполне правдив, я в этом уверена.

– Ты привязалась к мальчику и потому заступаешься за него, – сказал доктор.

– Нет, папа, я вполне уверена в нем, – продолжала настаивать Элен, – он несколько раз рассказывал мне все, перед тем как пошел спать.

– И ты веришь ему?

– И ты поверишь!

– Очень хотелось бы, – серьезно сказал доктор. – Я дал бы сто фунтов, чтобы увериться в нем!

– Ты лишишься этих денег раньше, чем думаешь,