Коробка в форме сердца - Джо Хилл

Оставив бак, девочка пересекла двор и вошла в дом. Там ее ждала мать. Девочка не закрыла за собой дверь, и Джуд с Мэрибет могли наблюдать за матерью и дочерью.

Джессика Макдермотт Прайс оказалась выше ростом, чем в свое время Анна, ее волосы – чуть темнее, вокруг уголков рта пролегли складки. На ней была деревенского стиля блузка с широкими рукавами, отделанными рюшами, и юбка с цветочным рисунком. Джуд подозревал, что этим нарядом Джессика хотела подчеркнуть свое свободолюбие, что она создавала образ темпераментной цыганки. Но ее макияж был слишком аккуратным и продуманным, а интерьер дома, насколько Джуд видел в раскрытую дверь, состоял из блестящей, темной, на вид дорогой мебели. Все отделано состаренной древесиной. Так что лицо и дом принадлежали не ясновидящей, а скорее сорокалетней финансистке.

Джессика вручила дочери рюкзак – блестящий и яркий, фиолетово-розовых цветов, в тон куртке и кроссовкам, а также велосипеду у гаража – и поцеловала ее в лоб. Девочка развернулась, хлопнула дверью и торопливо пошла через двор, закинув рюкзак за спину.

Ее путь пролегал мимо «мустанга», где сидели Джуд и Мэрибет. Проходя по противоположной стороне улицы, она метнула на них оценивающий взгляд. Оценила она их невысоко: судя по наморщенному носику – примерно так же, как беспорядок в соседнем дворе. Потом она свернула за угол и пропала из виду.

Когда она скрылась, Джуд почувствовал мурашки под мышками и на спине. Он вспотел, да так, что рубашка прилипла к телу.

– Ну, начали, – сказал он.

Он понимал, что промедление и любые размышления сейчас опасны. Он вылез из машины. Ангус пробрался вслед за ним. Мэрибет вышла с другой стороны.

– Жди меня здесь, – велел ей Джуд.

– Черта с два.

Джуд прошел к багажнику.

– Как мы войдем в дом? – спросила Мэрибет. – Просто постучим в дверь? Привет, мы пришли убить тебя?

Джуд открыл дверцу багажника, вынул оттуда монтировку и указал ею на гараж – он остался открытым. Потом захлопнул багажник и пошел через улицу. Ангус бросился вперед, вернулся, снова опередил Джуда, поднял заднюю лапу и помочился на чей-то почтовый ящик.

Было относительно рано, но солнце уже припекало затылок. Джуд держал в кулаке один конец монтировки (тот, что называется гвоздодером), а сам инструмент прижал к внутренней стороне предплечья, стараясь спрятать его от случайных взглядов. Позади хлопнула дверца. Мимо промчалась Бон. Через миг появилась Мэрибет. От бега она запыхалась.

– Джуд. Джуд. Погоди. Что, если мы… Если попробовать поговорить с ней по-хорошему? Скажи ей, что ты никогда… никогда не хотел Анне зла. Никогда не думал, что она убьет себя.

– Анна не убивала себя, и ее сестра это прекрасно знает. И дело не в самоубийстве. – Джуд оглянулся на Мэрибет, когда она отстала. Девушка смотрела на него с горестным удивлением. – Мы не сразу в этом разобрались, дело оказалось гораздо сложнее. Мне все больше кажется, что плохие парни в этой истории – не мы с тобой.

Он направился к дому по подъездной дорожке в сопровождении довольных собак, по одной с обеих сторон, как почетный караул. На фасаде дома было три окна с белыми кружевными занавесками и светлыми шторами. Ни в одном из окон Джуд никого не увидел. Значит, Джессика гостей не заметила. И вот они оказались в сумраке гаража. Внутри, на чисто подметенном бетонном полу, стоял вишневый двухдверный кабриолет.

Джуд нашел дверь, ведущую из гаража в дом, взялся за ручку, прижался ухом к двери, прислушался. Где-то недалеко работало радио. Неимоверно скучный голос докладывал, что синие фишки пошли вниз, что акции высокотехнологичных компаний понижаются в цене, что фьючерсы всевозможных видов непривлекательны. Потом послышался цокот каблуков по кафелю – буквально под самой дверью. Джуд инстинктивно отшатнулся, но было поздно. Дверь открылась, и появилась Джессика Прайс.

Она едва не врезалась в Джуда. Она не смотрела, куда идет. В одной руке она держала ключи от машины, в другой – кричащей расцветки сумочку. Джессика едва успела поднять глаза, а Джуд уже схватил ее за блузку, сжал в кулаке шелковистую ткань и толкнул женщину обратно в дверь.

Джессика попятилась, спотыкаясь на каблуках, потом, подвернула лодыжку, и с одной ее ноги соскочила туфля. Она выпустила из рук свою нелепую сумочку. Сумка упала между ней и Джудом, и Джуд отпихнул ее ногой, двигаясь вперед.

Он протащил Джессику через коридор в залитую солнцем кухню в дальней части дома, и тут ноги у сестры Анны подкосились. Она стала оседать, а ткань блузки не выдержала, затрещала, и по всей кухне разлетелись пуговицы. Одна из них – черная спица боли – угодила Джуду в левый глаз. Глаз заслезился. Джуд яростно скривился заморгал.

Падая, Джессика ухватилась за край рабочего стола, стоявшего в центре кухни. Задребезжали тарелки. Стол был у нее за спиной – Джессика все это время оставалась лицом к Джуду, – но она, не глядя, протянула руку назад, схватила одну из тарелок и разбила ее о голову надвигающегося противника.

Джуд ничего не почувствовал. Тарелку после завтрака еще не мыли, с нее попадали хлебные корки и остатки яичницы. Он перехватил монтировку за другой конец и как дубиной ударил ею Джессику по левому колену там, где кончался подол юбки.

Женщина рухнула на пол, будто из-под нее выдернули обе ноги, но тут же попыталась приподняться. На нее прыгнул Ангус, прижал к полу, царапая ее грудь лапами.

– Слезь с нее! – крикнула Мэрибет и схватила Ангуса за ошейник. Она дернула его с такой силой, что пес перекувырнулся через голову и сделал в воздухе одно из уморительных собачьих сальто, дрыгая в воздухе четырьмя лапами.

Приземлившись, он снова ринулся на Джессику, но Мэрибет крепко держала его. В кухню неторопливо вбежала Бон, бросила виноватый взгляд на распростертую на полу хозяйку дома и стала принюхиваться к куску тоста.

Розовая коробочка радио на стене вещала о том, что детские книжные клубы приобрели огромную популярность среди родителей, которые считают, что печатное слово защитит их чад от секса и насилия, переполняющих видеоигры, телевизионные программы и кинофильмы.

Блузка Джессики была разорвана от горла до пояса. Под ней открылся кружевной бежевый бюстгальтер, оставляющий верхние части грудей обнаженными; они вздымались и опускались в такт тяжелому дыханию. Женщина оскалила окровавленные зубы – уж не усмехалась ли она?

– Если вы пришли убить меня, то знайте, я смерти не боюсь, – прошипела она. – Отец встретит меня на той стороне с распростертыми объятиями.

– А тебе не терпится обнять его, – сказал Джуд. – Как я понимаю, вы были весьма близки. По крайней мере до тех пор, пока не подросла Анна и вместо тебя он стал трахать ее.

Одно веко Джессики Макдермотт задергалось, со лба на ресницы скатилась капля пота. Губы, покрытые темно-красной, почти черной помадой, обнажали зубы в крови, но этот оскал уже не походил на ухмылку. Это была гримаса ярости и растерянности.