Девять вязов - Роберт Брындза

– И ничего?

– Образцы ДНК позволили нам произвести сегодняшний арест, и мы также вышли на сторожа в школе, где училась третья жертва, Лайла. Он оказался причастен к нападению в 1991 году. Напал на девочку, когда та возвращалась домой, и изнасиловал. Мы его допросили. Его алиби подтвердила жена, но сейчас его передвижения сильно ограничены – у него частичная слепота, и он не может водить. Учитывая маршруты между местами, где девочек похитили и где потом обнаружили, чтобы провернуть подобное, ему бы пришлось возить их на автобусе. Ему будет предъявлено обвинение в прошлом преступлении, но он никак не может являться убийцей этих трех девочек.

– Вы что-нибудь обнаружили на записях с камер после траурного шествия?

– Кейт, у меня целая толпа людей обшаривает этот город. Места, где была припаркована ваша машина, нет ни на одной камере, так же как и первого километра пути, по которому тогда шли люди, а дальше – в основном поля и деревья.

– А как же спутники? Google Earth?[9]

Варя вскинула бровь.

– Я работаю в полиции Корнуолла и Девона, а не в МИ5. Если бы это было вопросом национальной безопасности, я бы могла запросить данные у Google Earth, но не из-за записки, оставленной возможным подозреваемым на лобовом стекле автомобиля. Кроме того, я об этом уже думала и попросила у ребят из Google Earth вообще проверить это место…

Она напечатала что-то на клавиатуре, несколько раз щелкнула мышкой и развернула монитор к Кейт.

– Видите, в месте, где вы припарковались, у дороги очень густо растут деревья – даже если бы на них не было листьев, все равно четкого изображения получить бы не удалось. Записи с камер, сделанные по ходу шествия, очень сложно расшифровать из-за плохой видимости, сотни горящих в темноте свечей затемняют картинку. И там практически все были в шерстяных шапках и с опущенными головами. Несколько камер установлены под слишком острым углом, и на записях не видно лиц.

– Ладно.

– Я также поддерживаю связь с доктором Бакстер. Она присылает мне все входящие и исходящие на имя Питера Конуэя. Письма от людей, записи его разговоров с матерью… – Варя потерла лицо. – Я делаю все, чтобы не терять надежды, но у нас нет свидетелей ни одного похищения. Как будто он хватал их и растворялся в воздухе… Я уговорила всех мужчин среди офицеров и вспомогательного персонала сдать образцы ДНК. Мне непросто далось это решение.

– Я представляю, как это было отвратительно, – сказала Кейт.

– И поэтому, когда вы приходите ко мне в участок и ведете себя так, как будто я тут ничего не делаю…

– На самом деле вы делаете, – закончила Кейт.

– Сравнительный анализ показал, что почерк на всех записках совпадает. Три записки с мест преступлений, письмо Питеру Конуэю и записка, оставленная на вашей машине. Я как раз собиралась позвонить вам и сказать, что мы продолжим наблюдать за вами и за Джейком, пока будет идти активное расследование.

– А что по поводу автобиографии Энид Конуэй?

– Я вам уже объяснила, у меня нет столько людей, чтобы проверять в Девоне и Корнуэлле каждое упомянутое место. Я попросила полицейских быть особенно бдительными при патрулировании некоторых локаций. Вот, я все честно вам рассказала. И теперь уже я прошу вас поделиться со мной информацией, если она у вас появится.

– Хорошо, – сказала Кейт.

– А теперь прошу меня извинить, мне надо поймать убийцу.

Рыжеволосый Фанат сидел в темноте на балконе своей лондонской квартиры. Чистое небо, бодрящий воздух. На другом конце Риджентс Парка на фоне темного неба сверкал и переливался город. В его же квартире свет не горел, и он сидел в окружении теней.

Его семья владела колоссальным состоянием. Отец в прошлом был адвокатом, а мать сама была из богатой семьи. Она была наследницей крупной европейской транспортной компании. Благодаря родителям у него был обширный доступ к машинам и складам. А еще у него была квартира в центре Лондона и дом в пригороде.

Он любил Лондон. Гигантский плавильный котел. Шумный и живой город, где люди к тебе не приглядываются, их слишком сильно занимают собственные жизни и проблемы. Идеальное место, чтобы спрятаться и строить планы.

Его квартира располагалась на верхнем этаже величественного дома с колоннами. Его семье принадлежало все здание, и родители «подарили» по квартире каждому из четверых, когда им исполнился двадцать один год. Обе его сестры были замужем и жили в Нью-Йорке, а его брат, желая продемонстрировать всем свою независимость, взял кредит под залог жилья, но не смог его выплатить, и квартира отошла банку.

Было поздно, самолеты уже не летали. Издалека доносились едва различимые звуки полицейской сирены, и где-то тихо играла классическая музыка. Умиротворение. Ему будет этого не хватать.

Он вернулся в квартиру и зашел в кабинет. Это была комната, обшитая деревянными панелями, где стояла тяжелая кожаная мебель, но деревянные панели было едва видно из-под прикрепленных к ним вырезок из газет, фотографий и распечаток.

Он немного побродил по комнате, ему никогда это не надоедало. На стенах висели все статьи, когда-либо написанные о деле Каннибала с Девяти Вязов, начиная с самых первых, в которых говорилось о найденных телах девушек и о попытках выйти на след Каннибала, до статей о Питере Конуэе, звезде Лондонской полиции, с которого сорвали маску, и о его хорошенькой помощнице Кейт Маршалл.

Он протянул руку и дотронулся до фотографий Питера и Кейт, четверых убитых девушек – жертв Питера Конуэя, – а затем – до фотографий, сделанных в квартире Кейт, когда она чуть было не стала его пятой жертвой. Он знал об этом деле с самого детства, наблюдал эту шумиху в прессе, и долгие годы в его семье это дело было темой для бурных обсуждений.

Его родители, брат и сестры были убеждены в одном – Питер Конуэй был убийцей и злодеем, которого следует упечь за решетку. Но он всегда знал, что отличается от них. У него случались приступы жестокости, его посещали темные мысли, и он чувствовал, что никогда не сможет жить нормальной жизнью. Много лет он втайне сочувствовал Конуэю, чувствовал родство с ним. Только когда он повзрослел, только когда его родители наконец перебрались в Испанию, а сестер и брата раскидало по миру, он получил возможность думать самостоятельно. Навязчивая идея превратилась в одержимость. Он превратился в истинного Фаната.

Он подошел к столу, где оставил экземпляр «Новостей мира». Он вырезал оттуда последнюю статью, заметку об убийствах подражателя. Он был в восторге от фотографий, которые они использовали. Три круглых изображения, соединенные стрелочками: Питер Конуэй, Кейт Маршалл и пустой кружок с вопросительным знаком. Внутри было написано: КТО ПОДРАЖАТЕЛЬ?