Невозможное возможно! Как растения помогли учителю из Бронкса сотворить чудо из своих учеников - Стивен Ритц

я выполнял обещание и торчал в школе с 6 утра до 6 вечера, и даже позже. Все субботы я тоже проводил здесь, с родителями и учениками, налаживая отношения в сообществе и постепенно врастая в него. Когда я предложил организовать клуб садоводов, ко мне ежедневно после уроков стали приходить 60 ребят. Я привечал любого, у кого было желание: родителей, старших братьев и сестер, опекунов, сотрудников столовой и учителей. Самое замечательное, что я не имел права, да и не хотел записывать их куда-либо или ставить оценки за работу; я всего лишь помогал им.

Мне очень хотелось, чтобы все вокруг вертелось и кружилось, но я знал, что имею дело с огромным круизным лайнером, прочно пришвартованным к пристани.

Работая с младшими, я заметил, что большинство из тех, кого отправляют к директору за плохое поведение, либо имели избыточный вес, либо, в той или иной форме, издевались над полными и неповоротливыми ребятами. Мне не нужны были цифры, я и так видел, что в конфликтах участвуют слишком толстые дети и вопросы веса и физической формы часто вызывали проблемы. Дети с ожирением не были членами спортивных команд, их не приглашали на показы мод или танцы. Они никогда ни в чем НЕ участвовали. Я бы не хотел, чтобы хоть один ребенок испытывал такие боль, стыд, дискомфорт и впоследствии получал хроническое заболевание. Кто, как не я, знал, что такое быть «жирным» – и испытал на себе иное отношение к тонким и стройным людям со стороны окружающих? Я хотел такой же жизни для своих учеников.

Когда мне выпадала возможность поговорить с ребятами, отправленными в кабинет директора, я начинал с простых вопросов: «Ты сегодня завтракал?» Ничего провокационного. Но мне обычно отвечали: «Нет». Кроме этого, были еще более шокирующие ответы. Очень, очень многие завтракали содовой водой, печеньями, конфетами, шоколадом, энергетическими напитками. Как вы думаете, нужен ли ребенку сладкий энергетический напиток? Зачем начинать день с бедного питательными веществами, но набитого сахаром и наполнителями продукта? Я снова и снова вспоминал, как детей подкупают шоколадом или конфетами.

Я увидел результат наших усилий, когда новый школьный комитет проголосовал за удаление шоколадных напитков из столовой. Вместо того чтобы идти на поводу у мусора, который побуждал их «не дать себе засохнуть», «закрыть глазки, открыть ротик» или «раздавить голод», наши ученики учились выбирать полезные продукты. Директор Торрес поставил в столовой кулеры с водой, и мы как сообщество внедряли и приветствовали все полезные нововведения.

По всему городу и за его пределами люди начали замечать нашу общественную школу. Мы налаживали связи с партнерами и такими организациями, как теплица Готхэм Грин, которая помогала моим ученикам из школы «Диких Котов». Партнеры снабжали нас рассадой для выращивания и свежими овощами, которые мы раздавали детям и их семьям. Мне хотелось, чтобы дети видели одновременно рассаду и урожай и имели представление о том, к чему приведут их усилия.

Люди слетались на наши цветущие проекты, как бабочки весной. Некоторые, самые благодарные родители были иммигрантами. Многие успели почувствовать вкус свежих продуктов на родине, но здесь у них не было такой возможности. Напротив, они узнали, что такое голод. Многие родители горели желанием помочь школе. Они ценили образование, которое давало их детям надежду реализовать «американскую мечту» о лучшей жизни.

Во время летних каникул команда родителей-волонтеров присматривала за школьным садом. У нас появилась возможность организовать классы для взрослых. В саду, под летним солнцем, в окружении поспевающей земляники и огурцов (выращенных из рассады на вертикальных грядках), родители совершенствовали навыки чтения и счета. Каждый день в саду собиралась целая группа мам и пап, бабушек и дедушек.

Многие из них тянулись к знаниям, которые помогли бы им получить работу получше или просто любую работу. Семейный бюджет трещал по швам из-за высоких цен на жилье, даже в этой части Южного Бронкса, и часто людям приходилось съезжаться в одну квартиру, чтобы свести концы с концами.

В то же время я знал, что Нью-Йорк переживает подъем в сфере туризма и общественного питания. Это были хорошие варианты занятости для подготовленных соискателей. Чем больше я знакомился с местными жителями, тем больше убеждался в плодородной почве ОШ 55, на которой могло взойти что-то грандиозное.

Наши окна на четвертом этаже школьного здания весело светились по вечерам. Свет отражался от строительных лесов, которые простояли на тротуаре многие годы, мешая пешеходам, но работы так и не начались. Живущие по соседству следили с большим интересом, что мы тут выращиваем. Я мог только предполагать, какие подозрения у них возникали.

Поведение учеников становилось все лучше, а обстановка во всей школе – спокойнее. Дисциплинарные нарушения сократились за первый год почти на 50 процентов. И это не чудо изменило поведение. Дети старались прилично вести себя, чтобы получить возможность приготовить фруктовый коктейль или поухаживать за растениями в моем классе. Этих маленьких стимулов было вполне достаточно.

Вместо традиционной системы палки и морковки мы сосредоточились только на морковке.

У нас было новое отношение к жизни – ДА, МЫ МОЖЕМ – и новый девиз, который дети с удовольствием скандировали: «Картошка, морковка, фасоль и горох!»

Вместо традиционной системы палки и морковки мы сосредоточились только на морковке.

В школу, где всегда были проблемы с персоналом, начали приходить резюме от талантливых педагогов, горящих желанием присоединиться к нам. Из места, в котором мало кто хотел работать, мы превратились в учебное заведение, куда можно было попасть только по конкурсу. Многие услышали о нашем курсе непрерывного повышения квалификации и учебной атмосфере, располагающей к инновациям и сотрудничеству.

Наши результаты привлекли внимание людей далеко за пределами Бронкса. За первый год моей работы мы выиграли приз «Лучшая Зеленая Школа», попав в десятку школ, награжденных Американским комитетом по экологичному строительству. Новости распространялись быстро. Они даже пересекли Атлантику: лондонский журналист написал о нас в газете «Гардиан». Статья разлетелась молниеносно. Потом, к моему величайшему изумлению, кто-то увидел ее и номинировал меня на «Мировую премию учителя», своего рода эквивалент Нобелевской премии в образовании. Я обнаружил, что должен направить подробное заявление, чтобы меня рассматривали как номинанта. Честно говоря, я решил, что это шутка.

Я пришел в ужас, обнаружив, сколько бумаг нужно заполнить. Но потом мне стало интересно. В конце концов, не так сложно написать сочинение. Мне дали прекрасные наводящие вопросы, чтобы как можно точнее и понятнее обрисовать мое видение учебного процесса. Ответы приходили сами собой. Я буквально наслаждался, заполняя это заявление: это была