Принц Зазеркалья - А. Г. Говард

Я чувствую, как по позвоночнику ползет ледяной ужас.

– Ты надеешься, что я позволю ей обитать во мне вечно?

Морфей снова цепляется за кружево.

– Нет, конечно. Только до тех пор, пока Страна Чудес не будет восстановлена. Тогда мы избавимся от ее вредоносного присутствия раз и навсегда.

Чешик и Никки врываются в комнату, крошечными вихрями взметая мои волосы, и устремляются к кружевной темнице. Они пикируют на журавлей, пытаясь отвлечь их.

Джеб протискивается мимо меня. Рукой он случайно касается моего крыла, и от его кончика до самого хребта я ощущаю тепло. Видимо, Джеб дошел до алмазной двери, а потом понял, что я не следую за ним. Прежде чем я успеваю забеспокоиться, он указывает в коридор. Папа сидит там, прислонившись к стене, и крепко спит.

Джеб обозревает всю сцену – шипящие журавли, Чешик и Никки, запутавшиеся в кружеве. Он поворачивается ко мне.

Я равнодушно жму плечами.

Джеб взмахивает рукой, и кружевная стена исчезает, превратившись в полосы лунного света. Пленники освобождаются. Джеб приказывает птицам вернуться обратно на ширму. Они с криком вскакивают на место и вновь делаются плоскими.

Никки подлетает и зарывается в волосы Джебу, звенящим голоском благодаря его и окутывая себя темными прядями, словно плащом.

Чешик устраивается на плече Морфея. А тот устремляется ко мне.

– Алисса, ты должна понять, насколько это важно.

Джеб останавливает его, упершись ладонью в грудь Морфею.

– А ну-ка не подходи, жук. Я слышал, как ты просил, чтобы Эл позволила этому чудовищу снова овладеть собой. Ни за что.

Морфей рычит:

– Это не твое дело. Ты скорее разобьешь Алиссе сердце, чем откажешься от силы, о которой мечтаешь, и согласишься жить в реальном мире. Значит, у тебя нет права голоса. Выбор должна сделать Алисса. Ее королевство в опасности.

Он многозначительно смотрит на меня.

– И не только королевство.

Джеб отпихивает его, и они начинают спорить. Никки носится вокруг, пытаясь выступать судьей.

Я обвожу взглядом всё вокруг. Везде искаженная магия, комнаты, полные кошмаров, мой папа, спящий у стенки, в коме, в которую его погрузили, чтобы он не превратился в камень…

Джеб хочет остаться здесь?

Нет. Это место – отрава. Нужно выбираться. Выбираться всем, даже если единственный способ убедить Джеба – сыграть на его жажде власти…

Чешик перехватывает мой взгляд. Он парит над ссорящимися Морфеем и Джебом, как шарик сверкающего оранжево-серого пепла. Его огромные мудрые глаза обращаются ко мне, заставляя признать, чтó станет с ним… с причудливыми и странными подземцами, застрявшими в поезде памяти в мире людей… с теми, кто живет в Стране Чудес. Что произойдет с ними, когда прекрасный и безумный мир рассыплется у них под ногами? Какими же они будут несчастными…

Боль пробивает ледяную корку, которая сковала мою решимость. Появляется определенность. Больше нет сомнений насчет того, как следует поступить.

– Я это сделаю.

Хотя мой голос звучит не громче писка, он разом кладет конец перебранке.

Морфей и Джеб поворачиваются ко мне. Мертвая тишина.

Я приподнимаю плечи, заставляя крылья вскинуться над головой.

– Я сделаю всё, чтобы спасти Страну Чудес.

Чтобы спасти всех, кого я люблю.

– Потому что я несу за нее ответственность. Я проявила слабость, но больше этого не будет.

Взявшись за руки, Чешик и Никки взмывают в воздух и радостно кружатся.

– Алисса… – на лице Морфея – неподдельное благоговение. – Я всегда знал, что у тебя душа королевы.

Джеб хватает его за футболку и оскаливается.

– Если ты действительно любишь ее, позволь ведьме вселиться в тебя.

Морфей гневно смотрит на него.

– Мы не родня по крови. И даже если бы я мог это сделать, только Алиссе однажды удалось одолеть Червонную Королеву. Так должно быть: она вынесет ее отсюда и победит раз и навсегда.

– Джеб, пожалуйста. Я решила.

Горло болит, пусть даже я говорю почти шепотом. Я страшно устала.

– Папе нужна одежда. И место, чтобы лечь.

Джеб выпускает Морфея и шагает в коридор. С яростным выражением лица он взваливает папу на плечо.

– Надеюсь, ты тоже пойдешь, – ворчит он и снова пускается по длинному коридору.

Дрожа, я бросаю с порога взгляд на Морфея.

– Она чуть не разорвала меня изнутри. Ее след по-прежнему виден. Я его чувствую.

Я не рассказываю остальное: что мое сердце словно рвется на части, что это, по-моему, магический эффект пребывания Червонной Королевы во мне, что с каждым днем разрыв как будто углубляется.

– Я не уверена, что сумею снова вырвать ее из себя, не убив при этом нас обеих.

На лице Морфея появляется нечто вроде тревоги, и у меня захватывает дух. Он смотрит на дневник.

– Теперь у тебя есть оружие. Воспоминания Червонной дают тебе преимущество, которого она не ожидает. Это ее ослабит.

– Мы даже не знаем, сработает ли это, – шепотом говорю я.

– Сработает, – отвечает Морфей. – Должно.

Слова звучат уверенно, но в бездонной глубине его глаз – тревога. Впервые я вижу, что Морфей разделяет мои сомнения.

Мы стоим так долгое время, глядя друг на друга.

Когда Морфей ободряюще протягивает ко мне руку, я отступаю в коридор. Я следую за Джебом, не сказав больше ни слова и не в силах избавиться от страха, который повис у меня на шее в виде дневника – детской игрушки, которая либо поможет мне, либо станет причиной конца.

Когда мы добираемся до маяка, Джеб несет папу в башню. Он одевает его, потом зовет меня. Я накрываю спящего папу одеялом, сажусь на край кровати и стаскиваю сапоги.

Я провела в зазеркальном мире чуть больше дня, а кажется, что несколько недель. Не могу привыкнуть к здешнему течению времени. И сегодняшний вечер обещает быть худшим из всех: нам предстоит ждать. Удастся ли достать противоядие для папы или придется посетить смертельную предвыборную гонку Черной Королевы?

Я глажу папу по голове, надеясь, что Джеб попытается отговорить меня от участия в замысле Морфея. Но вместо этого он молча наблюдает за мной, в то время как лунный свет и луч маяка по очереди озаряют стены.

– Я проверил ногу: яд не распространяется, – наконец говорит Джеб.

Знакомый низкий голос звучит ласково и бархатисто, совсем как дома, в мире людей. Прежде чем туда проникла магия Червонной Королевы.