Прощальный поцелуй Греты Гарбо - Анна Князева

– Здесь все так и было.

– Нет, не так! – разгневанно воскликнула Лионелла. – Все лежало аккуратненько, одно к одному. – Заметив валявшуюся на полу фотографию Греты Гарбо, она подняла ее. – Чертовы вандалы…

– По какому праву вы сюда ворвались?! – крикнул Терсков, и всем вдруг показалось, что все это время он набирался сил, чтобы выкрикнуть эту фразу. Но за первой последовала вторая: – По документам дом принадлежит ей! – он кивнул на Криволуцкую.

Но та не отреагировала на его подачу, а вновь набрала слюну и, не особо прицеливаясь, плюнула в Лионеллу:

– Шалава…

Та ловко отскочила и с издевкой спросила:

– Это ревность?

– Ты с моим Петей…

– Только ресторан. – Что за дуреха, она огляделась.

Ни в ком не найдя поддержки, Лионелла отошла на безопасное расстояние и стала крутить в руках рамку с фотографией Греты Гарбо.

– И ты рассчитывал найти здесь сокровища? – Кирилл Ольшанский презрительно сощурил глаза.

– Кто сказал? – Терсков нервно сглотнул.

– Здесь всем известно, что нянька Марфуша – твоя бабка.

Терсков опустил голову, и когда он снова ее поднял, в его глазах была ненависть:

– Вместо того чтобы нянчить своих внуков, она вам, толстопузым, задницы подтирала.

Вперед выступила Лионелла:

– У Кирилла родители умерли. Как вы можете?

– Заткнись! Зачем вообще ты в это дело залезла?! – Терсков перевел взгляд на Новицкого: – Ле-е-е-ев… Царь зверей. Не-на-ви-жу.

– Стукач, – тихо сказал Новицкий и добавил: – Убийца.

– Ну хватит! – Фирсов прошел к дивану и остановился напротив Терскова.

– Что-нибудь нашли?

Тот сплюнул:

– Да что тут найдешь…

– Ну, что ж… Тогда сообщаю, что по обвинению в убийстве, поджоге и шантаже вы, гражданин Терсков, арестованы. – Фирсов почесал в затылке. – Да, чуть не забыл самое главное – за некачественное оказание услуг.

– Постойте…

Все обернулись на Лионеллу.

– Что такое? – спросил Фирсов.

Лионелла молча показала фотографию Греты Гарбо. Только теперь она была без своей рамки.

– Что вы молчите? – взглянув на фотографию, Фирсов перевел надпись с английского: – Ефиму – с любовью… И что?

Она перевернула снимок и показала оборот. К ней кинулся Кирилл:

– Дай! – Он забрал фотографию и спустя мгновенье сказал: – Это план!

– Так-так… – Фирсов приблизился.

– Вот – дом, – Кирилл возил пальцем по рисунку. – Изображено весьма схематично и, я бы сказал, приблизительно…

– Это что? – ткнул пальцем Фирсов.

– Где? – Кирилл приблизил снимок к глазам. – Кажется, крест.

– Вы не поняли. На вашем участке что здесь находится?

– Сарай.

– Используется?

– В каком смысле?

– В прямом!

– В нем садовый инвентарь… Но, как вы успели заметить, сад не ухожен…

– На черта мне сдался ваш сад! – крикнул ему Фирсов. – Сарай заперт?

– Сейчас поищу ключи. – В больничной пижаме и шлепанцах Кирилл выглядел немного комично.

– Давайте быстрее! – напутствовал его Фирсов и, когда Кирилл уже спускался по лестнице, направился вслед за ним.

Не сговариваясь, все тоже сошли на первый этаж. Опасаясь пропустить самое интересное, оперативники прихватили с собой Терскова и Криволуцкую. Было видно, с каким болезненным любопытством те ожидали развязки.

– Вот! – Кирилл вышел из кладовки, держа в руках ржавый ключ.

– Идемте! – скомандовал Фирсов и первым вышел из дома.

Кирилл включил во дворе свет и через заросший, густой сад повел многочисленную группу в глубь участка.

Там, у забора, стояла замшелая, покосившаяся халупа.

– Этот? – строго спросил Фирсов.

– Он, – ответил Кирилл.

– Открывайте!

Немного повозившись с замком, Кирилл попросил:

– Кто-нибудь, посветите!

К нему подошел старший оперативник и включил фонарь телефона.

– Никак…

– Дай-ка я. – Оперативник оттеснил Кирилла плечом и с силой налег на дверь.

Та хряснула и ввалилась внутрь сарая вместе с косяком и замком.

Фирсов первым вошел внутрь, за ним втиснулся Кирилл. Сарай был небольшим. Двоим крупным мужчинам в нем было тесно. Тем не менее они сноровисто начали выкидывать из него метлы, грабли, лопаты и прочий садовый инвентарь.

После метел и лопат из сарая полетели дощатые ящики для хранения овощей, пустые канистры и сломанные зонты. Когда все стихло, в дверном проеме показался Кирилл. В его руках была запыленная палехская шкатулка. Ее огромный размер вызывал такие же большие надежды.

– Господи… – вырвалось у Лионеллы. Она подступила ближе и откинула крышку.

Старший оперативник снова включил фонарь. В шкатулке, поверх внушительной горки драгоценностей, покоилась бриллиантовая диадема.

– А-а-а-а!! – Терсков разбежался и врезался головой в Кирилла.

Тот начал падать, но Лионелла успела перехватить шкатулку.

– Уведите его в дом! – приказал Фирсов.

Терскова увели. У сарая, кроме Льва, Кирилла, Лионеллы и Фирсова, остался только руководитель оперативников.

Кирилл поднялся с земли, и Лионелла вернула ему шкатулку.

– Нужно сдавать… – сказал оперативник.

– Что? – удивился Фирсов.

– Клад.

В ответ на это Фирсов обнял Кирилла и выразительно посмотрел на оперативника:

– Это, дружище, не клад.

– А что же?

– Это гарантированное законом наследство!

– Идем домой, – шепнул Лев, обнял жену, и они пошли через сад к воротам.

– Все красивые девушки так рвутся в артистки, – сообщила Ефиму соседка по сиденью, пятидесятилетняя домохозяйка из Техаса. – Не находите, что это глупо?

Ольшанский пожал плечами:

– Иногда кому-то везет.

– Таких смазливых девчонок в Голливуде пруд пруди.

– Статисты на съемочной площадке тоже нужны, – заметил Ефим.

Из динамика донесся громкий голос экскурсовода:

– Слева на холме находится особняк великой кинозвезды Джоан Кроуфорд!