Вежливые люди императора - Александр Харников

Несчастное дитя – за что Господь наказал ее чистую и безгрешную душу! Может быть, за грехи ее родителей? Ведь я часто поступаю не по-божески, даю волю гневу и несправедливо наказываю людей за их поступки, несоизмеримые с наказанием…

Нет, все же Господь не оставил меня и государство, мне врученное. Ведь с помощью посланных Им людей из будущего мне удалось удержать Россию на краю пропасти и не допустить, чтобы недостойные мои подданные совершили страшный грех цареубийства. Я благодарен пришельцам из будущего за все то, что они уже сделали для меня, и за то, что они еще намерены совершить. Ведь именно с их помощью я обнаружил измену, трусость и обман вокруг себя.

Взять, к примеру, мою бывшую фаворитку, госпожу Лопухину-Гагарину. Ведь я считал, что она искренне любит меня и готова разделить мои чувства к ней. А оказалось, что ею двигало обычное честолюбие и жажда наживы. Став игрушкой в руках моих бывших друзей, возглавляемых графом Кутайсовым, она втерлась ко мне в доверие и стала использовать мои чувства для того, чтобы облагодетельствовать своих родственников и друзей.

Ее отца я сделал генерал-прокурором и князем, мачеху – статс-дамой. В статс-дамы я произвел и саму Аннушку, после того как она вышла замуж за князя Гагарина. Господин Патрикеев рассказал мне, что в их истории после моего убийства супруги Гагарины рассорились, ведь она стала не нужна князю. Сам же он вступил в любовную связь со вдовой графа Валериана Зубова, а Аннушка изменила ему с князем Борисом Четвертинским. В общем, счастья она так и не нашла и в возрасте двадцати семи лет умерла от чахотки.

Я отправил Аннушку к мужу, а графа Кутайсова удалил от двора, запретив ему появляться в столице. Я не желаю больше видеть его плутовскую физиономию. По мне, так пусть лучше будут честные и открытые враги, чем «друзья», готовые предать тебя в любой момент.

А вот люди, прибывшие в наш мир из XXI века, ничего у меня не просят. Для них главное – служба Отечеству. Сейчас они готовятся отразить пиратский набег британцев на Ревель. Готовятся серьезно, часто советуются с князем Багратионом и графом Аракчеевым. Мы с нетерпением ждем прибытия из Севастополя – по их просьбе я принял решение вернуть прежнее имя этому городу и порту[36] – адмирала Ушакова, прославившегося во время взятия крепости на острове Корфу и в ходе Средиземноморской экспедиции.

Совместными усилиями российской армии и флота мы надеемся разбить британцев и навсегда отучить их нападать на владения Российской империи.

Мне весьма приятно и то, что эти люди сумели понравиться всей моей семье. Даже маленький Михаил постоянно просит, чтобы к нему зашла Даша и ее собачка Джексон. А Николай вообще без ума от военных из отряда «Град». Он сходил с Екатериной в Манеж и посмотрел, как они готовятся к предстоящему сражению. Особенно его удивило умение воинов подполковника Баринова одним ударом руки раскалывать толстые доски и разбивать кирпичи. Я представил себе, что испытают их враги, если они получат такой лихой удар по голове! Николай теперь хочет научиться драться так же, как его новые друзья.

Кстати, драться умеют не только мужчины из будущего, но и женщины. Вчера племянник моей супруги, герцог Вюртембергский, попросил у меня разрешения поучиться приемам ведения боя у воинов подполковника Баринова. Я не стал возражать и позволил этому толковому молодому человеку поучиться боевому искусству у своих потомков. Он отправился в Манеж, где господин Сапожников и мадемуазель Иванова провели с ним одно занятие.

Оказалось, что дочь уважаемого Алексея Алексеевича – самая настоящая амазонка и владеет оружием и приемами рукопашного боя лучше многих мужчин. Теперь и Евгений, и моя дочь Екатерина без ума от Дарьи Ивановой и мечтают стать хоть немного похожими на нее.

Если сказать честно, то мадемуазель Дарья очень нравится и мне. Я был бы счастлив, если бы она не отказала бы мне в своей благосклонности. И не только как императору, но и как мужчине. Но я не буду спешить, а пока постараюсь добиться от этой изумительной девушки доверия и дружбы.

Очень хорошие отношения у меня установились с доктором Антоновым. Несмотря на свою молодость, он оказался умелым медиком, хорошо разбирающимся в болезнях и взрослых, и детей. А его помощница, мадемуазель Ольга, была опытным акушером. Доктор Антонов сказал, что если бы моя бедная Александра рожала бы не в Буде, а в Петербурге, то, скорее всего, и она, и ребенок осталась бы живы.

– Ваше величество, – сказал он, – в нашей истории ранняя смерть ожидала и другую вашу дочь – герцогиню Мекленбург-Шверинскую Елену Павловну. В сентябре прошлого года она родила сына, названного в честь вас и второго своего деда – Паулем Фридрихом. А вот вторая беременность для Елены Павловны станет роковой. В марте 1803 года она родит девочку, а в сентябре скоропостижно скончается в возрасте восемнадцати лет. Было бы неплохо вызвать ее сюда, чтобы она прошла у нас обследование, и мы пролечили бы вашу дочь от той болезни, которая свела ее в могилу.

Я с благодарностью принял предложение господина Антонова и отправил письмо дочери и ее мужу, предложив им приехать в Петербург. О причине, по которой им следовало бы навестить нас, я не сообщил. Написал, что мне просто хочется увидеть внука…

Кроме того, мадемуазель Ольга, как оказалось, была специалистом по женским болезням. Она осмотрела мою супругу и нашла, что прусские доктора, которые пользовали императрицу сразу после рождения моего младшего сына Михаила, нагло обманули и ее и меня. Они заявили, что императрица, дабы не подвергать свою жизнь опасности в случае новой беременности, должна прекратить со мной все супружеские отношения. Господин Патрикеев, ставший моим советником, сообщил, что эти шельмы – прусские доктора – были подкуплены графом Кутайсовым, который таким способом подсунул мне свою креатуру – мадемуазель Лопухину. И теперь я снова воссоединился с императрицей на супружеском ложе. На радостях я наградил мадемуазель Ольгу орденом Святой Екатерины…

Видимо, пилюля, которую дал мне доктор из будущего, все же подействовала. Головная боль, мучившая меня с утра, потихоньку утихала. Я вздохнул и придвинул к себе стопку бумаг, по которым мне следовало принять решения. Императору России приходится трудиться не покладая рук, как праотцу Адаму, которому Господь повелел «в поте лица своего добывать свой хлеб».

9 (21) марта 1801 года. Санкт-Петербург.

Коновалов Валерий Петрович. Водитель «скорой»

Никогда бы не подумал, что, выехав на обычное дежурство из своего бокса на станции СП, в конечном итоге я окажусь в царском дворце. Ну, не в самом дворце, но с царем, самым настоящим, мне довелось поручкаться и поговорить. Как это все случилось, мне до сих пор непонятно. Но факт налицо – мы с Геннадием и Ольгой очутились в 1801 году.

Вообще-то тут интересно. Люди забавные, говорят прикольно, все одеты как артисты на съемках исторического сериала. Дня три назад к нам приходили портные, обмерили всех и пообещали в самое ближайшее время принести готовую одежду. А приставленный к нам поручик Бенкендорф – тот самый, который в нашей истории стал главой III отделения – сказал, что научит нас правильно надевать камзолы, панталоны и прочую полубабскую шмотку, чтобы мы не сильно отличались от здешнего народа.