Иерусалим. Один город, три религии - Карен Армстронг

Община иудеохристиан после подавления восстания Бар-Кохбы тоже была изгнана из Элии – независимо от религиозных убеждений запрет распространялся на них как на обрезанных иудеев. Однако не исключено, что кто-то из греческих и сирийских колонистов, переселенных в Элию по приказу Адриана, исповедовал христианство, поскольку имеются упоминания о существовании в Элии совершенно нееврейской церкви (Евсевий, Церковная история 4 6:14). Эти христиане-неевреи унаследовали от иудеохристиан традиции, связанные с «Сионской горницей», которая находилась на новом Сионе, за пределами собственно Элии, и потому строительные работы ее не затронули. Дом с «горницей» был частным – христианство еще не вошло в число разрешенных римлянами религий и реально преследовалось властями. Христиане не имели права строить собственные здания культового назначения, но любили называть этот дом «Матерью всех церквей» – ведь именно здесь родилась их религия. Еще одной их реликвией было кресло, принадлежавшее, как они верили, Иакову Праведному, первому «епископу» Иерусалима. А других христианских «святых мест» в Элии было немного. Тот город, который знал Иисус, исчез под новыми постройками. Голгофа, например, была погребена под храмом Афродиты, и потому христиане не желали поклоняться там Богу. Однако, по словам Евсевия, это место «указывали» паломникам (Евсевий, Ономастикон 14:19–25). В частности, его видел епископ Мелитон Сардийский, который посетил Палестину в 160 г. и, вернувшись домой, говорил пастве, что распятие Христа совершилось «посреди города» (Мелитон 94). Во времена Иисуса Голгофа, конечно же, находилась вне стен Иерусалима, теперь же этот холм, полностью застроенный, оказался рядом с главной рыночной площадью Элии.

В те времена в Палестине было мало паломников-христиан. Хотя Евсевий утверждал, что в Иерусалим стекались верующие во Христа со всего света (Евсевий, Доказательство в пользу Евангелия 6 18:23), по имени у него названы лишь четверо, одним из которых был Мелитон, совершенно не интересовавшийся Элией: «Драгоценен был дольний Иерусалим, ныне же обесценился из-за горнего Иерусалима» (Мелитон 45). Паломничество Мелитона преследовало не религиозную, а образовательную цель, епископ изучал страну, дабы углубить свои библейские познания. Христиан-неевреев интересовал в первую очередь горний Иерусалим, описанный в Откровении Иоанна – во II в. этот текст был самым цитируемым из всех христианских писаний. В конце времен Новому Иерусалиму предстояло сойти с небес и преобразить земной город (Ириней, Ереси 5 35:2; Иустин, Диалог с Трифоном Иудеем 80; Ориген, Начала 4:22). Но сам по себе этот город не вызывал у тогдашних христиан каких-либо особых чувств. Сочинение Евсевия носит апологетический характер, и святой отец, добивавшийся легализации христианства, мог для иллюстрации его притягательной силы намеренно преувеличить количество паломников. Нет ни единого доказательства того, что Иерусалим во II–III вв. был крупным центром паломничества христиан. Фактически христиане-неевреи склонялись к точке зрения евангелистов Матфея и Иоанна, согласно которой Иерусалим, отвергнув Христа, стал Виновным городом. Иисус сказал, что наступает время, когда верующие станут поклоняться Богу не в святых местах, таких как Иерусалим, а в Духе и Истине (Ин 4:21–24). Почитание святилищ и священных гор считалось характерной чертой язычества и иудаизма, а христиане старались решительно отмежеваться от того и другого.

Таким образом, на священной карте христианства Иерусалим не был выделенным местом. Во главе христиан Палестины стоял епископ Кесарии, а не Элии Капитолины. Именно в Кесарии решил основать академию и библиотеку знаменитый христианский богослов Ориген, поселившийся в Палестине в 234 г. Свое путешествие по стране он, как и Мелитон, предпринял с целью изучения библейской географии. Можно с уверенностью утверждать, что у него не было идеи обогатить свой духовный опыт, просто посещая те или иные места, пусть даже связанные с великими событиями. С точки зрения Оригена только язычники могли искать Бога в святилищах и всерьез верить, что боги «прикреплены к определенному месту» (Ориген, Против Цельса 3:34; 7:35). Разумеется, интересно было посетить, например, Вифлеем, где родился Иисус, и собственными глазами увидеть ясли – несомненно, сохранившиеся, – в которые положили младенца, поскольку это подтвердило бы достоверность евангельского рассказа. Но Ориген как платоник считал, что христиане должны отрешиться от земного мира и стремиться к чисто духовному божеству. Им не следует привязываться к каким-либо местам, их цель – не земной, а небесный Иерусалим (Ориген, Начала 4:22).

Но хотя широко распространенного культа Иерусалима не было, христиане, жившие непосредственно в Элии, по-видимому, любили посещать некоторые места за пределами города, связанные с именем Иисуса. По словам Евсевия, члены местной общины часто ходили на вершину Масличной горы, откуда Иисус вознесся на небо; в Гефсиманский сад в Кедронской долине, где он страстно молился в последний вечер перед арестом; к реке Иордан, в водах которой его крестил Иоанн Креститель (Евсевий, Доказательство в пользу Евангелия 1 1:2; 3 2:47; 7 2:1). В греко-римском мире существовала традиция особого почитания пещер и гротов, и христиане Элии тоже совершали паломничества в две пещеры. Первая находилась в Вифлееме, где родился Иисус, вторая – на Масличной горе: там, по преданию, воскресший Христос явился апостолу Иоанну (Деяния Иоанна). Обе пещеры интересовали паломников не как память о земной жизни Иисуса, а как места, где миру явился Бог – воплощенный Логос, Слово.

Однако пещера на Масличной горе была значима еще в одном отношении. Считалось, что именно на этом месте Иисус говорил ученикам о грядущем разрушении Иерусалима и конце света (Мф 24:3). Христиан, судя по всему, не оставляло равнодушными зрелище иудеев, оплакивающих на Масличной горе свой погибший Храм. Ориген находил эти ритуалы трогательными, но бессмысленными, а кроме того, отмечал, что печальная судьба, постигшая иудеев, лишний раз подтверждает правоту евангелистов. Поскольку во времена поздней античности пророчествам и боговдохновенным предсказаниям придавалось большое значение, тот факт, что Иисус верно предрек падение иудейского Храма, был существенен для языческих оппонентов Оригена. С тех пор, как иудеи отвергли Иисуса, подчеркивал философ, «уничтожены и все предметы иудейской гордости, которыми иудеи больше всего хвалились и которыми тщеславились, каковы – красота храма, отличия жертвенника, все головные священнические уборы и первосвященнические одежды» (Ориген, Начала 4:3). В этом перечне явно чувствуется глубокое удовлетворение. Христиане Элии, по-видимому, выработали собственный ритуал посещений Масличной горы в противовес иудейскому. По словам Евсевия, они любили подниматься в расположенную там пещеру «узнать, как город был захвачен и опустошен» (Евсевий, Доказательство в пользу Евангелия 6 18:23). Глядя вниз на разоренную платформу бывшего Храма со статуями победоносных императоров, можно было размышлять о поражении иудаизма и торжестве христианства, которое пока не снискало себе большого числа последователей в Палестине, зато делало большие успехи в других частях империи. Элия Капитолина, построенная на руинах Виновного города, была для христиан наглядным доказательством правоты их собственного вероучения. И все же некая нота явно звучала здесь диссонансом. И сам Иисус, и апостол Павел, как и иудейские законоучители, придавали первостепенное значение милосердию и любви к ближнему. Иисус в своей проповеди призывал даже любить врагов. А в поведении христиан III в. сквозит далеко не праведное злорадство по поводу судьбы иудеев, которые жили в этом городе до них. Все монотеисты в Иерусалиме оказывались перед лицом того факта, что прежние обитатели города тоже почитали его как священный, и от реакции новоприбывших на данное обстоятельство зачастую зависит обоснованность их собственных претензий. В этом смысле история христиан Элии Капитолины началась не лучшим образом: живя там, где Христос принял смерть, а потом восстал из мертвых, они, похоже, вовсе не следовали благородным идеалам собственной веры.