Убей-городок - Евгений Васильевич Шалашов

все грязное и противное, замотал ладонь вторым куском тряпки, чтобы не наследить своими отпечатками пальцев, и запустил свою многострадальную конечность снова в это отверстие.

И это был нож. С наборной ручкой. Очень похожий на зоновскую самоделку. Очень надеюсь, что я зацепил его достаточно аккуратно, не голыми пальцами, а материей за усики. Я осмотрел его визуально, насколько это позволяли условия.

Вполне возможно, что там следы колбасы и отпечатки Коркиной, а не её кровь и «пальчики» убийцы. Но хозяева, обычно, порезав колбасу, в такое место нож не прячут. Да и почему сразу колбасу? Скорей уж открывали банку кильки в томате за тридцать три копейки. Вот такое по карману этой братии. А уж если колбасу, так тогда, скорей, ливерную.

Вот она, удача! Со всеми предосторожностями, я аккуратно положил нож назад. Придвинул плинтус.

Осмотрелся, не видно ли следов его смещения. Вроде нет. Посмотрел, не наследил ли я сам и покинул это осиротевшее жилище.

Аккуратно вставил штырь и повесил дверь на место.

Солнце уже поднялось. Был день. Точнее сказать, позднее утро.

Времени на осмотр ушло достаточно много. Надо было торопиться домой, переодеваться, в душ, надевать форму и на работу.

Мой рабочий день начинался в пятнадцать часов, ещё достоточно нескоро. Но, как говорил известный персонаж, железо надо ковать, не отходя от кассы.

И что дальше? А дальше необходимо провести повторный осмотр места происшествия. Уже настоящий, со всеми процедурами и формальностями и, конечно, понятыми. Только вот если я сам выйду на следователя прокуратуры с таким предложением, то, скорее всего, тот пошлет меня еще дальше, нежели судебный медик Павлов. А ошибиться никак нельзя.

И вот здесь лучше всего бы подошла тяжелая артиллерия. Даже мой непосредственный начальник, тот, который замначальника отделения, не годится. Не тот масштаб. В моём случае весомой фигурой могла выступить персона начальника отделения — майора Семенова. И я шёл в отделение с надеждой, что у меня получится застать ее (то есть персону) на месте.

Бывает так, что удача, начав свершаться, имеет некоторую протяжённость во времени. Николай Павлович был на месте и даже смог без промедления принять своего сотрудника. А я, прикидывая разные варианты, решил, что самым правильным будет рассказать начальнику всё по «честняку». И я рассказал Николаю Павловичу, что провёл негласный осмотр места происшествия, нашёл серьёзные вещественные доказательства.

Николай Павлович сидел и слушал меня с определённой долей удивление на своем обычно невозмутимом лице. И оно читалось очень отчётливо. И мог бы, наверное, он в эту минуту сказать примерно так. «Ну, ты, Воронцов, и прыткий, служишь без году неделя, а такие финты выкидываешь! Далеко пойдёшь, если прокуратура не остановит!»

Но как бы то ни было, я рассказал всё.

— Николай Павлович, — обратился я к начальнику не по званию, а по имени-отчеству. — Меня следователь прокуратуры и слушать не будет. Прошу вас, каким-нибудь образом запудрите ему мозги с тем, чтобы он согласился на повторный осмотр. И, более того, постарайтесь разжечь в нём интерес, кураж, что ли, чтобы он сам захотел принять в нём участие. Потому как одно — сделать такую штуку по отдельному поручению, и совсем другое — если следователь сам заразится верой в результат, получит, так сказать, внутренние убеждения относительно определённых вещей.

Я перевёл дух после длинной тирады. Ни фига, себе! Я, получается, только что инструктировал своего начальника, как ему поступить. И он до сих пор не стёр меня в пыль! А Николай Павлович переварил сказанное и ухмыльнулся. У меня отлегло от сердца.

— Ну ты и гусь, Воронцов!

Майор засмеялся своей пернатой шутке. Отсмеявшись, сказал:

— Ладно. Люблю отчаянных. Но если ты профукаешься, то профукаешься именно ты. Покрывать я тебя не стану. Разве что — от увольнения спасу.

— Понял, готов нести по всей строгости ...— кивал я, пока начальник накручивал диск телефона.

А дальше? А дальше все просто. Мой начальник имел дар убеждения, который хорошо действовал на следователей прокуратуры.

Повторный осмотр состоялся. Печать на дверях по-прежнему была целой, и я возблагодарил всех богов, и греческих, и скандинавских, и инопланетных, и всех остальных чохом за такой подарок. Ведь если бы она была повреждена, ценность результатов осмотра оказалась бы сильно подорванной.

Нож был найден. Ну да, совершенно случайно. При понятых. Следователь остался весьма доволен результатами. Он так возбудился, что даже счёл возможным заговорить со мной.

— Учись, студент! — торжественно произнёс он, относя обнаружение ножа исключительно на свой счёт. — А ты говорил, зачем повторный осмотр, зачем? Старый волк знает, что делать!

Ничего подобного я не говорил, но тут же согласился с мнением старшего товарища, о чём ему сразу же сообщил. В глазах следователя блестел огонь. Он взял след и теперь, можно было не сомневаться, пойдёт по нему до победы. В своей последующей жизни мне часто приходилось сталкиваться с таким феноменом, когда сотрудники в подобных ситуациях забывали про сон и отдых, про семью и рыбалку, про маленькую зарплату и даже про правосудие, как таковое. Они шли по горячему следу.

Вещдок был отправлен на экспертизу для установления наличия отпечатков пальцев, годных к идентификации, и следов биологических веществ на нём, а также определения их принадлежности.

А мне оставалось выполнить еще одно дело, причём не откладывая в долгий ящик. Я смотался на участок «Центрдомнаремонта», отыскал мастера, начальствующего над бригадой Шматинина, да объяснил ему суть. Мол — к нему могут обратиться или сам Шматинин, или его жена с просьбой спасти ценного работника и дать ему справку в том, что сварщик был вызван на работу по авралу с такого-то и до такого- то времени.

Так вот, если он, мастер, не хочет на нары, делать этого категорически нельзя. Как нельзя и допустить, чтобы члены бригады дали ложные показания. Я плохо разговаривал с этим мастером, и он, наверное, ещё долго будет угощать милицию почётным званием «ка-а-злы», но страху нагнал. Под конец я взял с него объяснение, что в интересующий милицию период Шматинин в неурочное время к работам не привлекался, заставил его расписаться и сказал:

— Смотри, сделаешь что не так — это тебе путёвка в Магадан. — И о нашем разговоре — молчок, понятно?

Гарантировало ли это отсутствие каких-то накладок и случайностей? Да нет, не гарантировало. Но, по крайней мере, надо было сделать всё, чтобы минимизировать вероятность их возникновения. Чтобы липовое алиби не появилось, как в прошлый раз.

А вечером избушка сгорела. Поздно