Весь сантехник в одной стопке - Слава Сэ

Тут Кеша указал на меня. Пришла пора нерациональных эмоций. Я прокашлялся и нырнул в муть диспута.

– Катя – вопрос закрытый. Она влюблена в другого. Тяжело и безысходно. Даже при всём вашем, Алексей, обаянии, вы ничего не сможете сделать, – заявил я, треснув по столу кулаком. Получилось фальшиво.

– Думаю, Севастьян прав, – вдруг согласился Алёша с моей пораженческой версией. – Сцена – это сцена, в жизни столько нюансов… В общем, я бы не поставил на свой успех. Женщины непредсказуемы… Слишком много факторов должно совпасть. У меня была знакомая, влюблялась исключительно в ямочки на подбородке. Другой обязательно нужен был певец, причём тенор. «Шаганэ ты моя, Шаганэ…», исполненное высоким голосом, включало в ней лимбическую систему. А вообще, когда и какое чувство в них проснётся – никто не знает. Сожалею, если разочаровал вас. Но спасибо за…

Тут Кеша аж привстал, будто в сердцах.

– Хотите докажу? Послушайте, Алексей, я психолог и кое-что понимаю в женщинах.

– Я не психолог, но тоже изучал этот вопрос, так сказать. У нас тут в театре… неважно… Клянусь вот этим киселём из вишни, с женщинами никогда и ничего нельзя гарантировать.

Кеша расцвёл. Почти вскрикнул:

– Присоединяйтесь к пари! Очень просто. Вы исполняете мои инструкции. Ничего сложного, клянусь! Если объект через месяц бросится вас целовать – я победил. Если нет – выплачу вам обоим по… – Кеша посмотрел в потолок, будто что-то прикидывая, – по две тысячи долларов! Плюс расходы, связанные с выгуливанием девицы.

– А если она окажется фригидной? Снежной королевой или трансвеститом? Если сердце её холодней арктического льда? – спросил Алёша.

– Тогда мой оппонент Севастьян заплатит нам двоим по три тысячи. В любом случае, Алексей, вы в выигрыше.

– Стоп-стоп! А чего это я три тысячи, а ты две? – Я возмутился. На этот раз получилось вполне искренне.

– Потому что ты богатый писатель, а я бедный учёный.

– Но тогда Алёша будет заинтересован в твоей победе. Не честно!

– Хм. Ты прав. Хорошо же. Тогда я плачу столько же. Условия просты: к исходу лета анонимная Белоснежка должна признаться в любви Алексею Некрасову, который следует моим инструкциям. Если этого не происходит – я продул.

– Почему неизвестная? Если Катю упомянули, давай её и назначим в жертвы.

– Но Катя успешна и замужем…

– Сдрейфил?

– Ни в жизнь! Для науки нет преград. Катя подходит.

Воодушевить Алёшу не удалось. Он разглядывал свою чашку без малейшего энтузиазма.

– Вам эта Катя чем-то насолила? Разбила сердце? – спросил он, спокойно глядя мне в глаза. Вот уж не ожидал от провинциального актёра такой проницательности. С другой стороны, хорошо, что умный. С дураками наплачешься. Если согласится – значит, циник. Размолотит Катино сердечко, не почешется. Если откажется, тоже неплохо. Обида на Катю улеглась. Мне расхотелось ей мстить. Я даже повод не мог вспомнить. Взъелся чего-то, и понесло. Идея наёмного искусителя – глупость жуткая и блажь. Сейчас Некрасов откажется, понял я с облегчением.

Кеша как-то странно крякнул, наклонился вперёд, уставился на пациента. Заговорил, как я понимаю, специальным гипнотическим голосом. Шутки кончились.

– Алёша, три тысячи долларов за несколько прогулок с красивой девушкой. Поверьте, многие бы сами доплатили, Катя стоит дороже. Но вам повезло, весь банкет оплачиваем мы. К сентябрю в любом случае вы вернётесь в театр отдохнувшим и с премией в кармане. Подчёркиваю, деньги вы получите независимо от результата.

Я решил встрять:

– Нет-нет, давайте лучше так, если Катя останется, то мы заплатим даже больше…

– Независимо от результата, – повторил Кеша с нажимом.

Некрасов чего-то насупился. Посмотрел в пустую чашку, потом в окно. Будто он не с нами. И сказал:

– Вот что, господа. Ваша афёра мерзка. Очень жаль, не могу назвать наше знакомство приятным. Прощайте. Желаю здравствовать.

Тут он встал, поклонился, как аристократ, и пошёл прочь, поражая буфетчицу безукоризненной осанкой. Иннокентий сказал так, чтобы актёр услышал:

– Ну что ж, понятно. Кто следующий в списке? Митрофанов?

Никакого списка не было. Актёра Митрофанова он выдумал. Но Алексей, вроде бы, дёрнул спиной. Или показалось.

Тут в буфет набежали какие-то театральные студентки. Набрали сластей, расселись, зашумели. С ними мир прекрасен. Даже если провинциальный актёр назвал вас мерзавцем и вы не нашлись что ответить, всё равно прекрасен. Я сказал:

– Он спас нас от греха. В следующей жизни мы родимся обычными верблюдами, а не противными пиявками, как могли бы, если бы он уговорился.

Всё хорошо. Никаких волнений. Приду домой, увижу Катю. Однажды она уедет, но не сегодня. Даже не в этом месяце. А может, раньше новый потоп случится, и нам придётся торчать в этом доме, пока млечный путь не погаснет. Было бы здорово.

– Он вернётся. И он нам очень подходит, – сказал Раппопорт.

– Чем же он нам подходит?

– Он верит в свою исключительность. Ещё он умён и тонок. Окажись он жизнерадостным простаком, как большинство актёров, вызвал бы отторжение. А так – всё очень убедительно.

– Ещё скажи, что сесть в лужу входило в твои планы!

– Разумеется!

Сволочь Иннокентий оказался прав. Не прошло трёх дней, как Некрасов сдался. Война с жадностью ему не по карману. Он позвонил, сказал, что хочет извиниться за некоторую свою резкость. Он-де не учёл возможную серьёзность наших оснований. Вдруг эта Катя и правда редкая зараза. Некрасов сам познал женское вероломство и жалеет, что нарушил принципы мужской солидарности. Влюблённые мужчины так беззащитны перед сердцеедками. Небольшой розыгрыш не повредит стерве. Наоборот, будет полезен. И если мы великодушно простим его горячность, то он в деле.

* * *

Встретились в том же буфете. Как положено Настоящим Негодяям, все были улыбчивы и дружелюбны. Начальник штаба Иннокентий Раппопорт озвучил диспозицию. Он сказал:

– Противника зовут Катя Дмитриева. Тридцать два года. Играла в любительском театре, занимается йогой. Рисует, массирует за деньги богатых тётек. Красива, умна, общительна. Год назад влюбилась в некого Генриха, проигравшего мешок чужих денег. Пик страсти пришёлся на прошлое лето. С тех пор пламя осело. Благодаря стараниям самого Генриха, в основном. Сейчас он в Москве, отрабатывает долг. Катя живёт здесь. Для утоления страсти им хватает двух выходных в месяц. Это значит, у нас есть шанс.

– Ну, что-то же их связывает? Разве можно недооценивать объединяющую силу прошлого? – Судя по штилю, Алексей видел себя героем сериала. Дешёвого такого, часто прерываемого рекламой стиральных порошков.