Закон негодяев - Чингиз Абдуллаев

— Кто вам сказал, что в Турции? — Манафов опять был напуган.

Следователь знал очень много, почти все.

— А ты думаешь, здесь дураки работают? Ничего про вас незнаем? — вмешался Караев. — Правду всегда говоря, мерзавец. Только правду.

— Я и говорю, — опустил голову Манафов, — Хорошо, — решилзакончить допрос Джафаров, — завтра мы опять встретимся. Будет лучше, если тырасскажешь нам, кто именно послал тебя в Турцию. Это в наших общих интересах.

Когда конвоиры увели Манафова, Джафаров протянул листок снаписанными данными Караеву.

— Поезжай в МВД, проверь, кому и когда был выдан пропуск стаким номером. И привези мне весь список пропусков, выданных вместе с этим втот день. И вперед и назад, ты понял?

Караев, взяв бумагу, вышел за дверь. Джафаров позвонилКязимову.

— У нас, кажется, будет очень крупное дело, — сообщил онсвоему начальнику, — будет большой скандал. Кто-то выдал в МВД пропускабандитам для прохода к границе.

— Выяснил, кто именно выдавал пропуска в МВД? —поинтересовался Кязимов.

— Послал Караева. Он должен мне позвонить. Сейчасвозвращаюсь на работу.

— Давай быстрее. А то Велиев уже нервничает. Интересуетсяходом расследования. Никогда не видел, чтобы он так нервничал. Приказал, чтобыты докладывал лично ему. Так что приезжай быстрее.

— Хорошо. Никаких новостей пока нет? — спросил Джафаров. —Может, вам звонили насчет этого бежавшего?

— Да нет, никто не звонил. Думаю, он в городе прячется. Мыдали сообщение о задержании этого типа почти сразу. Он бы просто не успелдоехать ни до северной границы, ни до южной. А куда тогда он делся?

— А если он едет в сторону Карабаха? — предположил Джафаров.— У него был с собой и пропуск для проезда через армянскую зону боевыхдействий.

— Учли. Там тоже всех предупредили. Даже отрезали дороги наГянджу и Шеки-Закаталы. Нет, он точно в городе. И машина его здесь. Нужноискать лучше.

— Будем искать, — пробормотал Джафаров.

— Главное, выяснить, нет ли у них сообщников в городе, —продолжал Кязимов, — когда будем знать, кто именно им выдавал пропуска, будетзначительно легче выйти на их связи. В общем, давай быстрее приезжай.

Джафаров положил трубку и пошел к начальнику горотдела,просить у того автомобиль. От горотдела до прокуратуры республики было минутдесять езды.

Когда он приехал на работу, внизу, у дежурившегомилиционера, его встретил белый от ужаса Ибрагим Караев.

Здание МВД было почти рядом с прокуратурой, и он только чтоподнялся наверх по улице.

— Что случилось? — Джафарову не понравился вид Караева. —Кому был выписан пропуск?

— Там нет имен, — Караев сделал страшные глаза и,оглянувшись по сторонам, шепотом добавил:

— Но начальник отдела сказал мне, что они были отосланысюда, в прокуратуру, по личному указанию самого Велиева. Пять чистых бланков.

Джафаров почему-то вспомнил председателя колхоза.

— Это война негодяев против всех честных людей, — кажетсятак сказал ему Гумбатов.

Она была ненасытна в любви, словно изголодавшись по ней.Когда они, с трудом умещаясь на интуристовской кровати, лежали вместе и онадостала сигареты, он вдруг спросил:

— У тебя нет друга?

Она закурила, закашлялась, поперхнулась и лишь затемспросила:

— Это так заметно?

— Ты не поняла. Я просто задал вопрос.

— У меня был муж, — сухо сообщила она, — его убили в Сухумив прошлом году. Он был племянником Шалвы Руруа. Думаю, у тебя нет большевопросов.

— Извини.

— Да, — ответила она, глядя в потолок, — я совсем одна. И уменя нет друга. Единственный мой самый близкий и дорогой друг — мой пятилетнийсын.

Больше у меня никого нет.

Они помолчали. Внезапно она спросила:

— Когда ты уедешь?

— Сегодня, — иногда он бывал жестоким даже по отношению ксамому себе, — я, кажется, выяснил все, что должен был выяснить — Тебя волнуетпроблема контрабандистов?

— Скорее, наркотиков.

— Понимаю. Ты из КГБ?

— КГБ сейчас нету.

— Ладно, я путаюсь в этих названиях, хотя сама пришла в КГБнесколько лет назад. Когда эта организация еще была. Тогда к власти должен былпридти Гамсахурдиа, и количество штатных офицеров в действующем резервестремительно увеличивалось. Некоторых готовили даже действовать в подполье.Смешно, да?

— Не очень, — серьезно ответил «Дронго», — я немного зналГамсахурдиа. Он был совсем не такой одиозной личностью, какой его представляюттеперь. В некоторых газетах его даже называют «грузинским фашистом». А он,по-своему, очень любил свой народ, свою землю и действительно хотел счастья инезависимости всем грузинам. Просто у него не получилось. Его избрали еще вовремена СССР, и ему приходилось маневрировать, ловчить, приспосабливаться. Апотом начались неудачи, были сильные срывы и деградация всего режима.

— Ты хорошо знаешь Грузию, — произнесла она, взглянув нанего.

— Это вопрос или утверждение?

— Просто сказала. Признайся честно, ты грузин?

— Правда нет. Честное слово.

Она приподнялась на локте, заглянула ему в глаза.

— Знаю, что уедешь. Знаю, что никогда не увидимся, —прошептала женщина, — у меня после мужа никого не было. Клянусь тебе. Не думай,что я бегаю за иностранцами в гостинице.

— Я и не думаю. И потом, какие иностранцы захотят теперь, втакое время, ехать в Батуми. Я, кажется, единственный на всю гостиницу.

Она засмеялась, откинула голову на подушку.

— От тебя все время пахнет каким-то одеколоном, — сказалаТамара, — какой-то непривычно резкий запах. Такой восторженный иаристократический, наглый и вызывающий. Что это?

— «Фаренгейт». Я вожу его с собой по всему миру.

— Интересный запах. — Он засмеялся.

— Почему смеешься? — чуть обиженным голосом спросила Тамара.

— Говорят, мужчины любят глазами, а женщины носом. Позапаху. Может, действительно, «Фаренгейт» помогает. Как ты считаешь?

— Очень может быть, — она взглянула на часы, оставшиеся настолике, рядом с кроватью, — слушай, уже одиннадцатый час утра. Меня будутискать. Нужно вставать.