Феодора - Пол Уэллмен

хочешь идти со мной? Тогда я вынужден исполнить свой долг!

— Какой долг? — Феодора похолодела.

— Раз ты сгубила душу Абада, ты погубишь и души многих других мужчин. Я не могу этого допустить!

От страха Феодора отчаянно закричала. Он сумасшедший, этот фанатик! Костлявые пальцы монаха сжали ее горло. Феодора лихорадочно пыталась освободиться. В пылу борьбы ее рука нащупала связку ключей у пояса рясы Абада, и она с размаху ударила ею монаха в висок. Пальцы, державшие за горло, разжались, монах стал медленно оседать. Феодора взглянула ему в лицо — на нем застыло идиотическое выражение — глаза выпучены, рот разинут. Оттолкнув своего мучителя, Феодора бросилась бежать. Ветки хлестали ее по лицу, царапали ноги и рвали платье. Но она этого не замечала. Скорее, скорее туда, где он не сможет ее настигнуть.

Ее никто не преследовал.

Торговое судно «Самос», принадлежавшее александрийскому купцу, медленно подходило к пристани. Феодора стояла на палубе, с тревогой вглядываясь в город, раскинувшийся перед нею на берегу. Зеленели сады, в тени деревьев прятались виллы и особняки. Это была Антиохия. Дат сдержал свое обещание и с видимым облегчением посадил ее на корабль. Женщина, вносившая смуту и беспокойство в его жизнь, покинула наконец Александрию.

Судно пришвартовалось, и Феодора ступила на твердую землю. Она протиснулась между тюками с товарами на причале, выбралась на главную улицу и вскоре разыскала городской театр. Шумная Антиохия была не менее красива, чем столица Египта: широкие мощеные улицы, каменные дома, дворцы, высокие стены, башни, разодетая пестрая толпа на площадях и базарах. В прохладном портике городского театра Феодора остановила мужчину средних лет с раздраженным и усталым лицом.

— Прошу вас, одно слово!..

Он недружелюбно покосился на нее.

— Что вам нужно? Если хотите попасть в труппу, то она уже и без того переполнена. Ступайте к Кадмеону, изучайте танец у него. Господь всемогущий, почему каждая девица в этом городе мнит, что родилась актрисой?

— Но я не ищу работу, я хочу спросить…

— Короче, — огрызнулся он, — скоро начнется представление.

— Известна ли вам актриса по имени Македония?

— Македония? Да ты что, шутишь, детка? Знаю ли я Македонию? Она — лучшая из лучших в театре и самая известная фамоза Антиохии. Зачем она тебе?

— Я ее подруга, я хочу ее видеть.

— Ты? С каких это пор Македония водится с оборванцами?

— О, прошу вас, скажите, где ее дом!

— Ну, ладно. Ступай вверх по дороге Сульпиция до колоннады. Повернешь налево и увидишь белый особняк с мраморными портиками…

— Это ее дом?

— А чей же еще?

— О, спасибо! — Она улыбнулась мужчине так ослепительно, что его плохое настроение сейчас же улетучилось.

— Прости, что я был несколько груб, малышка. Слушай, если тебе не повезет с Македонией, приходи ко мне. Меня зовут Лисандр, я театральный художник и живу здесь. Сегодня вечером я как раз свободен…

Но Феодора уже не слушала. Без труда она разыскала дом подруги. Ее сердце учащенно стучало, когда она взяла в руки бронзовый молоток у калитки. Как-то встретит ее Македония? Они не виделись так давно. Верность дружбе и благодарность встречаются все реже.

Калитку отворил толстый чернокожий привратник.

— Чего тебе?

— Хочу поговорить с хозяйкой!

— Убирайся, она никого не принимает!

— Передай госпоже, что ее хочет видеть первая владелица трех изумрудов.

Слуга поколебался, недовольно ворча, однако ушел с докладом.

Спустя минуту Македония обнимала подругу.

— Я не поверила своим ушам! Как? Ты здесь? Но откуда и почему? Входи же, входи, дорогая!

Обняв гостью за талию, Македония провела ее через покои во внутренний дворик.

— Садись здесь, напротив меня, дай я как следует взгляну на тебя. Ты останешься у меня? Конечно, ведь мы будем говорить всю ночь! Ох, ведь у меня сегодня спектакль, мы даем комедию Плавта, подожди, я сейчас распоряжусь…

Она вышла отдать приказания слугам. Феодора огляделась. Дом был богато обставлен, везде стояли вазы с дорогими цветами, удобная мебель. Дела у Македонии, похоже, шли неплохо. Через несколько минут хозяйка вернулась.

— Ну, все улажено. Хозяин труппы вырвет на себе все волосы. Вместо меня будет играть Ашена. Роль хорошая, у нее будет шанс. Хотя звездой ей не бывать, она слишком глупа. А мы с тобой будем ужинать, и ты мне все-все расскажешь!

Великолепная Македония не изменилась. Две-три едва заметные морщинки залегли у глаз, но фамоза была по-прежнему обворожительна.

— Македония, ты все так же прекрасна! Ты выглядишь даже лучше, чем прежде!

— Твои слова сбылись, — улыбнулась актриса. — Я преуспела в Антиохии. И всем этим я обязана одной тебе. Каждый камень в этом доме, рабы, мебель, украшения — все это благодаря тебе, дорогая!

— Нет, что ты! Это благодаря твоему таланту, который не имеет равных!

— Феодора, твои изумруды спасли меня. Я у тебя в неоплатном долгу, скажи, что я могу сделать для тебя?

— Мне нужны только твоя дружба и любовь. Я хочу немного заработать в театре, устрой меня на какую-нибудь незначительную роль.

— Как, здесь? Но зачем?

— Я хочу вернуться в Константинополь.

— Расскажи все по порядку, с самого начала, как ты прожила эти два года и почему оказалась здесь, в Антиохии?

И Феодора перенеслась в те дни, когда она, пылая ненавистью к Хионе, готовилась к банкету и вынашивала свой хитроумный план. Она подробно поведала подруге о злополучном пире и о том, что за ним последовало. Часы пробили полночь. Македония так и не притронулась к блюдам. Она плакала и смеялась, слушая удивительную историю маленькой деликаты. Наконец она произнесла:

— Невероятно! Что тебе пришлось пережить! Это по плечу разве что солдату или какому-нибудь искателю приключений, выносливому и грубому, а ты тонкая, хрупкая, изнеженная женщина. И послушай, ведь ни один — ни наместник, ни раб, ни монах — не устояли перед тобой. Ты всех покорила! Феодора, что за сила живет в тебе?

Девушка печально улыбнулась:

— Это не сила, а скорее проклятие.

— Да нет же, это великий дар! Что может сравниться с влиянием, которое имеет женщина на влюбленного в нее мужчину! Оно может быть и добрым, и злым.

— Как это понять, Македония?

— Я старше тебя, дитя мое, и много думала об этом. Ответь мне, для чего все женщины, и мы с тобой также, одеваются в изысканные наряды, в прозрачные туники, для чего нужны им прически, благовония, украшения? Зачем им кокетство и уловки?

— Как — зачем? Чтобы покорять мужчин, разумеется!

— Правильно. Но для чего их покорять?

— Для любви.

— Истинно! Женщина — это любовь, любовь — это женщина. Но разве это все?

— Я не